Сказки - Страница 2
- Разве мало тебе того, что ты получаешь?
И кабатчик, сообразив, зауважал постоянных посетителей ещё больше.
Если лепреконсы вносили в размеренный быт деревни хаос, разрушение и болезни (все, поверившие их обещаниям, завершали свой жизненный цикл одинаково — скрученные черной немочью, умирали мучительно долго, надоедая семье и соседям жуткими воплями до тех пор, пока какая-нибудь сердобольная душа не прерывала насильственно их затянувшуюся агонию), то остальные твари, помимо творимых ими пакостей, приносили хоть малую, да пользу. Гады предсказывали наводнения, волки-оборотни выли перед сильными морозами, переселения Доброго Народца и Двора Дождя свидетельствовали о скором наступлении весны либо осени, упыри появлялись к покойнику, грифоны — к золоту, встреча с единорогом — к счастью, с русалкой — к удачной рыбалке, с василиском — к потере жениха. Добрые карлики способствовали хорошему урожаю. Были еще Неясыть и Нетопырь, но их существование относили к разряду мифов и легенд по той причине, что никогда не видели. Правда находились свидетели, утверждавшие, что сталкивались с ними на узких лесных тропинках, однако, сломленные градом настойчивых вопросов, путались в показаниях, терялись окончательно и, не выдержав допроса с пристрастием, признавались в зловредных выдумках. Недоказанность бытия этих реликтов нежити приводила к ожесточенным спорам о воздействии, оказываемом ими на природу. Отсюда и берет начало известная поговорка: «Дружат как Неясыть с Нетопырью».
Знаки же, в отличие от древних бестий, никуда не прятались. Ветер им был нипочем, облака их не прикрывали, грозовые тучи перед ними расступались, ночью от них исходило ровное молочно-белое сияние. Мягкий свет растекался в пространстве, окутывая зыбкой дымкой деревню, непостижимым образом проникал сквозь наглухо закрытые ставни, сделанные из самых твердых пород дерева, бередил души спящих жителей непостижимыми снами и вызывал приступы необъяснимой печали. Многие стали страдать бессонницей, наиболее слабые вдруг начинали беспричинно рыдать, жены больше не желали терпеть постоянные побои и попреки, дети забывали о своих обычных забавах (драках, мелких и не очень мелких кражах, игре на деньги, курении, употреблении слабых и крепких спиртных напитков, изготовлении, хранении и ношении холодного оружия, выращивании и употреблении грибов-галлюциногенов и т.д.), увлекались рисованием, сочинением стихов и музыки, помогали родителям по хозяйству, заступались за младших, переставали врать и больше не оскорбляли стариков. Дело дошло до того, что богатые принялись раздавать свое имущество и землю.
Оставшиеся в трезвом уме и здравой памяти собирались на тайные сходки в заброшенных домах. Мрачные и злые, они вспоминали прежние денёчки, последними словами кляня власти, как всегда не обращающие внимания на беды и заботы простого народа. Пытаясь открыть правду на происходящее, защитники древлего порядка сочиняли обстоятельные письма и выбрав гонца, отправляли его к вождю. Кроме этого, они вели наступательную пропаганду среди населения, призывая последнее не отбрасывать все то хорошее, что было накоплено в прежней жизни, отправляемой теперь слишком быстро и решительно на слом. Некоторые из идейных борцов за привычное прошлое не выдерживали, срывались и принимались бить всех подряд. Таких изымали и отправляли к Кривоглазому Штоху на лечение.
Пожалуй, только его не коснулись судьбоносные перемены, происходящие вокруг. Кривоглазый Штох процветал. Неместные, неосторожно опорожнившие бутыль первосортного штохова самогона, оказались парнями честными, привыкшими отдавать долги. Через неделю после того, как перепившихся неместных отловили прибывшие на помощь спасатели, на лужайку за домом Штоха приземлилось огненное колесо и из него вышли двое неместных, тащивших за ручки внушительную серую емкость. Протиснувшись через калитку, неместные нашли Кривоглазого, забившегося в самый дальний, темный и набитый старой паутиной угол погреба и растолковали мало что понимающему от страха хозяину, что в счет выпитого у него самогона известные ему лица шлют небольшой подарок. Приободрившийся Штох выполз на свет божий и принялся осматривать присланную тару. Неместные любезно показали одноногому как открывается бочка и отбыли на родину. Не теряя времени даром, Кривоглазый зачерпнул из сосуда соблазна и узрел сомнительного вида сине-зеленую жидкость. Первым его желанием было выплеснуть из черпака попахивающую гнилью отраву, но он героически преодолел искушение и, поднеся черпак к губам, отхлебнул неместную субстанцию. Минут через пять, придя в себя, одноногий созвал насквозь проверенных собутыльников и загудел. Приятным открытием для теплой компании стало то, что потребляющий «синюю гадость», причем в любых количествах, был вообще избавлен от похмельного страдания, в отличие от принимающего местные алкогольные напитки. Опорожнив емкость халявщики загрустили, но не надолго. Вскоре в гости к одноногому нагрянули виновники торжества, приведя корабль, доверху нагруженный огненной водой. С тех пор двор Кривоглазого никогда не оставался пустым.
Патриоты, изнемогающие в неравной борьбе с разлагающим влиянием невесть откуда взявшихся знаков быстро оценили целительное воздействие неместного пойла. Поверженные бойцы проходили ускоренный курс лечения, заключавшийся в доведении пострадавшего до состояния полного бесчувствия с последующим отрезвлением. Излеченные таким способом люди отличались ясностью ума, твердостью воли и умением четко аргументировать свои мысли. Осознав бесперспективность традиционных методов убеждения, они решили добиваться победы на путях прогрессивного реформирования. «Действовать, а не болтать», - был их лозунг.
Изменения не заставили себя ждать. Если раньше кулачное вразумление было последним аргументом отчаявшихся одиночек, то теперь рукоприкладство стало основным воспитательным приемом. Вколачивание собственных идей в головы думающих инаково с помощью кулаков оказалась чрезвычайно эффективным и не требующим больших затрат способом приобретения единомышленников.
- Пусть не верят, пусть боятся, - заявляли вожди непримиримых. И действительно, определенную часть жителей удалось вернуть в русло привычной, испокон веку присущей народу жизни. Непримиримые, воспрянув духом, принялись с еще большим рвением восстанавливать поруганные святыни и оболганные идеалы, пока не заметили, что возвращенная в общее стадо паства начинает незаметно разбредаться. Борясь со следствиями, они забыли о причинах. И тогда патриоты вспомнили о власти.
Следует отметить, что канцелярия вождя исправно получала пространные ходатайства от возмущенных представителей народа и согласно бюрократическому протоколу направляла жалобы для рассмотрения и принятия соответствующих мер органам муниципальной власти. То есть деревенскому старосте. Староста, поднаторевший во всякого рода управленческих хитростях, сажал за стол своего знающего грамоту внука и вместе с ним сочинял обстоятельный ответ. Процедура отписки заключалась в следующем: староста извлекал из сундука завернутые в кусок чистой холстины образцы деловой переписки, проданные ему одним пройдохой лепреконсом, и внук, выбрав из вороха бумаг подходящий образец, переписывал его, старательно выводя на бумаге мятым гусиным пером кривые буквы. Ответ отсылался в канцелярию и довольный староста шел отметить сей подвиг в кабак. Через некоторый промежуток времени канцелярия опять получала гневное письмо, в котором сообщалось о том, что существующие недостатки не устранены и проблема остается. Повторная жалоба отправлялась по известному маршруту и цикл повторялся. Таким образом между приказными и старостой осуществлялась постоянная бюрократическая связь, позволявшая заинтересованным сторонам создавать видимость активной работы и не отвлекать вождя по пустякам. Патриоты же были вынуждены сражаться с распространяющейся повсеместно заразой малыми силами.