Сказ о Халлеке Торсоне (СИ) - Страница 5

Она кивнула какой-то тётке, семенившей по проулку рядом с покосившимся сарайчиком, со смешком шепнула Халлеку:

— Жена войта. Через десять минут вся деревня будет знать, что я притащила мужика.

— Ну, в некотором роде ты меня притащила, — скроил невинную ухмылку Халлек.

— Да ну тебя. Я за сегодня уже налазилась по скалам. Да и ты смотришься не ахти. И вообще, тебя сначала выстирать надо.

— Я же из моря вылез!

— Гм… — эльфиня дёрнула носиком. — Я собираюсь представить тебя войту. Так что лучше иди на пруд, он вон там, за рощей. А потом есть и спать.

— Слушай, я и не представляла, что ты такой торгаш, — восхищённо прошептала Сейда, когда они отошли от деревни. — Нагреть этого жмота ещё на полторы сотни, расписав ему выводок кавéрны…

— Каждый мужчина-нордхеймец может без ущерба для личной чести заниматься пятью "большими ремёслами": воинским, кузнечным, торговым, жреческим и горнорудным. И на всякий случай нас с детства учат начаткам не только воинского и кузнечного искусства, но и трём остальным.

— Есть ещё и "малые ремёсла"?

— Да, их четыре. Это кораблестроение, строительство, книжное знание и лесное дело. Они тоже достойны любого мужчины, просто чуть менее почётны. Обычно ими занимаются те, кто уже не может воевать, ходить в море или служить наёмно. Но никто не мешает понемногу изучать и их.

— Тссс… — Сейда замерла точёной статуэткой. — Смотри…

Через тропинку шагов в двадцати от них перебиралась тварь. Тощее, голое, поджарое мосластое тело, передние лапы трёхпалые, с шипами-шпорами, задние почти двупалые. Таз сильно опущен, так как задние лапы короче. Мясистый хвост, похожий на длинную живую морковку. Голова с зубастой пастью прямо на трубчатом торце, глаз не видать. Халлек знал, что глаз как таковых у кавéрны нет — их заменяют четыре червеобразных усика-вибрисса. Одна пара, задняя, чутко улавливает колебания воздуха, а передняя, длинная, служит для исследования земли и предметов. Как есть пять локтей, не больше и не меньше. Постояв на тропинке и поводив толстой шеей-кишкой, каверна сдала задом на другую сторону и перетащила из кустов добычу — крупного кролика.

Халлек и Сейда стояли не дыша, прислушиваясь к треску сухих веточек. Звук удалялся как раз туда, где эльфиня предположила логово. То есть чуть выше скал, где в прибрежном лесу было много каменистых развалов с глубокими трещинами.

— Пойдём сверх, по лесу, — предложил Халлек. — Там хвоя, она почти не шелестит. А воду каверна не любит, и к морю будет отступать неохотно. Вот мы её и прижмём.

— Согласна.

И они тихонько пошагали в сторону лесистого склона над скалами. Из небольшого грота, образованного несколькими перекосившимся и заклиненными плитами песчаника, смердело звериным логовом.

— Ошибиться трудно, — шепнула Сейда. — Логово.

— Как брать будем? У нас они в норах селятся, оттуда водой выгоняем. Здесь лей не лей, без толку.

— Я уже подумала, — в её почти беззвучном голосе проскользнуло раздражение, — вон там я видела несколько толстых веток, ещё не сухих. А с той стороны есть как бы чёрный ход, но он тесный. Каверна в него протиснется разве что вплотную, обдирая бока. Ты с той стороны зайдёшь и хорошенько пошумишь. Она шума не переносит. Выгонишь, короче, её на меня.

— Договорились.

Скользнув вбок, Халлек растворился в лунных тенях. Его напарница осторожно, чтобы не потревожить мелкие камешки, спустилась к зеву грота. Вонь стала ещё хлеще. Встав сбоку, Сейда бесшумно вынула саблю и расслабила тело, чтобы в решающее мгновение рубануть одним рывком.

Из темноты гулко загрохотало, заревело. Не знай эльфиня, что там буянит гость с севера, вполне можно было бы подумать на зверя куда более крупного, чем кавéрна. Послышались частые скребущие звуки — чувствительная к шуму тварь спешила выбраться наружу. Ближе… ближе… вот в полосе серебристого света появилось дёргающееся рыло. Сейда одним размашистым движением — кавéрна даже не успела уловить его — отсекла голову. Упругая толстая кожа разошлась с сопротивлением, но уступила острому клинку. Тварь, уже агонизируя, проскочила на несколько шагов дальше и рухнула.

— Халлек! Бегом сюда, я её завалила!

Уже не таясь, северянин перебрался через завал и только собирался спрыгнуть на скальную полку, где стояла Сейда, как из грота раздался утробный рёв. Сверху Халлек увидел, как Сейда застыла, прижавшись к камню. Прямо под ногами сердито ворочалось что-то большое. И оно пробиралось к выходу!

Выхватив оба кинжала, Халлек подошёл к самой кромке завала. Оттуда показалась лохматая башка размером с добрую бадью, сидящая на крепкой шее шириной в две лошадиных. Таких зверей он ещё не видел, но… воняло от него как от неумытой кошки. Эльфиню оно ещё не заметило, хотя уже настороженно поводило носом.

Мысленно, дабы не спугнуть воплем зверя, Халлек помянул Свальбарда. И спрыгнул прямо на спину, как в седло, крепко всадив двухпядевые кинжалы в короткошёрстный загривок. О прицельности речи не шло, но куда-то он точно попал. Зверь выгнулся с яростным, воющим шипением и попытался скакнуть вперёд, стряхивая свалившегося невесть откуда противника. Халлек с удивлением увидел, что работают только передние лапы, а задние бессильно волочатся по камням, слегка подёргиваясь. Шипение сменилось жалобным хриплым мявом, из пасти зверя хлынула чёрная в лунном свете кровь и всё стихло.

Эльфиня, хрипло дыша, отлепилась от скалы.

— Пещерный лев. Хорошо хоть, молодой, — выдохнула она, падая на тушу рядом с Халлеком. Отстегнув фляжку с вином, Сейда сделала пару глотков и протянула нордхеймцу. А потом ощупала шерстистую спину ладонями и сдавленно захохотала, сползая по мягкому боку.

— Халлек… Медведь ты как есть… ох… ты ему хребет сломал! И похоже, что лёгкие на рёбра насадил. Он помер уже тогда, когда ты на него сиганул. Ндаааа…

Она встала, отошла на пару шагов, оглядела зверя.

— Ну теперь войт не отделается полутора сотнями сверху. Это чудо природы на все пять тянет, можно будет и обновок прикупить.

— Смердит только от этого чуда. Пока башку дотащим, да от кавéрны рыло, по дороге все гусеницы на кустах подохнут.

— В деревне баня есть.

— Дай твою саблю. Сейчас я ему оттяпаю голову. Кинжалом долго пилить.

— Погоди. Подними сначала.

Пока Халлек держал голову пещерного льва за гриву, Сейда подтащила тушку каверны и пристроила под шеей.

— Вот. А то ты как рубанёшь, до камня достанешь. Держи.

Примериваясь к незнакомому оружию, он покрутил его в руке, сделав несколько выпадов. Уравновешенность сабли была очевидной, она хорошо ложилась в ладонь и определённо подходила ему. Свистнул клинок… раздался короткий скрежет, и остриё выбило искры из песчаника. Лохматая башка откатилась в сторону, а ледащее тело каверны развалилось почти напополам. Сейда охнула, прикрыв рот ладошкой, и покачала головой.

Халлек виновато развёл руками.

— Ладно, — усмехнулась эльфиня, — бери и пойдём. То-то войт обрадуется.

Разбуженный среди ночи деревенский голова долго не мог понять, чего от него хотят две непонятные личности. А когда дошло и он принюхался да присмотрелся, ему поплохело. Похлебав воды из стоявшей в сенях бадейки, войт зажёг светильник.

— Однако, однако…

— Эта тварь жила в одной пещере со львом. Странно, как вы его-то не заметили, — жёстко сказала Сейда.

От Халлека не укрылось мелкое движение глаз войта.

— Пять сотен сверху, и я делаю вид, что каверна жила одна.

Посмотрев на верзилу, к которому прилипли мелкие шерстинки, волосы с гривы, а также каменная пыль, войт сглотнул.

— Итого девятьсот пятьдесят, можно часть разными монетами. Платиной там или титаном, — равнодушно подвёл черту Халлек, кинжалом демонстративно выскребая остатки львиной шерсти из-под ногтей.

— И баню чтоб натопили, — добавила, слегка наклонив голову, эльфиня.

— Без ножа режете… откуда вы только взялись. Деньги утром, как проснётесь, баню сей миг затопят. Устроит?