Скажи, что простишь (СИ) - Страница 2

— Где мои шмотки?

— Выкинула! — глаза безумные, рот перекосило. Секс испарился, осталась перепуганная лягушка.

— Ты…больная?!

Она меня не слышит. Только повторяет:

— Убьет! Сейчас он меня убьет! — громко всхлипывая, распахивает шкаф-купе.

На миг мне кажется, что она попытается спрятать меня между полок, но вместо этого Инесса с размаха впечатывает мне в грудь ровно сложенную простынь.

— Что…

— Давай через балкон! Живее! Вещи уже там!

— Сдурела!

— Живее! — голосит, на ходу напяливая белье и пеньюар, — он тебе руки-ноги переломает. А потом вывезет за город и заставит самому себе могилу копать!

Ее паника все-таки передается мне, тем более снаружи уже раздается сочный бас, приветствующий соседей.

Ну на хер!

Несусь вперед Инны на балкон, один конец простыни привязываю к периллам, второй скидываю вниз. Главное не убиться. Хотя всего два этажа, внизу снега по пояс.

Звонок в дверь…

— Да быстрее ты! — Инесса больно толкает в бок своим острым локтем, — не тормози!

И на ходу взбивая прическу, несется открывать дверь:

— Бегу, бегу…

Капец, я встрял. Переползаю через ограждение. Вспотевшие от волнения пятки, прилипают на морозе, ветер обдувает со всех сторон. По всему телу мурашки, жопа взмокла от волнения.

Бля, да как так-то!

Тем временем Инесса открывает своему благоверному:

— Твоя кошечка чувствовала, что котик приедет раньше и приготовила тебе сюрприз, — мурлыкает она, — шампанское…

Мое!

— Мандарины…

Мои!

— А на десерт самое вкусное.

Доносится какое-то сопение и чмокающие звуки. Лижутся сволочи! А я на морозе! И хрен вот-вот в сосульку превратится!

Но делать нечего. Надо как-то выбираться из этой дурацкой передряги.

Пару раз дергаю простынь, чтобы убедиться, что она крепко привязана, и начинаю спуск. Медленно свешиваюсь, сползаю вниз, упираясь пятками в козырек. Потом еще ниже.

Болтаюсь, как говно на палке, заодно прислушиваясь к тому, что происходит наверху. Влюбленная парочка уже в комнате. Мужик рычит, Инесса-сучка охает и смеется, а мне все кажется, что сейчас через перилла перегнется бандитская морда. Поэтому продолжаю спускаться, а сам неотрывно смотрю наверх, не подозревая, что опасность поджидает в другом месте.

— Как всегда блядуешь, Малов? — едкий вопрос заставляет вздрогнуть.

Дергаюсь, как током простреленный, и от этого меня начинает бездарно крутить на месте. Простынь эта гребаная, под руками трещит… А на балконе первого этажа, прямо напротив меня стоит Ленка и неспешно хрустит сочным яблоком. Взгляд просто убийственный.

— Что уставилась? — огрызаюсь, чувствуя себя конченым придурком. Вообще не тот образ, в котором хотелось бы появиться перед бывшей женой, — лучше бы помогла!

— Помочь? — ухмыляется, — это я запросто.

С хрустом зажимает яблоко между зубов, высовывается наружу и бодрым движением стаскивает портки до самых колен.

— Ленка! — рычу, — что творишь? Верни обратно.

Меня все так же крутит, а ветер задорно бросает снег то в лицо, то в скукоженную от холода задницу. Где-то звенят приближающиеся голоса.

— Мир должен знать героев в лицо, — лениво улыбается Елена.

Я пытаюсь как-то подцепить портки, но ни фига не выходит и с колоритным:

— Твою мать, — сваливаюсь со своей лианы плашмя в сугроб. Тарзан недоделанный.

Дыхание перебито, глаза на выкате, в левую булку утыкается острая сосулька. Упади я еще на пару сантиметров левее и случился бы казус с проникновением.

— Черт, — пытаюсь выбраться, но вместо этого еще глубже проваливаюсь в сугроб.

Все это время Лена стоит, опираясь локтями на бортик, и равнодушно наблюдает за моими мучениями.

— Я тебя прибью! — шиплю.

— Ага, — откусив яблоко еще раз, небрежно бросает мне огрызок. Потом показывает фак, для наглядности поводив среднем пальцем по кругу, и захлопывает балконную створку.

Зашибись, потрахался.

Мне хватает сил только на то, чтобы зайти в квартиру, плотно закрыть дверь и задвинуть шторы, чтобы с улицы не было ни видно, ни слышно, как я сползаю на пол и визжу во весь голос. Рядом со мной прыгает веселая жирненькая хаски, которая, услышав мои вопли тут же начинает подвывать.

— Фрось, да заткнись ты, — надрывно шепчу. Она тут же радостно бросается ко мне и, накручивая хвостом, пытается облизать, — отстань!

А сама обнимаю ее и утыкаюсь носом в лохматую шею. Черт, тошно-то как.

Малов, сученыш, снова все испоганил! Прошлого раза мало было? Решил добить контрольным в голову? Я ведь только пришла в себя, только оклемалась и начала нормально функционировать, а не просто делать вид, что живу! И снова он. Снова бабы…

Он без этого вообще никак? Раб мудей, невольник блядства…

Он хоть свободный сейчас? Или где-то сидит одинокая дура и ждет, когда он приползет домой после очередного подвига? Как я, когда-то…

На фиг я согласилась присмотреть за подружкиной собакой? Ничего бы с Фроськой не стало, переночевала бы разок одна. Подумаешь, погрызла бы двери и плинтуса. Это лучше, чем заново разбитое сердце.

Кто там на втором этаже, интересно живет? Судя по позорному побегу Малова – замужняя. Совсем оскотинился. Хотя чему я удивляюсь, если он и месяца не выдержал после свадьбы и пошел вразнос.

Я не хочу, сопротивляюсь всеми силами, но память снова утягивает в свои омуты, с головой окуная меня в тот день, когда все сломалось.

Началось все банально. С сообщения, прилетевшего с неизвестного номера.

Знаешь, где сейчас твой муж?

Хотя я не паникерша и не мнительная дама, накручивающая себя на пустом месте, но в груди сразу расперло, будто кто-то напихал ваты, а на языке расползлась сладость. Не легкая и приятная, а с привкусом гнильцы.

На всякий случай сделала скрин, но отвечать не стала.

— Номером ошиблись, — проворчала себе под нос и отложила мобильник в сторону.

Рабочий день подходил к концу, а мне еще надо было свести пару цифр в отчете, поэтому заставила себя погрузиться в документ, но нет-нет, да и поглядывала на телефон, снедаемая дурными предчувствиями.

— Шутники хреновы.

Мне удалось отвлечься, когда начальница словила под конец рабочей смены приступ деятельности и вознамерилась всех нас озадачить по полной. Кому-то скинула с десяток писем, на которые надо было ответить вот прямо сейчас, кому-то контракты на проверку, а меня так и вовсе отправила в расчетный отдел, находившимся на этаж ниже.

— Срочно, Леночка! Срочно! Надо подписать это у главбуха, пока он еще не ушел. Бегом.

Бегом, значит, бегом. Схватив папку, я понеслась вниз, напрочь забыв о телефоне в верхнем ящике стола, а когда вернулась, там висело еще одно сообщение.

Думаешь он на работе?

Я была уверена в этом. Вплоть до того, как прочитала это послание.

Червяк сомнений снова заворочался в груди и игнорировать его становилось все сложнее. В итоге я не выдержала и набрала Малова. И первое, что услышала, когда он поднял трубку – музыку на заднем фоне.

— Ты где? — без приветствия, позорно пискнув в трубку.

— Привет, Лен, — он, наоборот, бодр и голос веселый, — я тут приятелей встретил. Мы с ним в бар зарулили.

Он даже не думал оправдываться или врать. Открыт полностью. Это ведь хорошо? Наверное. Только получалось, что тот, кто отправил сообщение, тоже не врал. Дисбаланс стал сильнее.

— А чего не предупредил?

— Да мы недолго. Молодость вспомним и по домам.

— Хорошо.

Вроде нормальный разговор, а заноза между ребрами никуда не делась. Я не ревнивая, да Егор никогда и не давал повода для ревности.

Хотя наше «никогда» на тот момент длилось всего ничего. Два месяца. Один в свободном месяце, второй с кольцом на пальце.

Между нами полыхнуло с первого взгляда и понеслось вскачь. Опомниться не успела, как уже ходила по дому в его рубашке, а потом свадьба. Без гостей, тайком. Экстрим в каждой мелочи, страсть, сбивающая с ног, дикий восторг и ощущение безграничного счастья.