Сказание о морде небритой - Страница 3

- Правда, гомункулус. Знаю только, что он давно уже пропал, а потом и все остальные домовые разбежались... Так он жив?

- Живехонек, - гомункулус усмехнулся. - Так вот, когда он пропал, а пропал он рядом - несколько комнат отсюда... Короче, чувак: этот свиток единственное, что может нас спасти.

- Нас с вами?

- И весь остальной мир, дорогой мой.

- Весь мир? - небрит не знал, что и думать.

- Да уж, поверь мне. Это, впрочем, длинная история, которую я и сам не могу понять. Так ты совсем ничего не можешь здесь прочесть?

- Не могу, гомункулус.

- Слушай, ну что ты все гомункулус да гомункулус... Понимаю, я единственный в своем роде, но все же это несколько длинно. Нет, в самом деле, я и сам иногда запинаюсь, когда о себе думаю.

- Тогда, может быть, просто гомик?

Небрит, как и все небриты, был существом чистым и неиспорченным.

- Нет, это, знаешь ли, слишком фамильярно, к тому же похоже на гномика. Зачем мне такие ассоциации?

- Тогда... Ну, если желательно, чтоб ни на что не было похоже... Ну, синтантроп, к примеру.

- Ты правда сдурел, небрит, или прикидываешься? Это же не короче, не говоря о том, что я не обезьяна.

- Или просто какое-нибудь христианское имя? Бенедикт там или, допустим, Бонифаций...

- Сам посуди, какое я имею отношение к христианству?

- Полагаю, что крайне приблизительное. Нечто древнегреческое...

- Не стоит, ибо не думаю я, друг мой небрит, чтобы ты вспомнил имя достаточно краткое и благозвучное. А имя обязательно должно быть благозвучно, ибо я, как ты уже убедился, прекрасен, более того, очарователен и, следовательно, прекрасен чарующе!

Слова эти, сказанные, скорее всего, совершенно случайно, тем не менее помогли небриту. Подобное попалось ему когда-то в старинной книге, описывавшей похождения алхимика Кварка, прозванного Очарованным Кварком.

- Кварк?

- Вот это, кажется, как раз то! Да, то, самое то!

Гомункулус подошел к небриту и обнял его.

- Доволен? Между прочим, этот Кварк был когда-то известным алхимиком.

- Алхимик Кварк? - гомункулус был до крайности удивлен.

- Ты хоть по- нимаешь, что ты мне рассказал?

- А что? В самом деле был такой алхимик, честное слово...

- В том-то и дело, что был! Когда я родился... то есть создался... то есть вылупился... В общем, когда я появился на свет, я не знал имени своего создателя. Теперь понял?

Небрит по-прежнему не представлял, что тут такого.

- Благодетель ты мой! Да ведь я, не зная его имени, не мог быть полноценным гомункулусом, пойми ты!

- А теперь вы полноценный? - спросил небрит без особой уверенности.

Гомункулус расхохотался, а потом вдруг поднялся над скамейкой и принялся кружить по комнате.

- Теперь веришь? Полноценный гомункулус должен уметь летать. Кстати, почему ты ко мне на "вы" обращаешься? Выпить бы, конечно, на брудершафт, да нечего.

- Ладно, на "ты" тоже можно, - согласился небрит. - Теперь, стало быть, ты Кварк, ты даже летать умеешь, это все хорошо. Только вот что нам делать с манускриптом?

- А и в самом деле, чуть не забыл! Надо же... Так ты правда не знаешь, что это такое?

Вообще говоря, небрит мог бы обидеться: небриты всегда говорят правду, когда дело касается любой формы письменной речи; собственно, об этом они обычно только и говорят. Следовало бы, пожалуй, принять горделивый вид и с интонациями, заимствованными у приблудного духа, произнести: "Небриты не лгут, запомните это раз и навсегда, молодой человек". Но вопрос прозвучал столь необидно, а дело было столь важно, что небрит со стыдом признался в своем невежестве и воздержался от самовосхваления.

- А там точно хоть что-нибудь написано?

- Ро говорил, что написано, - Кварк, впрочем, и сам, похоже, не был убежден, что домовой Ро заслуживает полного доверия.

- И ты не имеешь представления?

- Ни малейшего.

Небрит задумался. Если ситуация в самом деле такова, как ее изображает Ро, это довольно-таки страшно. А если нет? Раз уж не удалось расшифровать текст, было бы разумно отыскать того, кто способен это сделать. Это, во всяком случае, было бы разумнее, чем сидеть дома и дожидаться конца света в компании домового Ро и абсолютного духа. Небрит стал припоминать известных ему лингвистов и вообще мудрецов, но как-то уж так получилось, что все эти светила мирно почили задолго до его рождения: небрит знал жизнь в основном по литературе, причем по старой литературе. Не стоит поэтому подробно разъяснять, как он обрадовался, вспомнив, наконец, некоего мудреца, который вполне мог быть жив до сих пор.

- Слушай, Кварк, кажется, я знаю, как нам помочь!

- Правда? - гомункулус даже привстал со скамьи, где он было вновь расположился со всем возможным комфортом.

- Да, - твердо сказал небрит. - Есть на свете такой профессор, Перитрихий Триптофанович. То есть, может быть, он и умер, но может и жить. Так вот, он мудрец, он-то, наверное, сможет прочитать.

- Ты уверен?

- Ну... Не знаю, но это шанс. И потом, я же читал о нем в книге, посвященной актуальным проблемам передовой науки. Не помню вот только, что именно он делал...

- Ладно! Пошли! Где он живет?

- Не знаю, кажется, где-то в дубовой роще, только вот где поблизости растут дубы?

- Найдем! Пошли!- Кварк подлетел к двери. Небрит ни в коем случае не предполагал, что придется вот так вот, прямо сейчас, без сборов, без обсуждения, без подготовки, да к тому же и ночью покидать дом. Не так начинались великие экспедиции, о которых он читал.

Поэтому хоть он и двинулся к выходу, но не торопился отнюдь. Кварк же порхал вокруг, всем своим видом выражая стремление ринуться навстречу трудностям. Под таким вот напорос небрит и покинул странную, старомодно обставленную, но, в сущности, вполне уютную комнату.

Когда они были уже недалеко от небритова жилища, вновь раздался истошный вопль:

дух ни с того ни с сего принялся кому-то то ли показывать, то ли доказывать, что он вообще абсолютный и ни в какую относительность не верит, даже и в языковую.

Потом дух вдруг захрипел, раскашлялся и умолк, но лучше от этого не стало.

Невесть откуда выскочили лучи голубовато-зеленого света, и там, где они пересекались, возникла фигура...

Фигура была на редкость необычна, нелепа и даже, пожалуй, смешна. В самом деле, как еще охарактеризовать маленькое-премаленькое существо, облаченное в сильно приталенную хламиду, которая выше и ниже оной сомнительной талии болтается как бог на душу положит? Существо стояло неестественно прямо, воздев руки к потолку, и пыталось оно, похоже, изобразить даже не солидность, но величественность; более всего оно походило на крашеного домового.

- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.

Кварк толкнул его локтем.

- Это он, Ро.

Ро сделал, очевидно, какое-то движение, потому что, хоть ничего не было заметно, но хламида громко зашелестела. Физиономия его приняла мрачное и торжественное выражение - насколько это возможно для домового.

- Вы еще здесь, нечестивые? - возгласил он писклявым голосом, простирая вперед руку. - Так бойтесь же!

- Чего бояться-то? - Кварк подлетел поближе.

- Молчи, презренный! - рявкнул Ро. - Ты не смог прочесть Великую скрижаль, так пеняй на себя. Даю тебе год сроку, но если ты придешь к мне с ответом хотя бы секундой позже - трепещи, о несчастный! Трепещи, ибо повсюду воцарится холод и смерть! Холод и смерть! Холод и смерть!! ХОЛОД И СМЕРТЬ!!!

Сказавши это, Ро исчез. Небрит огляделся: все было, как обычно, только вот сам он слишком уж откровенно дрожал - или трепетал? Уняв дрожь, небрит взглянул на Кварка и не вполне твердым голосом спросил:

- А что... Это правда?

- Насчет холода и смерти? - гомункулус не выглядел испуганным.

- Ну да.

- А черт его знает. Он мне уже несколько раз вот так вот являлся и все чего-то страшного обещал. Только вот, по-моему, это просто домовой возомнил себя князем тьмы. Боюсь, это дух его испортил...