Сказания о нартах - Страница 39

Задумал Сослан на год поехать в поход. Сел на своего коня и уехал. Много ли, мало ли проехал — кто может это знать, кроме него самого? — но выехал он на большую равнину. Огляделся вокруг — нигде ничего не видно, ни зверя, ни всадника. Поехал он дальше и вот на опушке леса приметил след оленя. И спросил он себя: «Что это за олень, который оставляет на земле след по самую свою щиколотку?»

Двинулся он по следу, миновал семь перевалов, на восьмом перевале догнал этого удивительного оленя. Олень пощипывал траву на перевале. Как подует на него ветер, каждый волос его звенит, как бубенчик. Сослан пустил стрелу в оленя, и раненый зверь убежал. Сослан поднялся на перевал, где пасся олень, и увидел там брызги крови. Бережно собрал он эти брызги, затем отправился по кровавому следу, который привел его в какое-то ущелье. Там Сослан увидел дом, подошел и крикнул:

— У дверей ваших гость, хозяева!

На крик выбежали двое юношей и пригласили Сослана в дом. Накрыли ему ужин, но Сослан не ест, спрашивает юношей, которые показались ему печальными:

— Скажите мне правду, почему вы так печальны?

— Мать наша больна, потому мы печальны.

— А кто ваша мать?

— Мать наша из рода нартов. Была она на примете у алдара Гумского ущелья, и он силой увел ее к себе. Но мать наша была непреклонна, и алдар разгневался на нее, ударил ее войлочной плетью и сказал: «Превратись в золотого оленя, и чтобы не было тебе исцеления от чьей-либо руки, кроме того, чьей рукой будешь ты ранена!» И превратилась наша мать в золотого оленя. Она убежала от гумского алдара и вскормила нас своим молоком. С тех пор мечтает она вернуться к нартам. «Хоть бы, — говорит, — кого-нибудь из них увидеть!» Потому часто уходит она на дальний перевал — там, случается, охотятся нарты. На днях она тоже пошла туда. Кто-то из нартов увидел ее, пустил в нее стрелу, и брызги ее крови остались на перевале. Сама же она насилу пришла домой и теперь умирает.

— А можно ее как-нибудь спасти?

— Если капли ее крови развести в теплой воде и дать ей выпить, то она могла бы выздороветь.

Сослан достал собранные им капли, развел их в теплой воде и дал выпить оленю. И олень поправился. Видно, что обрадовался олень Сослану, но слова человеческого вымолвить не может, и Сослан опять спрашивает мальчиков:

— А как можно превратить вашу матушку в то, чем была она раньше?

— Если ударить ее войлочной плетью алдара гумского, тогда она опять превратится в женщину.

— Тогда поеду я к алдару Гумского ущелья.

Мальчики сказали:

— Сегодня пятница, в следующую пятницу у него будет пир в честь его сына. Ты поезжай к нему и сделай вид, будто ничего не знаешь. Алдар Гумского ущелья будет сидеть среди своих гостей, войлочная плеть его будет у него в руках. Ты возьмись прислуживать гостям. Если алдар ни в чем тебя не заподозрит, то он скажет тебе: «Ты, гость, небом посланный, присядь-ка рядом со мной!» Ты согласись и будь любезен, но остерегайся и не смотри на войлочную плеть: если взглянешь, он заподозрит тебя, и ты погибнешь. Когда на ночь отойдет он ко сну, то войлочную плеть положит в изголовье постели. Ты не трогай плеть: в первую ночь не попадет она в твои руки. Утром он тебя спросит: «Куда ты путь держишь, наш гость?» Ты отвечай: «Ищу я службы, может, кто наймет меня». Он тебе скажет: «Оставайся у меня». Ты согласись.

На второй день, когда народ опять сядет пировать, алдар опьянеет, и, когда он ночью опять положит свою войлочную плеть себе в изголовье, вот тогда ты изловчись и добудь ее.

Отправился Сослан к алдару Гумского ущелья. Алдар чествовал своего сына, угощал народ. Вечером, только народ разошелся по домам, Сослан прибыл к алдару Гумского ущелья. Алдар, держа в руках войлочную плеть, приветствовал Сослана:

— Ты едешь издалека, наверное, устал. Будь моим гостем.

Сослан согласился. Ночью алдар положил войлочную плеть в свое изголовье и заснул. Утром опять собрался народ на пир, сели они за столы. Алдар Гумского ущелья спрашивает Сослана:

— Куда ты держишь путь, наш гость?

— Еду искать службы, может быть, где-нибудь наймут меня.

— У меня нет взрослого сына-помощника, живи со мной, будешь мне помогать.

— Если ты не брезгуешь моим обществом, я согласен, — ответил Сослан.

— Тогда прислуживай гостям так, как если бы был ты моим взрослым сыном. Пусть никто не уйдет от нас недовольным! Угощай их хорошенько.

И Сослан, будто хозяйский сын, прислуживал пировавшим. Аладр Гумского ущелья незаметно для других приглядывался к Сослану и был ему благодарен за его расторопность, но молчал. Ел и пил с гостями алдар, и как было не опьянеть ему? До вечера просидел народ, потом разошелся по домам. И тут алдар Гумского ущелья говорит Сослану:

— Я благодарен тебе за сегодняшнюю службу.

Ночью алдар уложил спать Сослана около себя. Как только уснул алдар, Сослан незаметно вытащил у него из-под головы войлочную плеть, вскочил и громко закричал:

— Эх ты, черный осел! Ты думаешь, я действительно ищу себе службу? Я — нарт Сослан! Ты мучил народ, теперь сам испытай мучение!

Ударил он алдара Гумского ущелья войлочной плетью, и алдар превратился в осла. Сослан навьючил на него все сокровища алдара, погнал табуны его скота вместе с пастухами и прибыл в дом, где со своими мальчиками ждал его золотой олень. Ударил Сослан оленя войлочной плетью, и олень опять превратился в женщину.

Глядя на Сослана, не могла нарадоваться женщина. И так как он был из нартов, то называла она себя сестрой Сослана, а детей своих — племянниками его. Войлочную плеть она бросила в костер, и костер с тех пор горит, не погасает. Потом сестра и племянники сделали подарки Сослану, и с богатым добром вернулся он к нартам. Небывалый пир устроил Сослан нартам, угощал он их целую неделю.

В поход на три года собрались нарты — как же иначе узнать, кто всех сильнее?

Проехали степи, добрались до дремучего леса, над лесом утес, а на утесе издалека виден замок. Решил Сослан разве дать, чей это замок. Отделился он от нартов и тихо поднялся на утес. Видит: ворота замка открыты, сторожа не видно. Въехал он во двор, привязал коня, а сам заглянул в окно. Видит: спит там уаиг Бызгуана и так храпит, с такой силой выпускает воздух через ноздри, что приподнимаются и опус каются в лад его дыханию плиты крыши.

«Конечно, он насильник, этот уаиг Бызгуана, — подумал Сослан. — А потому надо его погубить!»

Притворился Сослан бедняком и окликнул его жалобно;

— Уаиг Бызгуана! Твой отец и твоя мать да будут мне защитой! Спаси меня от нарта Сослана, хочет он меня зарезать!

Уаиг Бызгуана вскочил со своей постели, выскочил во двор и увидел Сослана. А Сослан ростом ему по щиколотку. Заорал на него уаиг:

— Кто ты? Откуда ты? Как попал сюда?

Сослан ему ответил:

— Человек я бедный, нанялся в пастухи к нартам. Волки задрали у меня в стаде корову Сослана, и он пригрозил меня убить. Все родичи Сослана гонятся за мной. Не знал я, куда деться, и прибежал к тебе. Твоей защите поручаю себя, не выдавай меня Сослану, а то он живым меня изжарит.

— Давно ищу я этого собачьего сына! — заорал уаиг. — А тут, видно, олень сам пришел под топор! Скажи, где ищут тебя нарты?

— Я скажу тебе, где они, но сам с тобой не пойду, живьем проглотит меня Сослан.

— Ладно, ты оставайся здесь и жди моего возвращения. А я погляжу, что за человек Сослан.

— Постой, уайг, не ходи на нартов сам. Лучше угони нартские табуны, и тогда нарты сами придут к тебе, — сказал Сослан.

Уаиг Бызгуана отправился угонять нартские табуны, а Сослан остался в крепости. У уаига Бызгуана жил работник, вот Сослан доверился и спросил его:

— Укажи мне, где его смерть, чтобы я понял, как его доконать.

Ответил работник:

— Нет ему смерти. Только на самой верхней башне замка воткнуты три стрелы. Одна из них — душа его, вторая — смелость его, третья — сила его. Сначала возьми и выведи из подвала замка черного аркан-коня, который там привязан. Если он сразу даст тебе сесть на себя, тогда ладно, если же не даст — схвати его, за задние ноги и крути его вокруг себя сколько сможешь, тогда он признает, что ты его всадник. Потом вскочи на него, и он умчит тебя на небеса. Возвращаясь с небес, пролетит он мимо башни, тут схвати ты эти три стрелы, и тогда уаиг будет в твоих руках.