Сказание о кентавре Хироне - Страница 15

Красив был Дафнис! Недаром говорили, что иссохла по нем от любви нимфа Эхо - до того иссохла, что остался от нее только голос: эхо. Но куда дудочке пастуха Дафниса до сюринги Силена!

Полюбила Силена наяда, хотя дружил Силен с юным богом - безумящим Вакхом. Пил он с Вакхом вино от первых Вакховых целебных лоз, пил и утром, и в полдень, и вечером, как только оба сойдутся, и тогда пел он грозные песни-рыки и песни-ревы барсов, и львов, и водопадов, заглушая голоса струй, и носился по горам с табунами диких кентавров.

И впрямь, чем не кентавр Силен, когда встанет он на задние ноги и выпрямится во весь свой конский и человеческий рост!

И от коненогого Силена родила ясная Мелия сына - кентавра Фола. Передал Силен пещерному отшельнику Фолу в дар сосуды с вином от первых лоз бога Вакха. Попробовал Фол вино: да вино ли это? Откупоришь сосуд - и такое разольется по пещере и кругом в воздухе амброзийное благоухание далеко по лесам, до самых горных вершин, что опьянеют от него даже высокие ветлы.

Сидит Геракл гостем у кентавра Фола. Полна пещера благоухания, щекочет оно ноздри героя. Рад Фол попотчевать гостя вином, но опасно открыть сосуд: сбегутся на запах вина лесные кентавры; и быть тогда бою за напиток бога. Озвереют кентавры, обезумеют от запаха вина. А у Геракла колчан полон стрел, омоченных в яде Лернейской Гидры. Да и страшен он в гневе. Ни богу, ни самому Хирону не спасти того, кто ранен такой стрелой.

- Не бойся, - говорит хозяину сын Зевса, - только разожги очаг. Отразит Геракл дикий набег без стрел - огнем очага.

Вскрыт сосуд. Пригубили гость и хозяин. И шумит напиток богов дивным огнем в голове полубога Геракла,

разливается по его телу, мешается с кровью: будто вдвое стало силы у Геракла. Только некуда ему деть эту силу.

- Пей, добрый гость, - говорит хозяин. - Выпьем за мудрого сына Крона, Хирона. Твой он друг и мой.

И пригубили Фол и Геракл, сын Зевса, в честь кентавра Хирона.

Слышат - буря у входа в пещеру. Будто обвал за обвалом грохочет. Будто водопад низвергается градом камней и потоков. Вот рухнут с громами в пещеру, завалят громадами!

Крики ярости со всхрапом у входа,

- Кентавры!

Кто тут крикнул: гость или хозяин? Не ошиблись: они! Кентавры прибежали на запах вина.

К очагу протянул руку Геракл. Мех набросил на сосуд с вином Фол.

Ворвались в пещеру, друг друга тесня, дикие лесные кентавры. Камни, ели, дреколье в руках. Впереди Анхиос и Агрий, две громадины, кони-люди:

- Вина!

Встал Геракл. В руке у героя головня, и не головня, а бревно раскаленное, все в огне и дыму. И летит оно, бешено крутясь, в Анхиоса, Другое за ним гремит прямо в Агрия.

Дымом застлало пещеру. Видят кентавры: стоит перед ними исполин в дыму и в руках у него огненные палицы.

Отшатнулись кентавры, попятились ко входу в толчее ног и рук, человечьих и конских тел. Рухнул у входа Анхиос, весь опаленный. Страшным голосом кричит Агрий под копытами табуна, ослепленный горящей головней. Валит дым из пещеры. А в нее летят камни и дреколье, и шумят, крутясь со свистом над головами наступающих кентавров, ели.

Снова ринулись со звериным воем кентавры в пещеру, призывая на помощь древних титанов. И снова, давя друг друга, отхлынули прочь на уступы.

Опрокинут в пещере сосуд с волшебным напитком. Еще сильнее кругом благоухание. Безумит оно кентавров и Геракла. И вот стоит уже на пороге пещеры Истребитель чудовищ, и в руке его лук, бьющий без промаха, и лернейские стрелы.

Говорит ему что-то хозяин, хватает за руку. Не слышит Фола Геракл перед глазами у него чудовища: гидры,

львы немейские, вепри-драконы, а не просто кентавры. Истребить их! И уже на тетиве роковая стрела: летит - и падает кентавр, один, и другой, и третий... И опять стрела за стрелой.

Устлал Геракл трупами кентавров уступы и дороги.

Не могла богиня облаков Нефела видеть их гибели. Ведь и она, титанида, мать кентавра-урода, чудовищного сына Иксиона. Слышит она издалека жалобное ржание - плач зеленых кобыл Магнезийских по кентаврам.

Хлынули из облаков дождевые потоки. Размякла почва. Скользят по ней ноги Геракла.

Бегут кентавры, мчатся во все стороны с диким воплем. Ищут спасения: кто - в Малею, к Хирону; кто - в море: пенит воду к волшебному острову Сирец, где ждет их погибель; кто - к потоку Эвену. А кого укрывает Посейдон далеко от Фалеи, в горных лощинах Элевсина.

Гонит Геракл стрелами буйную гурьбу кентавров к Малее. Шагает, но скользят его ноги, хотя шаг у него - как у бога. Шумит в голове дивный напиток Вакха, безумящий смертных.

Что-то помнит он - только смутно помнит.

Всех отважнее был кентавр - слепой Эвритион, похититель Гипподамии. Он один не бежал от стрел Геракла.

Отступил близ пещеры в тень, решил сразиться с сыном Зевса. Но от глаз Геракла не укрылся.

Прицелился герой в Эвритиона и не видит, что на пороге пещеры стоит ее гостеприимный хозяин, друг Геракла, благой кентавр Фол. Поскользнулся Геракл на вымокшей от дождя почве, и мимо: угодила стрела не в Эвритиона - угодила в кентавра Фола.

Крепко вино первых лоз Вакха. Смутно в памяти Истребителя чудовищ. Не помнит, что там было.

Уже близко пещера на Малее, где живет изгнанник Хирон, учитель полубогов-героев.

Снова перед пещерой Хирона ошалелая толпа беглецов. Нет им пути на Пелион: там ланиты. Нельзя им укрыться внутри пещеры: всех перебьет там обезумевший Геракл. Жмутся кентавры друг к другу стадом. Мало их уцелело кучка. Последние из титанова племени.

А Геракл уже на Малее, Водит дико глазами. Лук в руке.

И прикрыл Хирон своим телом ищущих у него спасения, смотрит ясно и гневно на Геракла, видит стрелы в колчане.

Но что за сила в тех стрелах? Отчего так бегут от них кентавры, не страшившиеся любого бога? Что кричат они в ужасе Хирону: "Стрелы! Стрелы!" Покрыл их крики его голос:

- Брось, сын Зевса, лук и стрелы на землю! У Хирона - ты сегодня гость.

Знал, что чтит его Геракл. Но не слышит его одержимый. Летит стрела, одна и другая, мимо Хирона и падает кентавр, один и другой.

Понеслась дикая ватага обратно на Фолою, мимо Геракла. И Геракл без привета хозяину повернул за ними, шагает и поет:

- Тё-не-ла! Тё-не-ла!

И снова стрела за стрелой в спины скачущих по уступам чудовищ.

Падают в корчах кентавры. Прыгают в смятении в пропасть. Всюду стрелы и "Те-не-ла!", "Те-не-ла!"

Истребил их всех безумный от напитка бога Вакха герой. И тогда ушло от него безумие.

Вернулся он на Фолою. Озирает поле битвы. Что за труп перед входом в пещеру? Мука на лице старика-кентавра, и в плече у него стрела.

Узнал Геракл доброго Фола. Тогда всё припомнил Истребитель чудовищ и застонал от горести: друга убил он. Истребил изгнанников, древнее племя. Заплатил гость хозяину за гостеприимство! О, безумящий Вакха дар! Не забудется это Гераклу. Не забудет этого Гераклу и сам Геракл.

Похоронил кентавра Фола суровый герой и пошел на поиски вепря-дракона на гору Эриманф. Загнал в сугроб чудовищного людоеда-вепря и принес его живым на руках в Тиринф.

Вот она, Пелопоннесская кентавромахия!

Истребили полубоги-герои по воле Кронидов все титаново племя кентавров на горе Пелионе и горе Фолое. Только у переправ близ потока Эвен живет еще нелюдим-перевозчик, кентавр Несс. И в пещере на Малее - сын Крона, кентавр Хирон.

Сказание о ранении бессмертною Хирона, стрелой Геракла, о зеленой кобылице, о змее Каллироэ и о пьяном музыканте Силене

В жестоких корчах и муках, проклиная Кронидов, умерли перед входом в пещеру на Малее на глазах Хиропа-врачевателя оба кентавра, раненные стрелами Геракла, Ничем не мог им помочь врачеватель. Даже амброзийный эликсир, мгновенно исцеляющий бессмертное тело, не облегчил мучения смертных членов, терзаемых лернеиским ядом.

Сокрушенно смотрел врачеватель на чудовищное уродство, сменившее чудо красоты человека-коня. Века смеялось это чудо жизни, так дико и радостно, как смеется у моря, сверкая на солнце, глыба скалы под ударом гремящего вала. Черной взбухшей тушей зверья лежали кентавры, изъязвленные страшнее, чем тела титанов под жгутами молний Кронида. Будто незримые черви пожирали их заживо. И не мог врачеватель Хирон, вкусивший все корни познания, не дознаться тайны смертоносных стрел.