Сказание о ночном цветке (СИ) - Страница 31

Если бы она знал, как быстро я понял её слова о звёздах, то наверное, мама бы мне тогда рассказала ещё больше тайн, которые я стал узнавать гораздо позже в течение жизни. Возможно, если бы я знал заранее, что произойдёт, то не совершил бы множества ошибок, но кто мог предугадать это? Только она. Она прекрасно знала всё, что произойдёт…

Солнечные лучи ярко освещали построенный из бамбуковых стеблей дом. На улице играла музыка, местные жители украшали город цветочными венками, ибо сегодня, как говорил Анк’х, великий праздник для кригиантов — день когда могучий Эхаджа просыпается из долгого сна, чтобы одарить своих подданных магическими дарами Солнца и Природы.

Девушка стояла в белоснежном платье, украшенном разными тропическими цветами, от которых шёл невероятных запах сочных персиков и нектаринов. Она расчесывала волосы, смотря на своё отражение. Амалия так была счастлива в последние дни, что уже и забыла о многих плохих вещах, что постоянно тревожили её. Теперь она поистине считала себя счастливой и хотела остаться в Анкарии навсегда. Охотница, собирая волосы, заметила, что пару локон обрели белоснежный цвет. Она широко улыбнулась, вплетая в косы цветы.

— Нас уже все ждут, — в открытое окно заглянули также одетые в плетёные белые платья Коалин и Плавни. Их глаза от солнечных лучей испускали все оттенки радуги, словно это были драгоценные камни.

Кивнув, и с улыбкой произнеся, что уже готова, Амалия потуже завязала бант на волосах из голубоватой ленты.

На небе цветущего города Анкарии не было ни единого облачка, которое могло бы испортить этот долгожданный праздник для всех кригиантов. Путешественники, облачённые в плетёные наряды, шли по каменной тропинке к месту назначения. У каждого из них на лицах были улыбки, полные счастья, кроме, разве что, Обсидиана, чьё лицо было немного задумчивым. Амалия иногда смотрела на него стеклянными, сияющими на солнце глазами, в которых принц видел лишь пустоту.

Дойдя, наконец, до огромной площади, которая, если смотреть на неё с высоты птичьего полёта, имела форму круга, путники остановились. Место было окружено гигантскими, примерно стометровыми, каменными великанами, на телах которых были изображения Эхаджи. Руки статуй были соединены между собой, образуя замкнутый круг. Великаны имели внешний вид, как показалось темному магу, каждой из древних рас, живших во вселенной. Это необычное, древнее место указывало на то, что Анкария является одним из самых первых городов Цереры, которое создали предки.

Обсидиан посмотрел вниз и увидел, что вся земля под ногами покрыта небольшими расщелинами, которые, скорее всего, в определённый момент какой-то жидкостью. Какой именно, принц определить не мог, так как за год дожди смыли уже всё с этих камней. Год, если верить Анк’ху.

Кригианты медленно также заходили на эту большую площадь, но в отличии от путешественников, они вставали позади величественных статуй, оставляя окружность площади свободной. Вождь племени путникам сказал быть внутри этого круга, объяснив это тем, что это место является ближайшим к их божеству.

«Даже слишком ближайшим…»: подумал про себя Обсидиан, понимая, что опасность нарастает с каждым мгновением.

Как только солнце было в зените, Анк’х вышел из толпы, держа в руках посох. Обсидиан подметил, что кригиант стал хромать и местами его шерсть была сожжена до мяса. На его лице появилась ухмылка. Пока все взгляды были обращены в его сторону, Обсидиан взмахнул рукой, и разум вернулся к его друзьям.

— Старайтесь не подавать признаков, что вы очнулись, чтобы не случилось сейчас, просто держитесь вместе, поняли? — все ему кивнули головами, и с натянутыми улыбками на глазах стали наблюдать за тем, что произносил кригиант.

— Этот день, этот знаменательный день наконец-то наступил… Сколько же лет ждали мы этого, а? — Крикнул он толпе лемуров, которая ему в ответ прокричала возглавии согласия, — Анкария, великий город каменных великанов, построенный Первыми Расами, десятилетиями жила в страхе… Я, Анк’х, настоящий и будущий предводитель племени кригиантов, жил в страхе за мой народ. Но теперь всё изменится к лучшему! — Трясущимися руками он указал посохом в небо, на ярко светящее солнце, — Эхаджа покинул нас, покинул наш неблагодарный народ! Да, мы жалели нашему великому, дающему нам силу и процветание, жалели ему своих братьев и сестёр, своих жён и детей… Просто жалели ему дары за его благодетельность для нас! Но теперь мы дадим ему то, чего он хотел. — Амалия испуганно наблюдала за тем, как кригианты поднимали к небу кулаки, с одобрительными криками. — Мы дадим ему кровь будущего, хотя, уже это вряд ли, короля Сириуса, и последнего ребёнка Церреры. Мы дадим ему такие жертвы, которые он заслужил! — громкий гул радостных возгласов жителей Анкарии прервал звук грома.

«О, это вряд ли…» — шёпотом произнес принц.

Чёрные тучи постепенно закрывали солнечное небо. Кругом стало так темно, что было едва видно на расстоянии нескольких метров. Лишь молнии освещали это древнее место каменных великанов. В холодном воздухе стал витать запах крови, железа и пепла.

— Тени… — на выдохе произнесла девушка с белым локоном, прежде чем раздались крики.

***

События бешеным ритмом стали проходить перед глазами, словно кадры на каком-то сломанном фотоаппарате. Я помнила всё смутно, но в то же время настолько четко, словно видела это всё в замедленной съемке.

Душераздирающие крики всех, кто был на площади. Бег до жжения в горле. Тошнотворный запах крови и густой, темный туман, шепчущий прямо над ухом. А также Коалин, чьё тело поразила огромная, черная глыба. Коалин, пожертвовавшая собой ради меня. Коалин, которая погибла по моей же вине.

А в голову бьют лишь одни и те же вопросы: почему она? Почему не я? Почему?

Хаос, заполнивший всё вокруг, мешал видеть реальность трезвым взглядом. Да и это, возможно, и к лучшему. Иначе переносить события без какого-нибудь лекарства от потери памяти было бы невозможно. К счастью, наш мозг устроен так, что частицы событий через решето времени и страха отсеиваются, оставляя мельчайшие детали, запавшие в памяти настолько глубоко, что их оттуда уже не вытолкнуть никакими силами. Крупные же потери мы забудем рано или поздно.

Мы с огромной скоростью вылетели из портала в снежную гору. Все, кроме Коалин. Злоба и отчаяние так завладели мной, что было уже всё равно на этот холод и пургу. Я внезапно бросила взгляд на своё белоснежное платье, покрытое крапинками крови. Её крови. Ищу глазами темную фигуру мага. Вон он, считает, все ли путники на месте, и видит, что не все. Вряд ли его это сильно разочарует, ведь он жив, это главное. Пока что жив. Проклятие, пожирающее его тело не дает о себе забывать ни на день. Быстрыми шагами подхожу к Обсидиану, к виновнику этого «торжества» и выпаливаю, стараясь не ударить его по покрытой темными венами, лицу:

— Она погибла из-за того, что защищала меня! Коалин погибла, потому что. Потому что… — на глазах стояли жгучие слезы, как же не вовремя! Но я не собиралась показать ему свою боль, не дождется! Быстро смахнув подступающие слезы, я вновь начала говорить. — После того, что произошло, ты обязан мне рассказать, в чем дело, кто я такая и почему Тени знают меня, иначе я не сдвинусь больше ни с места! — Амалия сомневалась, что это подействует на мага, но надежда не угасала в её сердце…

***

Тени стали уничтожать двухметровых лемуров одного за другим. И ведь было бы проще им противостоять, если бы они имели хотя бы форму! Но эти существа, если их вообще можно так назвать, пользуясь бессилием кригиантов перед магией, с помощью дыма проникали в каждого, кто попадался им на пути, и забирали душу бедолаги с собой, оставляя лишь пепел. Обсидиан, словно предвидя этот ход событий, создал вокруг путешественников защитный купол, через который проникнуть Тени не могли.

Сиреневый купол подвергался ударам. Девушка четко видела, как из дыма появляется множество рук, которые били по щиту со всей силы. Первое время это было не так значимо, ибо защита держалась спокойно. Но потом, среди хора криков от боли и страха путешественники стали слышать четкие голоса, доносившиеся с той стороны купола.