Сказка про белого бычка - Страница 39

Подойдя к Роману, он, не глядя ему в глаза, произнес:

— Тут это… Посол требует, чтобы ты выступил против еще одного бойца. Последний поединок…

— Так нечестно, доминус! — возмутился Садай. — Он же выиграл. Один против десяти.

— Рот закрой, щенок! — рявкнул офицер. — Давно розог не пробовал?

И неожиданно с виноватой заботой поинтересовался у пленника:

— Ты как, выдержишь, а?

Градов понимающе улыбнулся. Разумеется, он устал. Но не настолько, чтобы подводить этого, в общем, неплохого дядьку, вынужденного терпеть капризы спесивого аристократа.

— Постараюсь. А что за боец?

Центурион вздохнул.

— Это один из личных охранников проконсула…

Садай присвистнул. Негров-великанов, служивших носильщиками и одновременно телохранителями Руфа, среди легионеров никто не любил. Уж больно те кичились своим положением.

Еще бы, кормили, поили, одевали их не в пример простым римским солдатам. Мясо и вино у них не переводилось. И жалованье получали тройное. Преторианцы, понимаешь! Выделенные самим императором для охраны драгоценной особы посла.

— Ладно, пусть будет телохранитель, — пожал плечами журналист.

А что ему еще оставалось.

По знаку проконсула вперед выступил темнокожий богатырь гигантского роста.

При виде этого звероподобного чудища Валерия ойкнула. Вся восьмерка отцовских носильщиков отличалась физической силой и статью, но даже среди них Север выделялся. Это была поистине глыба, сплетенная из тугих клубков мышц.

Вот он каменной статуей замер напротив варвара, одетый лишь в набедренную повязку. Солнечные блики забегали по натертой маслом антрацитовой коже Севера. С легким презрением рассматривал он стоявшего перед ним пленника, словно тот был некоей букашкой, мешавшей полуденному отдыху великана.

Роман, оценивающе глядел на противника. В принципе, ничего особенного. Гора костей и мяса. Наверняка, привык массой брать, сразу сшибая соперника с ног. Где же у него слабые точки?

Ага, приметил русский, вот они. Пресс слабоват, подкачать бы не мешало и не жрать после шести вечера. И там, на шее парочку.

— Начинайте! — нетерпеливо махнул платком сенатор, которому не терпелось, чтобы с этим бактрийским наглецом поскорее было покончено.

Будто повинуясь его приказу, Градов сорвался с места.

На самом деле он применил обычную тактику шиваната, создававшегося как учение о нападении, а не обороне.

Великан опешил. Он не ожидал, что эта мелочь пузатая решится на атаку. Полагал, что самая лучшая тактика для варвара в этом бою — постараться как можно дольше уклоняться от прямого контакта с ним, Севером. Ладно, кроха, сам напросился.

Валерия увидела, как гигант, раскинув в стороны руки-бревна, пошел на бактрийца. Так движется неумолимая гигантская волна, сметающая все на своем пути. Девушке приходилось видеть такие в царстве кушан, на берегу великого океана.

То, что произошло потом, было поразительным не только для девичьих глаз, но и для взоров видавших виды вояк, с любопытством наблюдавших за поединком.

Варвар маленькой, но злобной собачонкой кинулся прямо на грудь Северу и провел серию молниеносных ударов-тычков. Сначала ткнул левой рукой в правое предплечье гиганта, затем клюнул правой в левое, а потом той же правой, как гладиусом, сделал выпад в живот, в область селезенки.

Север выпучил глаза, открыл рот, вывалив наружу язык, и согнулся пополам. Было видно, что он испытывает жуткую боль.

Зрители, за исключением сенатора, одобрительно загалдели. Валерия даже хлопнула пару раз в ладоши.

— Север! — гневно крикнул проконсул. — Север!

К чести гиганта, он довольно быстро собрался с силами и снова пошел в атаку. Громадный кулак взлетел над курчавой головой молодого человека, готовый размозжить её. Но не успел опуститься, перехваченный быстрым движением соперника. Пальцы варвара легонько прошлись по запястью негра, будто нащупывая пульс, а пальцы левой ноги впечатались в правое колено телохранителя. Тот охнул и осел на песок под издевательские улюлюканья легионеров.

Взревев диким зверем от боли и унижения, Север подхватился на ноги, но было видно, что его правая нога и левая рука плохо повинуются ему.

И тогда в его руке блеснул короткий клинок. Откуда он его взял, никто не успел заметить. Может, из складок набедренной повязки извлек. Или кто из его товарищей незаметно подбросил…

Центурион собрался было вмешаться в поединок, пошедший не по правилам, но был резко остановлен сенатором.

— Ты неправ, дружище, — осуждающе покачал головой Роман, глядя в налитые кровью глаза негра. — Ты очень неправ.

Невысоко подпрыгнув на месте, он провел серию ударов ногами, поразив второе колено, а затем и пах гиганта. Одновременно «пощупал пульс» на правой руке противника, отчего та сразу повисла плетью.

Нож упал на землю.

Ребром левой ладони Градов ударил по кадыку Севера, а его правая рука вонзилась в левый бок великана, прямо под ребра.

Телохранитель вытянулся во весь рост и медленно, как срубленное дерево, завалился на спину.

Журналист, смахнув со лба пот, повернулся лицом к сенатору, не выходя из боевой стойки.

— Кто-то еще желает? — осведомился, переводя дыхание.

Двое носильщиков по знаку проконсула кинулись к своему поверженному приятелю. К ним поспешно присоединился и Соран Эфесский.

— Мертв? — слабо справился Руф.

— Хвала богам, нет, — отрицательно затряс головой эскулап. — Пару ребер сломано, а так все в порядке.

— В порядке, — передразнил его посол и зло сплюнул.

— Ну, варвар… — обратился он к Роману, но договорить не успел, потому что на площадке появился дозорный с вестью о том, что к лагерю приближается процессия местных.

— Что им нужно? — пожал плечами проконсул. — Вроде, недавно виделись.

— Впустить? — поинтересовался Марк Сервий, одним глазом кося на племянницу, которая под шумок пробралась к бактрийцу и принялась обтирать его своим платком, что-то горячо нашептывая парню на ухо.

Патриций кивнул. Осложнять отношения с варварами не входило в их планы. Слишком уж мало было римлян. А до ближайших имперских провинций, ой, как далеко.

Окрестности Нижнего дворца близ города Топрак-Кала, Хорезм, Кушанское царство, 118 г.

В лагерь медленным торжественным шагом въехала кавалькада из восьми всадников. Возглавлял её тучный мужчина с длинной, крашенной хной и завитой в мелкие кольца бородой. Из-под высокого клобука настороженно глядели серые умные глаза. Одет был всадник в богатый, шитый золотом халат, подпоясанный парчовым кушаком. На боку висел кривой меч в усыпанных драгоценными камнями ножнах.

Из сопровождавших его конников двое были одеты почти так же, но немного скромнее, четверо облачены в воинские доспехи (наверное, охрана), а последний — тощий старик, трусивший на смирной лошаденке, щеголял желто-пурпурной хламидой и такого же цвета колпаком. На груди «огненного» старца красовалась тяжелая золотая цепь с каким-то причудливым медальоном.

— Это Тутухас, — пояснял журналисту и девушке всезнайка Садай, — главный советник, местный малека… царя Артава. Тех двоих я не знать. А дед — верховный жрец Ахура-Мазды, Вазамар. Уй, какой вредный и злой! Я видать, как он собственный руки пытать два раба. Несчастные так кричать!

Как будто услышав его слова со столь нелестной характеристикой, жрец подозрительно зыркнул на арабчонка и стоящих рядом с ним молодых людей. На Романе его взгляд отчего-то задержался подольше. Градов почувствовал, что тришула на его груди начинает теплеть, что всегда означало присутствие поблизости неких посторонних сил.

Всадники остановились в пяти шагах от носилок, на которых возлежал посол.

— Ну ладно, — скороговоркой молвил Зуль-Карнайн. — Я побежал толмачить.

И умчался, через минуту оказавшись за правым плечом сенатора.

Нукеры соскочили с седел. Двое из них, согнув спины, образовали некое подобие живой лестницы, а еще двое, подхватив советника под локотки, помогли ему сойти с коня. Прочие вельможи справились сами. А вот служитель культа заартачился и что-то бурчал до тех пор, пока и ему солдаты не пособили слезть на землю.