Скажите, почему Практика телеинтервью и телерепортажа - Страница 2

Журналисты спрашивают: «Скажите, а как этот вопрос решался в советское время?» Собеседница даёт какой-то неопределённый ответ и замечает: «Да ведь тогда и собак-то было куда меньше». Я прикидываю – сколько же лет этой женщине? Тридцать? Ну, может чуть больше. А журналистам? Тоже в районе тридцатника. Ну, может, чуть меньше. Не видели они «советского времени». Не видели – и никакой вины, конечно, в этом нет и быть не может. А вот сколько лет зрителю? Какой его средний возраст? Смотрю статистику. По разным источникам – 47 лет! И с каждым годом эта цифра увеличивается. То есть, применительно к данной беседе, зритель-то хорошо помнит, что собак и кошек бегало тоже довольно много. Особенно в провинциальных городах.

А сколько других, куда более значимых вопросов, было бы легче решить ведущему – ровеснику зрителя?

В таком жанре, как интервью, ведущий – это представитель людей по ту сторону экрана. Он спрашивает то, что хотел бы узнать телезритель. Наверняка любой канал, пригласивший к себе, наряду с молодёжью, журналистов среднего, а то и старшего поколения, только выиграл бы. И жанр телеинтервью засверкал бы новыми гранями.

Кстати, не по этой ли «возрастной» причине на телевидении нашем забыли про… отчество? Все – Маши да Саши. «Ты меня слышишь, Маш?» И в ответ: «Да, Саш, хорошо слышу, продолжай». Вот сейчас телезрительница звонит в студию, рассказывает, что зарыть собаку она решила на дачном участке. Возникает титр: «Зинаида. Пермь». А ведь, судя по голосу и по оборотам речи, Зинаиде этой лет под семьдесят. Но вот звонит в студию врач. Титр: «Галина из Перми». «Вот скажите Галина, как вы смотрите на эти вещи?» – бойко спрашивает ведущий. Какое неуважение к профессии! Ну, не принято у нас в России обращаться к врачам только по имени. Так же, как и к учителям.

Имя-отчество – это великая особенность русского языка. Она заполняет пробел между фамильярностью имени и официальностью фамилии.

Поэтому автор настоящего учебника рекомендует в различного рода интервью, вне зависимости от возраста собеседника, уважительно, как и следует на Руси, величать его «по батюшке».

Кстати, в коридорах «Останкино» я слышал и такую версию. Где-то произошло совещание основных каналов, на котором было решено, что «в целях единообразия» везде и всюду отчество отменить. Как там «у них»? Майкл, Билл, Джон…

И вот тут возникает один вопрос, на который, честно говоря, я даже и не знаю, что ответить. А ведь он имеет прямое отношение к жанру интервью.

Вы сели в маршрутку, достали деньги и хотите передать их водителю. Но… как окликнуть ту женщину, что сидит в кресле перед вами? «Девушка, передайте, пожалуйста» – не получится, возраст совсем не тот. «Женщина, передайте, будьте добры» – как-то неуважительно. «Гражданочка» – это напоминает знакомые по фильмам времена НЭПа. «Госпожа» – так и не привилось у нас, хотя в ранние ельцинские времена пытались возродить именно это обращение. Ну?

И вы, робко постукивая пальцем по плечу «гражданочку-госпожу», бормочите: «Это… в общем… отдайте ему».

Во всём мире есть господин, мистер, пан, сан. Только у нас… Ну да ладно, а нам-то, журналистам, как быть, как вести интервью? Сегодня в нашей студии… кто? Просто – Иван Петров, просто – директор рыбокомбината. Вот перед вами несколько собеседников. Поговорив с одним, вы хотите обратиться ко всем. «А вот ответьте мне, господа, сложно в вашем городе открыть малое предприятие?» «Господ» нет, и вы задаёте вопрос более витиевато: «Хорошо бы теперь узнать у всех у вас, у вас у всех, сложно ли»… ну, и так далее. Не знаю, как вы, а я сторонник того, чтобы во всех официальных бумагах, письмах, обращениях стояло бы «господину такому-то». Глядишь, через год-другой слово стало бы обиходным. И прибавилось бы в людях уважение к себе и к другим. А этого, согласитесь, очень не хватает нашему обществу. Кстати, «самоуважение» – неплохая тема для беседы, да?

Мы начали разговор с событийного интервью, то есть такого, которое журналист берёт или прямо во время события или непосредственно после него. Казалось бы, тут всё ясно, вот она, тема, бери её. Однако…

Вот ведущий сообщает о крушении самолёта. И буквально через несколько минут (скорее, скорее, пока зритель не отошел от телевизора) продюсеры выводят на экран по скайпу известного лётчика-испытателя. Ведущий, едва поздоровавшись, вопрошает: «Скажите, как могло такое случиться?» Лётчик-испытатель видывал всякое, его не смутишь. Но тут теряется даже он. «Понимаете… Я ещё не в курсе… Надо подождать, пока появятся хоть какие-то сведения…» Тут уже теряется ведущий: в самом деле, не бросать же только что начавшийся разговор. «Но всё-таки, – продолжает он загонять в угол и собеседника, и самого себя, – это мог быть теракт?» Слегка оправившейся лётчик понимает, что беседу надо выводить из штопора и привычно берёт ручку управления на себя. Он просто-напросто рассказывает, какие бывают причины падения самолётов – не привязываясь к сегодняшнему случаю, о котором он, действительно, пока ничего не знает. Понимаете? Крушение лайнера – это не тема интервью, это только информационный повод. А тему должен был продумать редактор, продюсер или сам ведущий. Ну, например, расспросить лётчика, не доводилось ли ему пилотировать подобные самолёты, а если да, то каковы их характеристики. Но уж никак не выпытывать у собеседника, что случилось – всего через полчаса после того, как это случилось.

Да, перед «событийным» интервью вы, может статься, не успеете наметить конкретные вопросы, драматургию беседы. Но!

Основную тему обсуждения вы обязаны определить заранее, как бы некогда вам ни было.

Хотя бы за три минуты до эфира.

Не надейтесь, что всё получится «по ходу дела». Не всем же везёт на находчивых испытателей.

Конечно, тема гораздо проще обозначается тогда, когда о событии известно заранее. К примеру, это может быть какое-то постановление, которое приняла сегодня Государственная дума или Законодательное собрание вашей области. Тут, естественно, есть время определить, кто же будет у вас собеседником, и представить, что именно хотел бы у него выяснить телезритель.

А заранее корреспондент может узнать о событии в том случае, если он сам постоянно следит за той или иной областью общественной жизни.

Многолетняя практика показывает, что в правильно устроенной новостной редакции должна быть специализация корреспондентов. Кому-то поручается освещать вопросы экономики, кому-то – науки, кому-то дана на откуп культура. Уже само появление на экране того или иного корреспондента ассоциируется у зрителя с определённой тематикой. А то как получается? Вот целое лето журналистка ведёт репортажи из Киева. За это время достаточно изучила непростую украинскую реальность, мы ей, безусловно, верим, она не ошибётся ни в произношении фамилий-должностей, ни в нюансах парламентских стычек. Но вот она возвращается в Москву и тут – ба-бах! – в эфир выскакивает её репортаж из магазина, где люди ещё с вечера занимают очередь за какими-то необыкновенно дорогими и чудаковатыми кроссовками. Я не шучу. Да вы, может, и сами видели этот материал. Я сначала думал, будто здесь какая-то связь с Украиной. Что корреспондентка сейчас покажет очередную пару и объяснит: вот такую продукцию выпускают теперь в Харькове. Или там в Хортице.

А потом её окунули в какую-то ещё странноватую тему, потом ещё… И вчера, когда она вновь появилась на балконе где-то в районе Крещатика, я сразу подумал: а ведь пора в магазин бежать, кроссовки начисто истоптались.

Ещё один пример, не такой забавный, но зато более выразительный. На Олимпиаду в Рио-де-Жанейро наряду с профессиональными спортивными комментаторами отправили журналистку, которая запомнилась зрителю сугубо политическими репортажами и интервью. Причём интервью эти по своей форме были всегда агрессивно-наступательными. Естественно, журналистка в незнакомой атмосфере почувствовала себя неловко, и недостаток спортивных знаний пыталась компенсировать свойственной ей напористостью. В результате её голос, и без того плохо поставленный, сбивался на визг, а в торопливом потоке слов проскакивали такие фразы, как: «С минуту на минуту наши девушки появятся за нашей спиной». Так и представляю российских синхронисток, одна из которых говорит другой: «Слушай, где там спина этой журналистки? Надо бы за ней показаться. Синхронно». Но главное даже не это. Просто-напросто в тот момент, когда она берёт интервью, в её вопросах, по привычке, ищешь какой-нибудь подвох, издёвку, стремление узнать то, что собеседник тщательно скрывает. Вот она подходит к нашей спортсменке, которая только что оказалась обладательницей бронзовой медали – это при том, что она твёрдо рассчитывала на золотую. Спортсменка – вся в слезах, а корреспондент с задорной улыбкой спрашивает: «Катя, вы счастливы, тяжело было?»