Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014 - Страница 3

Надрывно выли сирены, мерцало в рубке аварийное освещение. В его рубиновых отсветах мимо капитанского колпака в невесомости проплыла верхняя половина тела Индры. Астронавигатор с укором смотрел на Стивена тем, что осталось от его глаз.

Капитан коснулся своего лица ладонью и поднес ее к глазам — она была ярко-красной.

«Так. Я вижу все это — значит, еще жив. Боли не чувствую — кресло впрыснуло анестетики, все правильно. Кровь — это плохо, значит, могу скоро потерять сознание. Кристалл!»

Окровавленные пальцы Стивена забегали по приборной панели. «Уральцу» крепко досталось, но он не был разрушен. Большинство помещений, включая рубку, разгерметизировалось, капитана спас только персональный защитный колпак. Искусственная гравитация отказала, но сейчас в ней и не было необходимости. Но главное — был цел один из четырех фотонников и парус, значит, оставалась тяга! Стивен направил изуродованный крейсер вдогонку кристаллу, успевшему удалиться на приличное расстояние, и занялся инспекцией вооружения. Результаты удручали — из трех спаренных пушек шестого уровня в строю осталась только одна.

— Эй, кто-нибудь меня слышит? — спросил он по внутренней связи.

Гробовая тишина.

Мозг Стивена, подстегнутый медикаментами «боевого коктейля», лихорадочно работал. Что можно сделать? С одной спаркой много не навоюешь. Таран? Скорее всего, кристалл разберется с ним по аналогии с ракетами: защитное белое сияние просто поглощает все приближающиеся материальные тела. Есть, конечно, слабая надежда, что «Уральцем» оно подавится… но, что сделается кирпичу из кремния, если в него влетит зажигалка, пусть даже и с некоторым ускорением? Немного поцарапает, только и всего.

Он почти потерял сознание… и тут его, наконец, осенило.

Когда кристалл заполнил собой половину обзорного экрана, Стивен быстро совершил манипуляции с двигательной системой, после которых крейсер потерял ход. Затем активировал боевой пульт и методично начал хлестать по сверкающим граням из последней спаренной установки.

Кристалл удалялся. Его ждали сорок миллионов людей и много прочей вкусной органики.

— Ну же, — скрежетал зубами Стивен, — тебе же больно. Я же тебя раздражаю. Надоел хуже горькой редьки. А?

Рука, давящая на пульт, начала деревенеть, когда кристалл окутало знакомое зеленое сияние. Стивен широко оскалился в его отсветах.

Кровь залила его правый глаз, но левым — за миг до того, как щиты окончательно дали дуба, — он еще успел увидеть, как слепящий зеленый луч ударил по крейсеру, и от развернутого на сто восемьдесят градусов парус-зеркала с ювелирной точностью отразился обратно.

Потом мир стал светом.

Потом мир стал тьмой.

«Мои дорогие, мои родные…

Завтра в бой. Почти наверняка — в мой последний.

Мама… Был и остаюсь твоим медвежонком.

Папа… Ты всегда говорил мне: „Делай что должен, и будь что будет“. И я никогда не отступал от этого.

Лейла, звезда моя… Не валяй дурака, выходи замуж повторно, а то я тебя знаю. Джеку нужен отец.

Джек… Вырасти сильным, умным, добрым.

Ну вот и все. Люблю вас. Ваш Стив».

С прошлого раза плиты осели. Чтобы протиснуться в туннель, пришлось выгребать наружу битый кирпич пополам с землей и бетонными осколками. Афари торопилась. Нос невыносимо чесался от цементной пыли. Расширив ход, она выбралась наружу — отдышаться, несколько раз чихнула и снова полезла в узкий, извилистый лаз. Двигаться приходилось вслепую, то и дело в бока упирались куски труб и еще какие-то острые прутья. Один раз она чуть не застряла, но, извернувшись не хуже песчаной гадюки, сумела проскочить узкое место. Впереди замаячило желтое пятно выхода, когда наверху что-то хрустнуло, низкий глухой звук ударил по ушам. На голову Афари тонкой струйкой потекла стертая в пыль штукатурка. Три удара сердца… казалось, что плиты сжимаются вокруг нее. Но пронесло. Последний рывок — отплевываясь и отдуваясь, Афари встала посреди Зала Старших Людей. Пахло железом, мышами и — все еще — немного гарью. Сквозь дыру в стеклянном куполе, сером от песка и птичьего помета, падал свет. Пылинки танцевали вечный танец: по кругу, вверх, снова по кругу. Афари довольно хмыкнула: не зря она отправилась на холм в самую жару, когда все племя, кроме Дозорных, отсыпалось в тени общинного дома. В полдень было достаточно света, чтобы разглядеть картины на стенах. Когда-то они висели ровными рядами, но после взрыва покосились, а часть и вовсе свалилась на пол. Хотя в целом зал почти не пострадал, за исключением треугольного пролома в восточной стене. Через него-то она сюда и попала.

Афари медленно двинулась вдоль стен. Если идти не отрывая взгляд от рисунков, кажется, что фигуры на них тоже движутся. Старшие Люди, высокие и белолицые, шагают строем в Дозор, копают ров, штурмуют укрепления — одним словом, готовятся к встрече с Врагом. Иногда рядом со Старшими Людьми были ее соплеменники. Их художник изобразил маленькими, едва по пояс белолицым гигантам. И только на одной картине они были вровень: человек и обнявший его синеглазый Старший. А позади — плещется море, такое же синее, как его глаза.

На самом деле Афари моря не видела, но была уверена, что не ошиблась. В ее мечтах они бежали по пляжу бок о бок: она и Старший… или вместе рыли окоп — неважно!

Дойдя до любимой картины, она попятилась, выбирая лучшую точку обзора, а потом уселась прямо на грязный пол. Так они и глядели друг на друга: синеглазый красавец с картины с радостной улыбкой во все зубы и она — задумчиво склонив голову к правому плечу. В его лице было что-то неуловимое… Сколько раз она пыталась улыбнуться так же — безмятежно и искренне. Вот и сейчас подвинула к себе осколок стекла, соскребла нарост грязи. В заблестевшем оконце отразились темные растянутые губы. Зловещий оскал. Афари со вздохом отвернулась.

Издали донесся приглушенный стенами звон. Она вздрогнула — наступило время вечерней смены. Сегодня не ее черед нести Дозор, но Чара может хватиться! С коротким вздохом Афари поднялась на ноги, бросила прощальный взгляд на улыбчивого красавца, потом еще раз прошлась вдоль стен, нашла картину, где фигурки в деталях демонстрировали приемы боя с Врагом. Задержалась, освежая в памяти каждое движение, — надо же хоть как-то оправдать риск, с которым она сюда пробиралась.

Снаружи было все так же жарко, хотя солнце успело сместиться к западному краю. Афари тщательно отряхнулась. Огляделась — никого. Да и кому придет в голову болтаться по пыльным развалинам? Внизу, у подножия холма, куда прохладней. Афари глянула под ноги: спуск был крут, хоть и гладок — утрамбованный копытами овец, кормившихся на склоне весной. Еще мгновение постояла, втягивая ноздрями сладкий вечерний воздух, а потом ринулась вниз по склону. Тело само летело вперед, ноги едва за ним поспевали. Ближе к подножию одна подвернулась, и она покатилась вниз кубарем. Земля набилась в глаза и рот.

— Ф-ф-у! — снова пришлось отплевываться и отряхиваться, но восхитительное чувство полета распирало грудь. — Довольно, — одернула себя. — Что, если кто-то увидит, как Афари Сигма, будущая Первая мать, словно глупая девчонка, скатывается с горки? Вот стыд-то!

У сухого дерева за площадкой для тренировок ее поджидал Одноглазый. Афари незаметно глянула через плечо — не видно ли отсюда холм? Вроде не видно, хотя Одноглазый вполне мог дойти до самого Арсенала — взял привычку таскаться за ней повсюду!

— Привет, Геф, — бросила небрежно, поравнявшись с парнем. — Пришел потренироваться? А чего один? Или ты весь молодняк распугал?

— Ты опять ходила в развалины. — Одноглазый не принял шутливого тона. — Зачем?

— Просто так, погулять, — отмахнулась она.

— Неправда! — Геф нахмурился, собрал складками лоб. — Ты снова лазила смотреть Старших Людей. Это опасно, Афари. Там опять могло что-то взорваться. Вдруг тебя придавило бы? Могла задохнуться под завалом.

— Ты следил за мной?! — рассердилась Афари.