Сказки деда Лоха. Сборник - Страница 1

  ПОДПАСОК

    Хоть и проживал молодой человек в столице, имя его было простым, так часто называли простолюдинов – Фёдор. А всё потому, что родился он в семье помещика, в сотне километров от столицы, где обучался и очень гордился тем, что станет офицером. Село, в котором прошли его детство и юность называлось Четвертное. Никто из старожилов этого села на помнил, почему оно так называется. Отец Фёдора сильно заболел и никак не мог выздороветь. Отписал он письмо своему наследнику, чтобы тот отпросился у начальства и на недельку приехал навестить своего отца. Фёдор так и сделал, показав послание сначала фельдфебелю, а затем и старшему офицеру. Дали согласие на краткосрочный отпуск – десять дней, не считая дороги туда и обратно.

Скорее поспешил на перекладных будущий офицер к своему престарелому батюшке, боясь, что тот может умереть без него. Матушки-то нет, умерла три года назад.

До родной вотчины оставалось вёрст десять. Фёдор узнавал очертания дальних лесов с деревеньками, названия которых ещё где-то ютились в его памяти. Неожиданно колесо повозки стало скрипеть, затем что-то застучало. Возница остановил лошадей и сошёл с каблука осмотреть причину.

– Барин, до Четвертного не доедем. Надобно срочно в кузню. С колесом у нас беда, чинить требуется.

– Надобно, так надобно. Заезжай в кузню.

Потихоньку добрались до ближайшей деревни. Деревня большая, с барской усадьбой посреди. Кузня была на самом краю у проезжей дороги. Признали её сразу по звонкому стуку молота, до по станку, на котором подковывали лошадей.

Привязав лошадей, возница направился к кузнецу, чтобы договориться о починке. Из любопытства Фёдор последовал за ним. Переступив порог распахнутых дверей, они оказались в царстве огня и железа. В полыхающем жаром закопчённом горне разогревались железные пластины, которые раскалились добела. В углу – множество сваленных в кучу заготовок: скоб, пластин, штырей и подков. У наковальни – сам хозяин, железных дел мастер. На нём замаранный сажей зипун, большая чёрная борода, как у цыгана. Пока возница договаривался с кузнецом, Фёдор с любопытством рассматривал эту мастерскую. До этого ему не доводилось видеть кузницу изнутри.

 И тут случилось то, что часто бывает с молодыми людьми. В жаркое помещение кузни вошла юная девушка с узелком в руке. Окинув взглядом всех присутствующих, она увидела отца и на её лице появилась лёгкая улыбка. Фёдор сразу обратил на неё внимание и уже не мог оторвать глаз от красавицы. Он влюбился с первого взгляда. Хотя и повидал немало столичных барышень, такого с ним не случалось. В голову волной хлынула кровь, сердце учащённо забилось. Наверное, он даже покраснел, но лица других были такого же цвета от полыхающего жаром горна.

– Ой, моя Анюта пришла, – радостно проговорил кузнец, увидев вошедшую девушку, – проходи, доченька.

Хоть и одета Аня по-простому, по-деревенски в синий сарафан, но держится с достоинством перед незнакомцами, одетыми по столичному и резко отличающихся от местных жителей.

– Всё, у меня перерыв на обед. Вам придётся немного обождать, – проговорил кузнец и, притушив огонь в горне, подсел к столу. Извозчик хотел было возмутиться, но Фёдор остановил его, дёрнув за рукав:

– Не торопись, успеем починить.

– Хорошо, барин, лишь бы Вы не ругались.

И он вышел наружу.

– Не изволите ли с нами покушать? – неожиданно для Фёдора обратился к нему кузнец, – чем Бог послал.

В другом случае Фёдор отказался бы. Может, и позвал кузнец молодого парня для приличия, но тот неожиданно согласился:

– А, чего бы и нет. Дорога была дальняя, я проголодался.

Он подсел к столу, где уже была выставлена немудрёная деревенская еда: картошка отварная, яйца, зелёный лук и молоко. Увидев это, Настя зарделась, словно цвет мака. Взглянув в глаза Фёдора, она тут же потупила взгляд.

– Ты чего это, Аннушка?!

– Да так, тятя, ничего со мной не случилось.

И она выбежала из кузни. Подкрепившись деревенской снедью, Фёдор поблагодарил кузнеца. Вернулась Анюта и, собрав в узелок пустую посуду, собралась уходить. Но Фёдор почувствовал, что и ей тоже не хочется расставаться. А надо, куда денешься. Она ушла, и молодой парень почувствовал, что вместе с ней ушёл весь красочный мир, которым он жил до этого, и который в одно мгновение забрала эта юная девушка.

Через час колесо повозки было готово, и Фёдор продолжил путь. В чувства его привёл вид родового гнезда, старинного и такого милого его сердцу. На какую-то минуту он позабыл всё: столицу, друзей и даже Аню. Рассчитавшись с возницей, он бегом понёсся по крутым ступенькам в своего родного дома. Он и не подозревал, что можно так соскучиться. Увидевшие его домочадцы ахали, всплескивали руками, но он поскорее забежал в спальную комнату отца. Тот лежал на кровати, очень бледный, с заострившимся носом и отросшей бородой. Увидев сына, старик улыбнулся через силу:

– Здравствуй, сынок. Уже и не чаял тебя увидеть. Заболел вот я.

– Здравствуй, батюшка. Дали мне отпуск по твоему письму на десять дён.

– Вот и хорошо, Феденька. Я очень рад тебя видеть. Вон каким красавцем вымахал!

– А, что случилось, отец, отчего ты вдруг заболел?

– Я и сам не знаю. Занемог, и всё тут.

Подошедшая и услыхавшая их разговор горничная Акулина, тихо проговорила:

– Порчу на него навели. Есть у нас одна, Степанида. Так это её работа. Пойдём, Феденька, со мной. Умыться, да покушать надобно. Небось, устал, дорога-то долгая.

– Иди, сынок, иди. Отдохни с дороги.

Дело шло к вечеру. Помывшись и попарившись в русской баньке, Фёдор сидел на лавке с кружкой кваса.

Ни братьев, ни сестёр у него не было. Один единственный сын у Ивана Петровича. Фёдор тяжело вздохнул, и вдруг ему вспомнилась Аня, её образ, такой влекущий, незабываемый. Даже в бане в ушате с водой ему показалось её лицо.

И свет-то белый стал не мил, и сошёлся-то он клином на Ане. Ему так захотелось увидеть её вновь.

– Феденька, иди отдыхать, – раздался голос Акулины, – я тебе постель приготовила.

И ночью ему снилась Аня. Но, как только он хотел к ней подойти, она неожиданно исчезала. Лишь под утро забылся парень в глубоком сне. Потерял он голову от своей любви. Но не отчаялся, не стал убиваться от горя, вспомнилось, что Аня приносила отцу молоко в кузницу.

– У них есть корова, – решил он, – вот этим и воспользуюсь.

Он направился в поле, в сторону села Половинкино, где паслось стадо коров из этого селения. Быстро отыскал пастуха, лежащего на траве и положившего кнут под голову. Это был мужик лет сорока, в холщовой рубахе и лаптях. Пастух оказался приветливым и сговорчивым, так как новый подпасок за свою работу не просил оплату, а даже пообещал полтину.