Сказки балерин-прим(СИ) - Страница 29
Родилась, танцевала в хоре детского садика, верила, что радости жизни нефритовой дорожкой упадут под мои расслабленные искусные ножки.
Мудреца встретила на нудистком пляже, он обещал, что Чёрная дыра поглотит нас, а в Чёрной дыре ответы на все вопросы, и даже Принцы на Белых конях - в огромном количестве - в Чёрной дыре.
Сейчас - не Чёрная дыра меня по лобку ударила нежно, а - карлик гнусный, волшебный злодей вампир маленького роста - запятнал мою честь золотой лапкой.
Обесчещенная я лишь подпирать заборы Усадьбы наичестнейшего Принца достойна, никто меня замуж не возьмет после карлика, никто не освободит меня от противнейшего греха.
А Катарина, Эльза, Эрна и Гертруда бросили платиновый шест, закричали (но не забывали о своём призвании - поднимать ноги выше головы), танцевали, и в танце их больше боли, чем на поле сражения:
- АХИ-АХ! Если карлик из преисподней запятнал честь выразительной Хилды, то и мы сдаемся на милость лжи и неправды.
Правду искали, ножки поднимали, а наши поиски и усилия оказались пустотой по сравнению с тёмной материей злобного карлика, предназначение которого - молча трогать прима-балерин за честь.
Не видим карлика, лишь его золотые грабельки, а под нашими взглядами грабельки превращаются в мёртвого гнома с набрякшим тяжеленым лицом склочника.
Бородавки на лице призрака карлика, а на ягодицах - лиловые прожилки, из которых мыши вьют корабельные канаты.
В величайшем смятении бегали прима-балерины по лугу, танцевали, заламывали руки и ноги, трясли прелестями, но причитали так жалобно, что робкие конфузливые Принцы убежали - от ада дальше, к матушке гусыне под крыло.
Прелестницы обнаженные не нашли гнусного карлика, замолчали, уже ненавидели его образ, обещали, что растопчут похитителя чести, закатают в тесто.
- Девоньки мои подруженьки!
До свадьбы мы не подеремся, а после свадьбы нет смысла враждовать, потому что наши прелестные искусные тела улетят на Солнце! - Брунхилда хлопала опахалами ресниц, искала Правду в танце. - Нет карлика-оборотня, нет Принцев миллиардеров, поэтому промолчим в заупокойном страхе, никому не расскажем о золотой руке карлика - оторвало ему руку, в золотые грабельки она превратилась.
Прима-балерины согласились, подпрыгивали, стукались в полете грудками, сплетали соломенные пальчики и торжественно клялись, а личики их в этот момент серьезные, как документы из архива Балетного Театра Амстердама:
- Клянемся, что не проговоримся до первой Луны!
Клятва непонятная, поэтому - красивая и зловещая, адские глаза выглядывали из тайны и жадно пожирали достоинство прима-балерин.
А через несколько дней с прелестницами новая беда прилучилась, страшнее руки карлика, ужасней хохота непокорных зрителей, которых раздражают балероны инвалиды.
Шли девушки мимо лесного озера, а на берегу лежал Принц миллиардер - нагой, грелся на солнышке и дремал, представлял, что он - гора, и на гору лезут ослы.
От проникающей солнечной радиации Принц закрыл уши свиными ушами, а на глаза положил медные пятаки Российской Империи, верил, что превратился в эльфа.
Прима-балерины испугались, жалились к друг дружке, отпрыгивали, изумленные горячими телами подруг (а у самих между ног - печки), тыкали в Принца пальчиками, проверяли - не лопнет ли у него кожа.
- Чудовищно непонятный Принц, - Эрна засовывала в ноздри Принца веточки акации, проверяла - достанут ли до мозга, и есть ли мозги у Принца. - Миллионер или нищий?
По размеру гениталий - не пойму.
- Часто на себя в зеркало смотрю, зеркало у меня серебряное, искажает действительность, и нет в отражении талии, чёрт из зеркала мою талию украл! - Брунхилда подняла ножку выше головы, губки закусила - кораллы покраснеют от зависти. - Нам предстоит бой с тенью Принца: чем быстрее мы узнаем - сколько у Принца денег, тем скорее победим его леность, нежелание оживать около прелестнейших нас!
Я сейчас опущу ножку на Принца - если богатый, то призовет своего адвоката, а если нищеброд, калика перехожий, то восхитится нашей красотой, а адвоката не вызовет, потому что адвокат стоит дороже автомашины БМВ.
- И я тоже опущу ножку на лежебоку, не возьму с него подписку о невыезде, худой он, возможно, похудел от поклепов товарищей или боится, что плечи у него отвалятся и сами по себе в ад убегут. - Согласилась Гретэль, честь её заперта в банковском сейфе.
- И я ударю виртуозной ножкой! - добавила Хилда, непорочностью сравнится с горой Арарат.
- И я! - Катарина танцем убила трёх крестьян.
- И я! - Эльза мило сложила губки итальянским сердечком, земля осыпалась и показала клад с золотыми амфорами.
- И я ударю ножкой! - Эрна тряхнула грудками - белки упали с сосны, поднесли прелестнице золотые орешки с изумрудными ядрами имени Пушкина.
- И я волшебница танца! - Гертруда покорно прислонилась к высохшей яблоне - дерево зазеленело, на нём сразу же созрели золотые молодильные яблочки и покраснели от конфуза, потому что - обнаженные перед обнажёнными прима-балеринами.
.Девушки подняли ножки выше головы и опустили на храпящего Принца с пиявками на ягодицах.
Затем замахнулись платиновым шестом - вот-вот Принцу отобьют жизненно неважные органы.
Замахнулись и задумались: забыли, зачем возле Принца, почему он стонет, кто ему ребра переломал? Зомби?
Гертруда, которая держала конец платинового шеста, подбадривала Брунхилду, воздушными поцелуями, сердечками любви посылала свою любовь:
- Изумительнейшая, Брунхилда!
Я бы сейчас станцевала в хрустальной воде, но говорят - концы в воду.
Боюсь я, обманывали меня часто, поэтому я не верю в молчание Принцев.
Девственность сохранила, но ценой камня на душе!
Тыкни от меня, первая ударь Принца шестом, пусть стонущий скопец не посылает нас мысленно в ад.
Брунхилда оробела, мысочком туфельки выводит на земле звезду Давида:
- Нет уж, талия моя тонкая, осиная - переломится от натуги и страха, боль поколений прима-балерин в моей талии скрыта.
Лучше, пусть Катарина примет удар на грудь, груди у неё - облака над Австрией.
Спорят прима-балерины, кто первая ударит платиновым шестом Принца в мошонку - отдаст ему часть зла, а затем упадет в ноги и спросит с откровенностью полуденной бабочки:
"Принц, ты богатый?"
А Принц корчится, извивается Белорусским ужом, то ли спит, то ли бредит в крови.
Наконец, Брунхилда (потому что первая у платинового шеста), набралась храбрости, округлила очи, и от смелости у неё талия стала тоньше волоса Пегаса.
- ОГОГО! Принц! Ты, богатый? - кричит и плачет, возвышает голос и роняет в колодец ностальгии.
- ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - кричит Гретэль, обворожительная в полуденных жадных лучах Солнца.
- СЮ-СЮ-СЮ! - Хилда складывает губки сердечком!
- АХИ-АХ! - грудки Катарины дрожат, возмущают атмосферу Земли.
- ОХИ-ОХ! - Эльза ротик открыла, высунула кончик миленького - канарейка ему в награду - язычка.
- АПОКАЛИПСИС! - Эрна расставила ножки, в страхе подумала, что она - триумфальная арка в Москве.
- БИ-БИ! - Гертруда оглядывалась, искала поддержки у духов предков, натирала ягодицы полевой ромашкой - успокаивает возбужденную кожу - так пингвины в момент опасности закапывают яйца в снег.
От вздохов и причитаний прима-балерин из кустов выскочил Белый Конь в золотом одеянии, подхватил Принца крокодиловыми платиновыми зубами и унёс в Дальневосточный Дворец.
- Во как! То-то и оно! Мы опять обшишурились, подруженьки с Правдой в танце! - Брунхилда сверкала глазками, осматривала подружек - не потеряли ли они свои прелести. - Думаю - за что Природа-матушка наградила Принцев стыдом?
Принц - богач, если у него конь из белого золота!
Пришли семь очаровательнейших прима-балерин (девушки-бриллианты) в Монте-Карло; яхты ушли в штормовое море.
Как прелестницам на заповедные острова, к Дворцам доплыть?
Видят - на берегу Принц без трусов спит; в форменной фуражке, китель с галунами, а портки пропил, значит - бедный, поэтому можно с ним без церемоний, без целования в маковку.