Сказания о нартах - Страница 35
И сказал Мукара Сослану:
— А ну-ка покажи свой меч.
Показал Сослан свой меч.
— Да, — промолвил Мукара, — пастух-то ты пастух, а меч у тебя добрый. Ступай-ка наточи его и испробуй на моей шее.
— Пусть будет по-твоему, — сказал Сослан и ушел, улыбаясь. Оттачивает Сослан свой меч и весело напевает:
До того наточил свой меч, что, если положить на лезвие волос и дунуть, надвое распадется волос. Солнцу от радости улыбается, под луной пляшет Сослан от веселья: «Отсеку я голову Мукара, настанет для нартов веселая пора!..»
Положил Мукара свою голову на дубовую плаху и говорит Сослану:
— Не жалей, руби изо всей силы!
С плеча, во всю силу рубанул Сослан по шее Мукара мечом, от меча искры посыпались, однако ни одного волоса не упало с жирного красного загривка Мукара. Отскочил меч Сослана, отлетел кусок его лезвия.
— Нет, это не игра, — сказал Мукара. — Нет ли какой-нибудь другой игры у Сослана?
— Втыкает Сослан в землю мечи рукоятками вниз и сначала пляшет на их остриях, а затем, перевернувшись вниз головой, как вдруг завертится головой на остриях мечей!
Так и поступил сын Тара. Разулся Мукара и ну плясать на остриях мечей Сослана и своего собственного. Но даже царапины не осталось на его ногах. Затем он подпрыгнул вверх, перевернулся вниз головой да как завертелся, уперевши лоб на острия мечей!
— И эта игра ничего не стоит! — сказал Мукара. Показывай еще что-нибудь.
— Есть еще у Сослана игра: взбираются на вершину горы самые сильные нарты и сбрасывают целые скалы на Сослана, а он только подставляет свой лоб, и, ударившись об его лоб, в песок рассыпаются камни.
— Влезай-ка на гору, — сказал Мукара Сослану, — и сбрасывай оттуда самые большие камни, какие только сможешь поднять, а я буду стоять внизу и лоб подставлять. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Попробую, авось смогу, — отвечал Сослан.
Лезет Сослан на вершину горы и радуется: «Ай, спасибо тебе, Всевышний! Вот если упрусь я спиной в одну гору, а булатными ногами своими двину другую, то горе тогда Мукара, сыну Тара! Если по этому крутому склону полетят вниз эти огромные скалы, неужели они не раздавят его?»
Лезет Сослан на высокую гору, а Мукара глядит ему вслед. И вдруг приметил он, что у нартского пастуха кривые ноги, и вспомнилось ему, что был слух, будто у нартского Сослана тоже кривые ноги. Снял свой лук Мукара, вложил стрелу, только хотел прицелиться — и вдруг опустил лук.
«А что, если это все-таки не Сослан, а простой пастух? — подумал он. — Убью я его, а нарты скажут, что не осмелился Мукара сразиться с Сосланом и убил его пастуха».
Забрался Сослан на вершину горы и стал оттуда скатывать камни, один тяжелее другого. А Мукара внизу подставляет свой лоб, и, ударяясь об его лоб, в песок рассыпаются камни. С утра до самого вечера продолжалась эта забава.
Рассердился Сослан, начал прыгать с одной горы на другую и скатывать на Мукара скалы, одну огромнее другой. Но и эти скалы превращались в пыль, ударившись о лоб Мукара.
И тут сын Тара крикнул Сослану:
— Эй, работник Сослана! Не мучай себя понапрасну! Не больнее укуса блохи эти удары.
«Видно, суждено разрушиться очагу моего дома, — подумал Сослан. — Если он только узнает, кто я, попаду я ему на зубок непременно!»
— Неужто ты не знаешь еще какой-нибудь игры Сослана? — спросил Мукара, когда Сослан спустился к нему вниз.
— Пусть проглочу я недуги твои, Мукара! Нет счета его играм, — ответил Сослан.
— Давай-ка еще какую-нибудь игру, только потруднее.
— Спускается Сослан на дно моря, спит там семь дней. И за это время намерзает на нем льду на семь локтей. Насквозь промерзает море, замерзает в нем рыба. На восьмой день просыпается, выпрямляется Сослан, поднимает на себе весь этот лед и, обливаясь потом, шагает в степь на самую середину. Там он встряхивается с силой, и вся рыба сыплется на землю. А Сослан кричит:
«Эй, кому нужна рыба? У кого есть лошадь с арбой, пусть приезжает за рыбой, у кого лошади нет, пусть на себе несет!» Вот каков нарт Сослан! Большими достоинствами он обладает.
— Так и я спущусь на дно моря, погляди-ка на меня!
Спустился Мукара на дно моря и обратился к Богу:
— О Бог! Преврати вокруг меня море в лед в семь локтей толщиной, так, чтобы вся рыба замерзла!
Так и случилось: на семь локтей в глубину замерзло все море. Крепко сковали льды Мукара. На восьмой день кричит ему Сослан:
— А теперь подними!
Напряг все свои силы Мукара, попытался выпрямиться, но не может сломать лед.
— Как же так! — говорит Сослан. — Сослану это ничего не стоит, а ты не можешь поднять лед?
Понатужился еще раз Мукара, сын Тара. С трудом приподнял голову из-подо льда, а плечи высвободить не может.
— Будь добр ко мне, о нартский пастух! Высвободи меня, мне самому не выбраться, — взмолился Мукара.
— Сейчас! Сейчас! — говорит ему Сослан, а сам выхватил меч. — Знаешь ли ты, что я нарт Сослан? Силой я с тобой не могу состязаться, — есть ли кто сильнее тебя на земле! Однако умом я настолько силен, что загнал тебя под лед!
— О сын колдуньи, не узнал я тебя! — зарычал в ответ Мукара. — А ведь когда шел ты на вершину горы, по кривым твоим ногам я совсем было признал тебя, но гордость моя помешала мне пустить в тебя стрелу, — а вдруг бы ты оказался простым нартским пастухом? Что же мне теперь делать? Одолел ты меня!
Стал Сослан рубить сына Тара. Сыплет меч искры, но не наносит вреда: жив остается Мукара.
— Будь ко мне милостив, — говорит опять Мукара. — Прекрати мои страдания. Только когда моей же бритвой отрежут мне голову, смогу умереть я. Поезжай ко мне домой, привези ее, положи на лед и пусти по льду — она сама срежет мою голову.
Вскочил Сослан на коня своего и поскакал в дом Мукара. Но, подойдя к порогу дома Мукара, он подумал:
«Не простая эта бритва, и не зря послал он меня за ней — кроется тут какая-то хитрость…»
Взял Сослан в руки большой чурбан и, держа его перед собой, ступил на порог. И тут бритва, лежавшая над дверным косяком, слетела вниз и рассекла бревно на две части, а сама упала на землю. Поднял ее Сослан и привез туда, где сидел в яме Мукара. Увидев, что невредим Сослан, сказал Мукара:
— Ну и счастлив ты, сын колдуньи, если сумел спастись от бритвы моей!
Подошел к нему Сослан и сказал:
— Было бы у тебя ума столько же, сколько силы, никто не смог бы одолеть тебя.
— А ты, Сослан, умен, но силы тебе не хватает. Когда умру я, вытяни мозг из моего спинного хребта, подпояшься им — и вся сила моя перейдет к тебе.
Пустил Сослан бритву по льду, и вмиг отрезала она голову Мукара, сына Тара.
Взял Сослан самых сильных волов, запряг их, привязал упряжку к верхнему концу спинного мозга Мукара, погнал волов, и, как тяжелую цепь, вытянули они спинной мозг Мукара. И только хотел Сослан подпоясаться им, как вспомнил вдруг то, что случилось с бритвой.
«Наверное, его спинной мозг не простой», — подумал Сослан, и потащил он спинной мозг Мукара в лес, опоясал им большое буковое дерево, и, как пилой подрезанное, упало оно. Тогда опоясал им Сослан второе дерево, и это дерево тоже упало. Восемь деревьев срезал подряд спинной мозг Мукара. Когда же Сослан стал опоясывать им девятое дерево, иссякла сила спинного мозга Мукара, он только сжал дерево. И только после этого Сослан опоясался им.
Сидит Сослан у своего шатра и пасет скот. Долгое ли, короткое ли время прошло, но вдруг видит Сослан, показалась вдали огромная черная тень.
«Не к добру это», — в тревоге подумал нартский пастух.
Все больше и больше становится черная тень, и вот великана-всадника разглядел Сослан.
«Это, наверное, второй сын Тара — Бибыц, — подумал Сослан. — От одного удалось мне избавиться, но что мне делать с этим?»