Сказки - Страница 15

– А ты что здесь потерял? Неужто не знаешь, что войти в эту дверь может только Король?

Лицо юного Короля вспыхнуло гневом, и он им гордо ответил:

– Я и есть ваш Король.

И, раздвинув в стороны алебарды, он прошел через двери портала в собор.

Когда старый епископ увидел, что к нему приближается юный Король в своем пастушеском одеянии, он двинулся навстречу гостю и сказал, подойдя к нему:

– Сын мой, ужели это наряд короля? Какую корону я буду возлагать на тебя? И что за скипетр я вложу в твою руку? Истинно день сей должен быть для тебя днем радости, а не днем унижения.

– А посмеет ли Радость появиться в наряде, скроенном для нее Печалью?! – с горечью воскликнул юный Король и рассказал епископу о своих трех сновидениях.

Выслушав рассказ юного Короля, епископ нахмурил брови и обратился к нему с такими словами:

– Сын мой, я уже далеко не молод и нахожусь, можно сказать, на склоне дней моих, а потому мне ли не знать, сколько зла творится на белом свете. Жестокие разбойники спускаются с гор и уносят малых детей, чтобы продать их маврам. Львы лежат притаившись в ожидании караванов, а дождавшись их, свирепо набрасываются на верблюдов. Дикий вепрь роет землю на пшеничном поле в долине, уничтожая посевы, а лисица обгрызает кору на лозах виноградников на склоне холма. Пираты учиняют опустошительные набеги на прибрежные земли, сжигают суда рыбаков и отнимают у них рыболовные сети. Прокаженные живут в солончаковых низинах, ютясь в хлипких хижинах из плетеного тростника, и ни одна человеческая душа не осмеливается приблизиться к ним. Нищие бродят по городам, добывая себе пропитание вместе с бездомными псами. Скажи мне, сможешь ли ты сделать так, чтобы всего этого не было? Осмелишься ли положить прокаженного в свою постель и посадить к себе за стол нищего? Сумеешь ли подчинить себе льва и дикого вепря? И не мудрее ли тебя Тот, кто придумал Страдание? А потому не могу я одобрить твоего поступка и повелеваю тебе: возвращайся скорее к себе во дворец и, прогнав унынье с лица своего, облачайся в одеяние, приличествующее королю, и тогда увенчаю тебя я короной из золота и вручу тебе скипетр из жемчуга. А что касается твоих сновидений, постарайся больше не думать о них. Слишком уж велико бремя мира сего, чтобы смог его вынести один человек, и слишком уж многочисленны скорби мира сего, чтобы смогло их вместить сердце одного человека.

– И ты говоришь такие слова в этом храме? – только и нашел что сказать юный Король, а затем, отойдя от епископа, поднялся по ступенькам к алтарю и застыл перед образом Христа.

Он стоял пред образом Христа и мог видеть по обе стороны от себя великолепные сосуды из золота – потир с янтарно-желтым вином и небольшую чашу с елеем. И он преклонил колена пред образом Христа, а вокруг отделанной драгоценными каменьями святыни ярко горели высокие свечи, и ввысь, к самому куполу, извилистыми кольцами струился дымок от ладана. Голова его склонилась в молитве, и священники в негнущихся ризах, стараясь ступать, удалились от алтаря.

Внезапно на улице, возле входа в собор, послышался сильный шум, и в храм ворвалась группа придворных с шпагами наголо и щитами из полированной стали, и перья на их шляпах раскачивались в такт их нетерпеливым шагам.

– Где этот фантазер и сновидец? – кричали они. – Где этот король, нарядившийся жалким нищим, этот мальчишка, позорящий наше славное королевство? Мы лучше убьем его, ибо он недостоин высокой чести править нами!

А юный Король стоял коленопреклоненный, с опущенной головой, и молился, а закончив молитву, встал на ноги, обернулся и долгим, печальным взглядом посмотрел на своих придворных.

И вдруг – о чудо! – через витражи собора заструился на него солнечный свет, и солнечные лучи, словно по волшебству, соткали вокруг него мантию из золотых нитей, еще более прекрасную, чем та, что была сшита по его заказу, а его пастушеский посох расцвел, покрывшись белыми, белее жемчужин, лилиями. Вместе с посохом расцвела и засохшая ветка дикой розы, покрывшись красными, краснее рубинов, цветками. Белее жемчужин были белые лилии, и их стебли сияли, словно чистое серебро. Краснее рубинов были красные розы, и их листья сверкали, словно чеканное золото.

А он стоял в своем королевском облачении пред алтарем, и врата святыни, украшенные драгоценными каменьями, отворились пред ним, и хрусталь дароносицы, переливающейся мириадами тончайших оттенков, засветился дивным сиянием, завораживающим своей неземной красотой. Он стоял в своем королевском облачении пред алтарем, и Благость Господня снизошла на храм, и святые в своих нишах из резного камня, казалось, пришли в движение. В прекрасном облачении короля стоял он пред ними, и величественно звучал орган, и трубачи трубили в трубы, и пели мальчики-певчие.

Исполненные благоговения люди упали на колени, а притихшие придворные спрятали свои шпаги и присягнули королю на верность. Лицо епископа покрыла бледность, и руки его задрожали.

– Тот, кто более велик, чем я, короновал тебя! – воскликнул он и опустился на колени пред Ним.

А юный Король, сойдя с высокого алтаря, направился к выходу сквозь гущу людей. Но никто не осмелился взглянуть на него, ибо лицо его было подобно лику ангела.