Сказания о нартах - Страница 40

Сослан вывел черного аркан-коня, но конь не дал сесть на себя. Тогда Сослан схватил его за задние ноги и завертел вокруг себя. Конь смирился. Сослан вскочил на него, и конь понес его до неба и обратно. А возвращаясь с небес, пролетали они мимо башни замка, и Сослан ухватил три стрелы, воткнутые в нее. Затем вошел он в замок и стал ждать возвращения уаига.

Уаиг Бызгуана унес добро нартов, угнал их скот. Шатана послала за нартами гонца тревоги, и нарты поторопились обратно. Но когда они вернулись в селение, уаиг Бызгуана был уже далеко. Пошли они к Сырдону и спрашивают его:

— Научи нас, где нам искать уаига Бызгуана. Ты, наверное, как всегда, догадываешься об этом.

— Ни о чем я не догадываюсь. Но если кто и знает об этом, то только Шатана.

Спросили Шатану, и она ответила так:

— Если умолите Сослана, он не только отобьет и вернет вам ваш скот, но и скот уаига Бызгуана вам пригонит. Ну, а если среди вас есть кто-либо сильнее Сослана, пусть он сам отобьет наш скот!

— Если бы кто-нибудь из нас мог это сделать, мы бы не спрашивали у тебя совета. Отважнее и сильнее Сослана пока нет никого не только у нартов, но и у чинтов[54].

— Тогда отправляйтесь через Гомдзых-лес, Сослан должен возвращаться той дорогой.

Тут хлынули нарты в Гомдзых-лес, чтобы встретить Сослана. А уаиг Бызгуана в это время возвратился к своему замку и заорал издали:

— Погоди, Сослан, ты все сделал, чтобы спрятаться от меня! А куда ты теперь денешься?

Приблизился уаиг Бызгуана к своему замку. Пустил в него Сослан первую стрелу, и уаиг закачался. Выпустил Сослан вторую стрелу — рухнул уаиг на землю и сказал Сослану:

— Не убивай меня, Сослан, лучше забери все мое добро.

— Такому злодею, как ты, лучше умереть, чем жить!

— Ну, раз так, когда убьешь меня, вырви седой волос на макушке моей, обмотай им свой палец, и к твоей силе добавится дважды столько.

Пустил Сослан третью стрелу в уаига, и умер уаиг Бызгуана. Сослан вырвал седой волос, который рос на макушке уаига, но не сделал так, как просил его сделать уаиг перед смертью. Сначала обмотал он волос вокруг дерева, и дерево раскололось надвое. На второе дерево намотал он волос — то же самое. Так подряд срезал он семь деревьев. Потом намотал он волос на свой мизинец, и силы его удвоились. Потом соединил он скот уаига Бызгуана с угнанными табунами нартов и погнал их, а замок уаига подарил его работнику.

Нарты встретили Сослана в Гомдзых-лесу и воздали ему почести.

С тех пор имя Сослана стало еще прославленней среди нартов.

Был Сослан в долгом отъезде. И Сырдон сказал тогда нартам:

— Своих семерых сыновей поставлю я мишенью, стреляйте в них из лука, и, если убьете, ничего мне от вас не нужно, а если не убьете и не раните, то дадите мне по одному быку с каждого дома.

— Хорошо, — сказали нартские юноши.

Сырдон обвязал семерых своих сыновей одной воловьей шкурой и поставил мишенью на крыше семиярусной башни рода Бората.

Нартские юноши начали пускать стрелы в сыновей Сырдона. Каждый день стреляли они в них, но никак не могли ни ранить их, ни убить.

Сырдон заговорил своих сыновей, и только от стрелы Сослана могла прийти к ним смерть. Когда нартские юноши в течение многих дней не могли попасть в сыновей Сырдона, Сырдон подсмеивался над ними. Он готовился получить по быку с каждого дома.

Но тут вернулся домой Сослан. Видит, что нартские юноши пускают куда-то стрелы. У околицы селения Сослан встретил вещую женщину и спросил ее:

— Сегодня день не праздничный, почему состязаются в стрельбе из лука нартские юноши?

Вещая женщина ответила ему:

— Сырдон поставил мишенью своих сыновей, и в них пускают они стрелы, но не могут попасть. Сырдон подсмеивается над ними, а завтра получит по быку с каждого дома.

«Я покажу ему сейчас!» — решил про себя Сослан и осторожно, чтобы Сырдон его не увидел, подошел к стреляющим из лука, пустил стрелу в мальчиков и одной стрелой убил их всех. Свалились мальчики во двор дома Бората.

Сырдон сразу же узнал стрелу Сослана по шуму, который издавала она при полете. Но что он мог поделать? Он только воскликнул:

— Пусть Бог не простит тебе этого, Сослан! То, к чему давно ты стремился, сейчас ты достиг!

Вошел он во двор и вынес своих семерых сыновей, вырыл для них семь могил и похоронил их.

Так Сырдон стал врагом Сослана.

В селении Верхние Нарты жила красивая девушка по имени Уацират. Ни по красоте, ни по стройности не было на свете девушки, которая могла бы с ней сравниться. И руки у нее были умелые. Среди нартской молодежи не нашлось бы такого, чье сердце не было бы задето Уацират.

Вот как-то раз на нартском нихасе зашел среди молодежи разговор о красавице Уацират. Один говорит: «Она меня предпочитает», — другой: «Меня». И так долго они спорили.

Сырдон, Гатагов сын, молча слушал их спор, потом встал и пошел к Уацират. Заглянул он в дверь ее дома и увидел, что Уацират одной рукой кроит, а другой рукой шьет. Сырдон перешагнул порог, оперся о свою палку и сказал:

— Добрый день, красавица Уацират!

Уацират на него даже и не оглянулась. Тут второй раз обратился к ней Сырдон:

— Неужели хочешь, чтобы нартская молодежь перебила друг друга? Собрались они на нихасе и спорят. Кто говорит: она меня больше любит, а кто-меня. Дай ответ нартским юношам, разреши их спор.

Красавица Уацират оставила слова Сырдона без всякого внимания. Только глянула с презрением на него через плечо.

Досадно Сырдону, что Уацират ни за что считает его слова, и он сказал ей:

— Гордая Уацират, ведь мы здесь одни, никто нас не видит, подпусти меня к себе поближе.

Уацират в гневе схватила ножницы и сказала ему:

— Уходи отсюда, пока своими булатными ножницами не выколола я тебе глаза.

Вскипел Сырдон от обиды, вышел из дома Уацират и сказал:

— Ну, если так, заставлю я тебя походить в шубе позора.

После этого Сырдон ушел, — как же могло быть иначе! Но он подучил нартскую молодежь сложить песню о красавице Уацират. А в песне той говорилось, будто красавица Уацират стала любовницей бедняка Теувеза из рода Ацата.

Дошла эта песня до слуха отца Уацират.

«Как бы то ни было, а неспроста сложили песню о моей дочери», — подумал отец и запер Уацират в верхнем ярусе башни, а сам с женой поселился в нижнем ярусе; Стали они так жить.

Невзвидела Уацират белого света, не смотрит она на голубое небо, сидит в верхнем ярусе башни и не понимает, за что ее наказали. Но разве бедный Теувез мог не слышать о горе Уацират? Сделал он себе крылья и в одну безлунную ночь взлетел до верхнего яруса башни, к Уацират, сел на окно и снял крылья. Узнала его Уацират, открыла ему окно, и пробыли девушка и юноша вместе всю ночь. Еще не рассвело, как Теувез надел свои крылья и спустился к себе домой.

Сколько прошло времени, кто знает? Но только почувствовала Уацират, что она беременна. И сказала она своему отцу:

— Не могу я больше так жить: не мил мне белый свет и голубизна неба. Не нужны мне богатые одежды, вели мне сшить из овечьих шкур шубу посвободнее и позволить жить в нижнем ярусе нашей башни. Я и ходить никуда не буду и не стану больше наряжаться, и тогда на меня никто и смотреть не захочет.

Выслушал отец просьбу Уацират и сделал так, как она просила.

Сосчитала Уацират дни, и, когда наступил срок, родился у нее сын с золотыми волосами. Тогда встретилась Уацират с Теувезом и сказала ему:

— Будет страшный позор, если об этом деле узнают нарты. А в Нижних Нартах о нашем позоре сложат срамные песни и будут их играть на фандырах. Скорее сделай деревянный ящик.

Теувез сделал крепкий ящик, разукрасил его резьбой. Накормила Уацират грудью своего золотоволосого мальчика, затем положили они его в этот ящик, замазали как следует воском и бросили в реку. И, конечно, понесла его река вниз на равнину.