Сказка про белого бычка - Страница 19

Роман пожал плечами и пошел на ринг.

По пути поискал глазами Спитамена-ака и, найдя, кивнул учителю. Тот ответил.

«Модник» выглядел жалко.

Вжавшись спиной в угол, затравленно смотрел на того, с кем ему придется сойтись в спарринге, понимая, что у него нет ни малейших шансов на победу.

А Градов тоже глядел на соперника и отчего-то не видел его. Вместо перекошенной от страха физиономии снова мерещилось все то же бронзовое, но теперь уже с оттенком синевы лицо. Новым было и то, что открытыми были два глаза Танцора, а третий, посреди лба, даже не различался.

Зато что-то обожгло грудь. Это подаренная учителем тришула отчего-то нагрелась.

Журналист сделал положенный жест поклонения и пустился в пляс, заходя на малый круг тандавы. Все его мысли сосредоточились только на танце, на правильном и точном выполнении всех движений.

Со стороны это выглядело завораживающе.

Полуобнаженный красавец-брюнет с дико горящими глазами бабочкой порхал по огороженному веревками квадрату, наворачивая круги и неумолимо приближаясь к замершей в углу и словно загипнотизированной жертве. Впрочем, какая же это бабочка? Самый настоящий паук!

Остановился в полушаге от цели и стал хищно втягивать носом воздух, ловя исходящие от несчастного флюиды животного ужаса.

«Муха», не желая принять и поверить в неизбежное, затрепыхалась и бросилась навстречу судьбе. И оказалась прямо в руках охотника. Но сколько же у него этих рук? Две, четыре или, может быть, шесть? Шевелятся, двигаются, бегают. Как будто плетут вокруг тела жертвы кокон из прочной паутины.

Сплели.

И принялись играть продолговатым мячиком, подбрасывая его вверх и ловя попеременно то одной, то второй, то n-ой рукой-щупальцем.

Да когда же прекратится эта жуть? Хватит! Довольно!

«Кокон» летит вперед, покидает пределы, очерченные веревками, и с грохотом плюхается прямо на пиршественный стол, обдавая оцепеневших зрителей брызгами разлитого спиртного и кусками развороченных кулинарных шедевров.

Бронзовое с синеватым отливом лицо исчезает.

Роман оглянулся по сторонам. Куда это запропастился «Модник»? И почему все как-то странно смотрят на него?

— Первый круг состязаний закончен! — торжественно провозгласил Спитамен-ака.

«Как так, закончен?» — не понял сначала питерец.

И тут его взгляд наткнулся на разгромленный стол, с которого трое нукеров поспешно убирали безвольный тюк человеческого тела. Еще несколько телохранителей мгновенно привели дастархан в порядок, принеся чистые приборы и блюда с яствами. Однако у гостей явно испортился аппетит, и образовалась жажда, которую они стали в срочном порядке заливать виски, коньяком и шампанским.

Мирза Рахимов тоже взял со стола бокал и, поманив Рафика, сунул напиток ему в руки. Кивнул головой, что-то негромко сказав.

Нукер переспросил, но, нарвавшись на грубый окрик, подался вперед. Сделал два шага и был остановлен Темиром, схватившим охранника за плечо. Младший брат стал по-змеиному шипеть на старшего. «Мишка Гамми» рявкнул и на него.

С чего разгорелся сыр-бор, журналист понял только тогда, когда бокал очутился у него в руках. И сразу почувствовал дикую сушь во рту.

Прильнул губами к хрусталю. В бокале оказалось не вино, а гранатовый сок.

Жадно осушив сосуд, Роман с благодарностью кивнул Мирзе. Бывший однокашник не принял благодарности, демонстративно отвернувшись к отцу. Чтобы подчеркнуть, что этот жест не был чем-то исключительным, Рахимов распорядился подать такое же угощение и негру с мордоворотом. Темир немного успокоился. Равновесие было восстановлено.

— Начинаем второй круг! — объявил Усто ракс. — Результаты второй жеребьевки…

Предугадать, как именно составят пары, было нетрудно.

Темиру достался негр, а Роману — бритый здоровяк.

И снова Градов обрадовался. Но не тому, что опять не бьется с отпрыском семьи Рахимовых, а потому, что не ему выпало драться с «зулусом». Отчего-то он нравился питерцу, и лишать чернокожего жизни не хотелось.

Видно, Темир решил больше не выпендриваться. Зачем зря расходовать силу, которая может пригодиться для финального поединка. Никто из присутствующих уже не сомневался, кто выйдет в третий, завершающий круг.

Как только чернокожий, перемахнув через веревки, разогнулся на ринге, он сразу был атакован «модельером».

Правая рука Рахимова, превратившись в живое копье, ткнулась в брюшной пресс гиганта. Из развороченного пупка полилась кровь. Негр схватился руками за живот, не давая внутренностям вывалиться наружу. Его лицо посерело.

Темир, оскалившись, ткнул указательным пальцем «зулусу» под кадык, а когда великан начал валиться на пол, сделал пальцами «козу» и вогнал их в широко раскрытые глаза сына черного континента и дернул на себя.

Темнокожий медленно опустился на колени и с глухим стуком ткнулся лбом в пол ринга. Да так, согнувшись под углом, и застыл.

Меньшой Рахимов понюхал окровавленные пальцы и брезгливо тряхнул ладонью. Алые брызги полетели в сторону следующей пары, приблизившейся к ристалищу. Одна из капель попала в лицо Градова, запачкав ему лоб. Журналист утерся, но только размазал кровь в большое пятно.

Так, с темно-красным пятном над переносицей, Роман и вступил в свой второй бой. Странно, однако парень готов был поклясться, что его лоб как будто горел огнем. Этот зуд раздражал, мешал сосредоточиться.

Ни с того ни с сего заслезились глаза. Словно туда кто перца насыпал.

Питерец потер их кулаками и пропустил тяжелейший удар в челюсть. Клацнул зубами, ощутив, как рот наполняется чем-то солоноватым.

Нужно сосредоточиться. Но головная боль становилась все сильнее, пока не разорвалась внутри черепа световой вспышкой.

Из света вынырнуло большое темное пятно, угрожающе двинулось на парня. Он присел, уходя с линии удара, а потом, выставив перед собой руки с растопыренными веером пальцами, устремился вперед, как утопающий, рвущийся из глубины на поверхность. Пальцы угодили во что-то твердое, преодолели сопротивление и завязли уже в мягком и горячем. Роман сжал кулаки и дернулся назад.

Поскользнулся на ровном месте и чуть не упал. Однако вовремя сгруппировался и всего лишь опустился на колено.

Туман в голове начал рассеиваться. Уже почти полностью оправившись, увидел, как сверху на него рушится соперник. Принял массивное тело на кулаки и с силой отшвырнул от себя. «Шкаф» долетел до веревок-ограничителей и повис на них.

Наконец-то организм Романа вновь обрел равновесие, и журналист сфокусировал взгляд на противнике.

Что это?!

Вся грудная клетка мордоворота была разворочена так, будто ее располосовал своими когтями хищный зверь. Градову как-то пришлось видеть в Индии человека, разорванного тигром. Картина не из приятных.

Неужели вот это сделал он? Похлеще, чем исход поединка с «Модником».

Так вот что имел в виду Усто ракс, говоря о необходимости освободить в себе Зверя. Судя по довольному виду мастера, его ученик справился со сложной задачей.

И все же когда Спитамен-ака подошел к нему с полотенцем, чтобы вытереть обильный пот, выступивший на теле питомца, Роман попросил:

— Домуло, верните мне человеческий облик. Пожалуйста.

Наставник заглянул ему в глаза и, невесело усмехнувшись, покачал головой.

— Ты и так уже обрел его. Самостоятельно. Иначе не просил бы меня об этом. Странно…

— Что?

— Что ты так быстро освободился от воздействия. Вон, вспотел весь. А ведь не должен. Звери не потеют.

Узбек дотронулся рукой до серебряного трезубца, висевшего на Романовой груди.

— Холодный, — нахмурился отчего-то.

Помолчав, спросил:

— Уверен, что справишься? — уловив в глазах ученика вопрос, пояснил: — Не с Темиром, с собой. На карту поставлено очень многое…

— Постараюсь, — пообещал журналист.

— Третий круг! — изрек Мастер танца. — И пусть победит достойнейший!