Сказания и легенды - Страница 12

— Когда я исходила слезами, вы даже головы не поворачивали ко мне, и вы называете это воспитанием и уходом? — сказала она.

Амирани услышал ее слова, ударил повелителя каджей мечом по ногам и ранил его. Затем убил он своего тестя, уничтожил все его войско и, обрадованный, направился к своей жене. По пути повстречалась женщина, которая сказала ему:

— Если ты настоящий человек, то вложил бы меч в ножны и пошел искать своих братьев, — добавила она.

Амирани вспомнил слова Усипи: «Из-за твоей жены мы все, братья, гибнем». Позабыл он тут и Камар, и самого себя, и свою победу. Лишь забота о братьях в его сердце осталась. «Пусть все ваши грехи падут на меня, если не найду вас живыми или мертвыми, — подумал Амирани. — Если вы живы, буду радоваться вместе с вами, а если вы погибли — я вырою себе могилу и умру рядом с вами». Сказав это себе, Амирани отправился искать братьев на поле, усеянном мертвыми телами. Необъятное поле сплошь было покрыто трупами. Воронье, ликуя, стаями летало над убитыми врагами; и хищники, и птицы небесные радовались, видя всеми оставленных мертвецов. Кровь текла ручьями. Амирани искал своих убитых братьев, но нелегко было найти их среди такого огромного количества мертвых. Наконец ему как-то удалось найти труп Усипи; поднял он его на руки и пошел искать тело Бадри. После долгих поисков Амирани наконец нашел и Бадри, тоже мертвого. Амирани уложил рядом убитых братьев, сам сел около них и воскликнул: «Не гневайтесь на меня, братья, я тоже иду за вами», и, желая умереть вместе с ними, вонзил себе в грудь свой короткий меч. Но меч не рассек груди, — Амирани не мог умереть, если не отрубить ему мизинца… Тогда сел Амирани около мертвых братьев и начал плакать:

— Даже смерти не удостоился я рядом с вами, бог смерти для меня пожалел.

Сидит Амирани, а кругом лежат сраженные насмерть каджи. Вдруг приподнялся один мертвый кадж и сказал другому: «Смотри, смотри, что я вижу! Амирани хотел руки на себя наложить и ударил себя мечом, но остался жив. Оказывается, он так глуп, что не знает, как с собой покончить. Пусть отрубит себе мизинец, и этого будет достаточно». Сказав это, мертвый кадж опустил голову на землю и умолк; вновь воцарилась тишина и смерть. Амирани слышал его слова и, выхватив меч, отрубил себе мизинец. Брызнула кровь, и Амирани прилег около братьев:

Едва успев произнести эти слова, Амирани умер.

Проливая слезы, прибежала Камар и стала оплакивать его, но кто мог помочь ее горю!.. Сидит и плачет Камар, и слезы ее сливаются с морем; от горя ее сохнут и опадают листья с деревьев, а Амирани лежит бездыханный. Вдруг из норки выбежал маленький мышонок и стал лизать кровь Амирани. Рассердилась Камар, сняла с ноги башмачок, ударила мышонка по голове и убила на месте. Тогда из норки выбежала мать убитого мышонка и начала бранить Камар: «Потаскушка ты, из-за тебя погиб твой отец, твой муж и девери лежат перед тобой мертвые, погибло столько войска, и тебе даже не стыдно. Может быть, ты думаешь, что и мне не жаль моего детеныша, как ты не пожалела отца и мужа с его братьями? Горе тебе, что ничем не можешь помочь своим умершим, а я вот скоро оживлю свое дитя». Сказав это, мышь куда-то побежала, повертелась туда-сюда, разыскала какую-то траву, принесла и натерла ею тело своего детеныша; мышонок ожил, и мать в шею погнала его домой. Тогда Камар тоже отправилась искать ту траву, нашла и принесла ее, натерла тело Амирани и оживила его. Амирани встал, протер глаза и сказал:

— О, как долго я спал.

— Ты спал бы и в самом деле долго, если бы не появилась мышь, — сказала Камар и объяснила ему, что произошло.

Потом оживили Усипи и Бадри, и все три брата вместе отправились домой…

Шло время. Многое свершил Амирани: немало дэвов пало от его руки, иным он жизнь погубил — перебил домочадцев, разрушил большие семьи; многих драконов заставил распрощаться с жизнью. И стал он уже думать, что нет на свете равного ему по силе.

Однажды Амирани был в дороге. В ту пору умер враг его Амбри, и его тело везли на арбе, которую еле тащили двенадцать пар быков и буйволов.

Мать умершего увидела Амирани и узнала его; ей захотелось испытать врага своего сына, и она крикнула ему: «Сын Дареджан! Нога моего сына свесилась, волочится по земле и выглядит непристойно; подыми ее, прошу тебя, и вновь уложи на арбу!»

Напрасно возился Амирани с ногой Амбри; даже сдвинуть ее и оторвать от земли не смог, а уж на арбу уложить и вовсе был не в силах.

— И ты, сын Дареджан — Амирани, рассчитывая на свои силы, вызывал на бой Амбри; не имея силы, думал схватиться с ним? — продолжала мать Амбри.

Амирани стало стыдно, загрустил он; он бы предпочел, чтобы под ним разверзлась земля и поглотила его. Он стыдился и солнца и людей и считал себя погибшим. Подобного не случалось с Амирани! Сердце сжималось от боли, горе и печаль омрачали ему солнечный день, он проклинал жизнь и жаждал благородной смерти.

Засел Амирани в глубокую темную яму, стали для него одинаковы дни и ночи, и не видел он ни человека и ничего живого, — никого не подпускал к себе. Тогда бог прибавил Амирани силу трех рек в половодье, мощь и стремительность трех горных снежных обвалов.