Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля - Страница 7

Дандамид спросил, что он хочет взять; тот потребовал обоих глаз, и Дандамид тотчас предоставил вырезать их. Когда их вырезали и савроматы получили такой выкуп, он, взяв Амизока, пошел назад, опираясь на него; затем они спаслись к своим. После этого савроматы восхваляли скифское племя, на которое напали, и находили, что они не побеждены, так как не лишались лучшего сокровища – хорошего ума и верности друзьям.

Мало того, савроматы были так напуганы этим событием, что ночью совсем ушли. Амизок же, чтобы не отставать от друга, ослепил себя сам, и оба жили в большом почете, содержимые скифской общиной.

Сведения о Русской земле у писателей после Геродота. Путешествие святого апостола Андрея Первозванного. Походы предков славян против Римской империи. Готы. Гунны объединяют восточных славян. Аттила. Раздоры славян между собой. Нашествие аваров. Русь во время хазарского ига. Призвание князей

После Геродота никто из писателей не оставил такого подробного и правдивого описания Русской земли, как он, вплоть до первого русского летописца, которым обыкновенно считают преподобного Нестора, инока Киево-Печерского монастыря, жившего в одиннадцатом столетии после Рождества Христова, стало быть, спустя более полутора тысяч лет после Геродота.

Все писатели, которые говорили за эти полторы тысячи лет о наших предках, упоминали о них главным образом только в тех случаях, когда описывали войны, в которых принимали участие славянские племена. Однако, так как славяне были народом воинственным, а войны происходили в разных концах земли беспрерывно, то мы и можем найти довольно часто у писателей того или другого народа сведения о наших предках.

Из этих сведений мы видим, что славянские племена всегда и при всех обстоятельствах сохраняли за собою славу бесстрашных и искусных воителей и высокочестных людей.

Вот мнения некоторых писателей, позднейших Геродота, о тогдашних обитателях Русской земли.

«Правосудие у них было запечатлено в умах, – говорил один из этих писателей, – а не в законах; воровство редко и считалось важнее всяких преступлений. Золото и серебро они столько же презирали, сколько прочие смертные желали его».

«Они превосходные воины, потому что военное дело становится у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или от какого-либо случая – это позор, унизительнее которого ничего не может быть. Они вообще красивы и рослы; волосы их отливают в русый цвет. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый».

«Племена славян, – пишет другой писатель, – ведут образ жизни одинаковый, имеют одинаковые нравы, любят свободу и не выносят рабства. Они особенно храбры и мужественны в своей стране и способны ко всяким трудам и лишениям. Они легко переносят жар и холод и наготу тела, и всевозможные неудобства и недостатки. Очень ласковы к чужестранцам, о безопасности которых заботятся больше всего: провожают их от места до места и поставляют себе священным законом, что сосед должен мстить соседу и идти на него войной, если тот, по своей беспечности, вместо охраны допустит какой-либо случай, где чужеземец потерпит несчастье».

Чтобы угостить гостя, бедным людям разрешалось даже украсть, хотя воровство и было самым важным преступлением.

«Пленники у славян не так, как у прочих народов, не всегда остаются в рабстве; они определяют им известное время, после которого, внеся выкуп, те вольны или возвратиться в отечество, или остаться у них друзьями и свободными. Часто делают набеги, нечаянные нападения и различные хитрости днем и ночью и, так сказать, играют войной».

«Величайшее их искусство состоит в том, что они умеют прятаться в реках под водой. Никто другой не может так долго оставаться в воде, как они. Часто, застигнутые неприятелем, они лежат очень долго на дне и дышат с помощью длинных тростниковых трубок, коих одно отверстие берут в рот, а другое высовывают на поверхность воды и, таким образом, укрываются неприметно в глубине. Кто даже заприметит эти трубки, тот, не зная такой хитрости, сочтет их самородными. Опытные узнают их по отрезу или по положению и тогда или придавливают их ко рту, или выдергивают и тем заставляют хитреца всплыть наверх. Славяне никакой власти не терпят и друг к другу питают ненависть».

В Риме до сих пор стоит огромный столп или колонна, высеченная из камня в честь императора Траяна, жившего в конце I и начале II века по Рождеству Христову и считавшего своим славнейшим подвигом покорение племени даков, обитавших на Балканском полуострове. На Траяновой колонне изображены различные случаи из борьбы римлян с даками, и изображения эти ясно показывают, какими храбрецами были даки и каких огромных трудов стоило могущественному Римскому государству и его закаленным в боях воинам победить сравнительно небольшое племя.

Величайшим источником всех несчастий предков славян являлись их постоянные раздоры между собой. Каждый раз, когда славяне соединялись для какого-либо общего дела вместе, они тотчас же делались грозными и непобедимыми и легко приводили под свою руку тех, кого хотели покорить. Но как только начиналась у славян междоусобица – они сейчас же начинали ослабевать, и этим искусно пользовались их враги, стараясь всеми мерами раздувать еще больше взаимную их вражду между собой.

Сто лет спустя после того, как Геродот составил описание своих замечательных путешествий в Скифскую землю, Александр Македонский, величайший из завоевателей всех времен, который за свою недолгую жизнь (умер 31 года) покорил всю Грецию, Малую Азию, Египет, Персию, Вавилон и часть Индии, причем особенно прославился своими знаменитыми битвами с могущественным персидским царем Дарием Третьим, дважды ходил также против скифов; первый раз, около 335 года до Рождества Христова, против племен, обитавших к северу от Дуная, причем он сжег их главный город, а второй раз, в 328 году до Рождества Христова, против скифов, живших к северу от Аму-Дарьи.

Последний поход окончился неожиданно: Александр, до сей поры совершенно равнодушный к девичьей красоте, был сразу покорен, как только увидал дочь одного из скифских царей – Роксану, и тотчас же женился на ней, а с отцом ее заключил союз. По поручению Александра Македонского один из его морских военачальников обследовал в те времена Каспийское море и первый представил сведения о том, что, поднявшись по Волге, возможно, идя по ее притокам, перевалить к рекам, впадающим в Балтийское море.

После Александра скифы воевали не раз с македонскими царями, и в 293 году до Рождества Христова живьем захватили в степях близ Днестра одного их царя, Лизимаха, со всем его воинством.

Незадолго до тех времен, когда надлежало родиться на свет Господу нашему Иисусу Христу, владычество почти над всем Древним миром перешло, как уже было указано раньше, в руки знаменитых римлян.

Одним из сильнейших их врагов был малоазийский царь Митридат Великий, живший от 121 до 64 года до Рождества Христова. Он владел, между прочим, и греческим Боспорским царством, лежавшим на берегах Азовского моря и Керченского пролива. Этот царь Митридат долго воевал с соседними скифскими племенами, которым и нанес наконец жесточайшее поражение, после чего заключил со всеми ними мир и союз, с целью двинуть соединенные их силы против ненавистного ему Рима. Кроме значительного количества сухопутных войск из всех союзных ему славянских племен, Митридат поднял на Рим и всех побережных жителей Черного моря на их ладьях. Затем он содержал на жалованье морских разбойников и образовал из них такую разбойничью силу, с которой римляне могли еле сладить.

Митридат очень гордился своей победой над скифами. «Из смертных я один покорил Скифию, – говорил он, – ту Скифию, мимо которой прежде никто не мог ни безопасно пройти, ни приблизиться к ней. Два царя – Дарий Персидский и Филипп Македонский осмелились было не покорить, а только войти в Скифию и с позором бежали оттуда, откуда нам прислано теперь великое количество войска против римлян».