Сказ про Игната-Хитрого Солдата - Страница 28

- Вроде подходяще. - Игнат поглядел на потолок, словно обдумывая что-то важное. - Нужно только туда немного проса добавить - для вкуса.

Второй повар поднёс мешок с просом. Игнат, прикинув, сколько ему нужно крупы, отсыпал десяток горстей в котёл.

- Каша - матушка наша, а хлеб ржаной - наш отец родной, - размешивая кашу, приговаривал Игнат. - Гости на печь глядят, видно, каши хотят... А горе наше, что без сала каша... Заварил кашу, так не жалей сала. А салом, что маслом, кашу, известно, не испортишь.

- Сколько тебе сала-то? - спросил старый повар.

- Да не мне, а каше. Подай эту вот жаровню. - Игнат выбрал чугунный котелок, чуть побольше солдатской фляги. - Клади сюда три куска сала да ставь на огонь...

Сало сразу зашипело, растопилось, забулькало. Игнат бросил в кипящее сало мелко резанного лука и чеснока. Потом вылил сало из жаровни в котёл с кашей.

- Распоясывайтесь, гости дорогие! - громко сказал Игнат. - Кушаки под лавки - каша топоровая поспевает, князь-батюшка пир горой начинает!

Повара оглянулись и замерли от испуга: в дверь кухни входил Данила Стоеросов собственной персоной. За ним шли Спирька и поп Парамон.

"Что-то Дурынды не видно нигде, - подумал Игнат, - куда же это его Чёрт услал?"

- Кашу, я слыхивал, солдат, ты из топора варишь? - спросил князь.

- Уже сварил! - вытянулся Игнат. - Изволите пробу снять?

- Неужто из топора? - покрутил носом поп Парамон.

- Нынче я занедужил, - сказал князь плаксиво. - Б рот ничего не идёт.

"Сотню раков съесть - и не так заболеешь!" - подумал Игнат и громко произнёс:

- Больному и мёд невкусен, а здоровый и камень ест. Каша наша, солдатская, не побрезгуйте!

- Так то ж обычная просяная! - сунув нос в дымящийся котёл, захрипел Спирька. - А где топор?

- Топор на дне! - Игнат подмигнул поварам. - А навар сверху. Вот, Данила Михайлович, ложка - сами зачерпните.

- Невелик котёл, - сказал князь. - А дух от него великий!

Князь отведал каши - понравилась. Тогда и Спирька начал криво улыбаться.

Затем кашу попробовали все. Допробовались до того, что топор на дне показался.

Топор достали, отмыли, положили сушиться.

- Другой раз ты, Спирька, сам князю из топора щи сваришь, - сказал Игнат.

- Разве и щи можно? - удивился Стоеросов.

- Что хочешь, князь. Топор варят, парят, жарят. Даже блины из него выходят, - отрапортовал Игнат. - Не каша кормит - ложка, не припас стряпает, а рука. Со смекалкой солдатской не только из топора, из пушечных ядер гороховый кисель изготовить можно.

В дверях показался Дурында, поманил Спирьку.

Игнат приметил это. Спирька перехватил взгляд солдата, недобро ухмыльнулся.

- Перстень спрятал, - прошептал Дурында Спирьке в ухо, - как велели.

- Старой ведьмы Ульяны в избе не было? - спросил беспокойно Спирька.

- Не-е. С девчонкой, Стёпкой, к мельнице ушла, - улыбнулся Дурында. На воду смотрят, как она по полю течёт.

- Ну, иди отдыхай, - сказал Спирька. - Понадобишься - кликну.

- Молодец, потешил меня топоровой кашей, - сказал Стоеросов и вместе с попом Парамоном двинулся к выходу. Спирька склонился перед проходящим князем в низком поклоне.

"Ох, вырыли, видно, мне ещё одну ямку вороги мои, - подумал Игнат. Ну, да ладно - не такое видели..."

Но не успел ещё Игнат и с поварами проститься, как слуги принесли из княжеских палат дурную весть: пропал из шкатулки у князя перстень бесценный, алмазный.

- Вот и горе к нам пожаловало! - всплеснул руками старый повар. - Как чуяло сердце - быть беде!

"Заварил кашу Черт! - подумал Игнат. - Князь меня сейчас к себе призовёт, заставит отгадывать, где перстень. Прятал же перстенёк стоероовский, видно, Дурында... Об этом он Спирьке и шептал... А у князя разговор один: либо перстень найдёшь, либо голову потеряешь..."

Только подумал Игнат - и как в воду поглядел: кличут к князю.

Стоеросов возлежал, как обычно, на низком турецком диване, покрытом ковром, среди разноцветах подушек. Играли, искрились, мерцали камни разноцветные на пальцах княжеских рук.

Поп Парамон с горшком пиявок сидел у изголовья.

Спирька стоял возле двери, ведущей в княжескую опочивальню. Глаза Чёрта радостно сверкали.

- Ты, Игнатик, про беду нашу слыхал ли? - спросил поп Парамон.

- Перстень, сказывают, бесценный у князя пропал, - ответил Игнат.

- Ты сам, солдатик, похвалялся, что всё найти можешь, - проговорил хрипло Спирька. - Коня нашёл боярского... тогда, в лесу, у семи берёз.

- Вот и ныне покажи себя, - улыбнулся поп Парамон и взболтнул воду в горшке. - Найди, Игнатик, перстень княжеский. А батюшка Данила Михайлович наградит тебя по-царски.

От царя я награду богатую получил уже один раз, - усмехнулся Игнат, пять ран да пулю в ноге.

- Найдёшь - шубу с моего плеча получишь, - тихо молвил князь, и нога его в сафьяновом расшитом сапоге дёрнулась, словно за голенище заползла пиявка. - Не найдёшь - голову с плеч.

- Сроку тебе - два дня, - подал голос Спирька.

- Даже в сказках и то три дня на дело даётся, - сказал Игнат.

- С кем торгуешься-то, рядишься, солдатик? - грозно захрипел Спирька. - Как у тебя язык ворочается...

- Добрый разум наживают не сразу. - Игнат взглянул в немигающие Спирькины глаза. - Не князь мне два дня дал, а ты. С тобой и торгуюсь.

- Три дня и три ночи даю тебе, - почти простонал князь. - Ищи, солдат, ищи... Либо перстень сыщи, либо вора... Ох, плохой сон мне недаром привиделся. Корова безрогая - всегда к пропаже.

- Ладно, - согласился Игнат, - авось найдём. Нужно перво-наперво чёрту хвост завязать.

Солдат вырвал из ковровой бахромы толстую нитку, завязал ею свой железный посох, приговаривая:

- Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! Чёрт, чёрт...

Игнат глядел на Спирьку, а тот отвечал ему кривой тонкогубой улыбкой.

- Отыщу, князь, вора, - уверенно сказал Игнат.

... Всю ночь в избе Игната теплилась лучина. Спала только Стёпка. Её тонкая загорелая ручонка свесилась с печи и в полумраке казалась тёмной струйкой, сбегающей по белому печному боку.

- Братья, поп да Чёрт, сызнова сговорились-сторговались тебя погубить, - молвил дед Данилка, когда Игнат рассказал о беде.

- К соседям за умом не пойдёшь, его взаймы не возьмёшь. Самим надо выход искать, - сурово молвила бабка Ульяна.

- Что-то Спирька-Чёрт нынче храбрый, - задумчиво проговорил Игнат и полез в потаённое место, где хранил заветную расписку. - Ну да ладно, я ему, змею подколодному, дам выволочку, век помнить будет... Сам, скажу. Чёрт, заварил кашу, сам и расхлёбывай... Куда ж бумага-то делась, а?..

11. Не в деньгах счастье

Погнался за крохою, да без ломтя остался.

Старинная пословица

Обыскали всю избу - ничего не нашли.

Всё сходилось на Дурынде: и кража расписки, и кража перстня.

- Они ещё перстень этот треклятый тебе же и подсунут. - Бабка Ульяна стукнула клюкой в пол. - Тебя же и вором нарекут! Помяни моё слово!

- Ветра не удержишь, правды не скроешь, - отвечал Игнат. - Печаль беде не помощник. Как бы Якова, Дурынду этого, заставить нам всю правду сказать, нашим лазутчиком у Спирьки сделать! Вот ведь у парня - не голова, бор тёмный. И в том тёмном бору сам чёрт ногу сломит! Наш мужик, а словно околдовал его Спирька!

- Сделали из парня пса цепного, без ума-разумения, - вздохнул дед Данилка.

- Якову показать надобно, - молвила бабка Ульяна, - кто ему враг, а кто - друг.

- Обождите, обождите, - схватился за ус Игнат. - Прикинем... Скажи, дедушка, чем Спирька Дурынду в руках держит? Золота ему обещал? Может, от смерти его спас неминучей?

- Обещал ему новую избу построить, тройку лошадей дать да кусок землицы, - сказал дед Данилка. - А за то должен Яков у Спирьки три года под началом ходить, слушаться его безропотно.

Игнат задумался крепко.

- Так вот, родные мои, что делать надобно, - наконец молвил он, понизив голос, - завтра утром дедушка скажет Дурынде-Якову про сундук, который в болоте отыскался...