Сказ о Владе-Вороне (СИ) - Страница 16

Плох ли Кощей, хорош ли, пусть и злился Влад на него, а ничего, видно, не поделать — назад лететь надобно. Вот Забаву из лесу выведет и тотчас возвратится в Хрустальный замок. Никуда Кощей от него больше не денется.

— Что такое, лада моя? — Забава все же отстранилась, нахмурилась. — Чай, не люба я тебе? Неужто не хороша?

— Хороша, — честно признал Влад. — Да только не про меня. Не пара ворон голубице. Придет день, станешь ты княгиней.

— Стану обязательно! — воскликнула Забава. — С тобой ли, без… но лучше все же с тобой.

Влад головой покачал и ответил со всей возможной искренностью:

— Нет. Не бывать тому.

Забава отпрянула от него, вскочила, руки в бока уперла, ножкой топнула; на плащ, к ногам ее свалившийся, глянула, словно на змеюку подколодную. Впрочем, было с чего: у богатырей плащи сплошь алы, а у Влада — черный, будто мгла кромешная. Да и прочая одежда — из тканей заморских, дорогих, серебряной и золотой вышивкой украшенная — темнее ночи беззвездной.

Оглядела его Забава, фыркнула:

— И впрямь: Влад-Ворон! Недаром Златоуст дал тебе такое прозвание.

— Давно ли? — поинтересовался Влад.

— А с год где-то. Только так и кличет за глаза.

Задумался Влад, нахмурился. Непрост оказался волхв княжий: видать, почувствовал многое, силу прибывающую в том числе.

— Ты, Забава, на меня не серчай, — молвил он примирительно, — а только шел я за тобой, выполняя наказ княжий, моя свобода — цена твоей. Как только доведу тебя до Киева, уйду. Не принадлежу я себе более.

Весь гнев с лица Забавы ушел.

— Неужто по дороге ты дал слово какой-нибудь чародейке?! — воскликнула она и всплеснула руками. — Признайся, она Кощея победить помогла? Ну так коли нелюба она тебе, слово за помощь выманила, то ничего оно и не значит.

— Это что же выходит, — нахмурился Влад, — я дал, я и обратно взял? Слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— А монах святой иначе речет, — заспорила Забава. — Ты ведь меня выручить хотел. За ради этого можно и на обман пойти — Господь простит.

— А уж слова псов византийских мне безразличны тем более! — зло ответил Влад, вставая. Разубеждать ее в том, что вовсе не чародейке, да и вообще слово не давал, он не стал. Вряд ли проще Забаве было бы от мысли, будто никто ради нее не воевал Кощея (и даже более того: именно к чародею Влад и вернется так быстро, как сумеет).

— Влад! — Забава иволгой вскрикнула, за плечи обняла и в грудь лицом уткнулась. — Не оставляй! Не бросай меня!

— Конечно, не оставлю, буду тебе опорой и защитой, пока не дойдем до Киева, — пообещал он.

— Станем жить с тобой душа в душу.

— Забава…

— Молчи! — приказала она и запечатала ему уста двумя пальцами.

Не выносил Влад слез девичьих, порой все сделать готов был, только б они быстрее высохли, да либо действительно переменился, на бывшую Кощееву невесту Настасью насмотревшись, либо, в Нави побывав, немного лучше узнал самого себя и мир вокруг, либо попросту взрослее стал. Понял он, что Забава на самом деле не искренна, а тешит гордость свою и жаждет взять верх над ним за отказ в ночь совершеннолетия, хочет все сделать по-своему. И ради этого не остановится она ни перед слезами, ни перед уговорами, а коли не возымеют они должного, то и чего похуже выдумает. Только и Влад ведь далеко уже не отрок несмышленый, воспитанник князя, из земель чужих привезенный. Отстранил он девицу от себя и бросил лишь одно слово:

— Идем.

Шли они долго или коротко — то неведомо. На ночлег остановились на полянке. Мороз совсем землю сковал, хвороста не нашлось подходящего, однако огню зачарованному все равно, чем его потчуют. Влад подозревал, тот и на снегу одном горел бы. Плащ свой снова отдал Забаве, а сам устроился на стволе упавшего в непогоду дерева.

— Каков же ты стал… — ласково протянула девица.

— Каков же?

— Взрослый да пригожий, хозяйственный.

— К слову, о хозяйственности, — Влад поднялся. — Пойду добуду нам что-нибудь в пропитание.

— Так вечер же! — всполошилась Забава. — Да и осень на излете, зима семимильными шагами торопится. Где ты сейчас дичь отыщешь?

— Не ложиться же спать голодными, — ответил Влад. — Но ты отдыхай, я скоро вернусь. Ни о чем не тревожься и без меня никуда не ходи.

Сказано — сделано. Влад отошел в лес на несколько шагов, обернулся вороном, поднялся над деревьями и трижды облетел поляну, вырисовывая колдовской круг. На всякий случай. Знал он, что не побеспокоить Забаву ни зверям, ни людям лихим, если вдруг такие поблизости найдутся, а все равно — так спокойнее. А как опустился обратно на землю и человеческий облик принял, выбежала из-под еловой лапы лиса, положила зайца к его ногам и была такова.

— Благодарю, дедушка, за гостинец! — сказал Влад и поклонился на все четыре стороны. Глядь, возник перед ним пенек. Над ним завертелся вихрик снежный, а вскоре появился и сам лесной хозяин.

— Здравствуй, старичок-лесовичок, — поприветствовал его Влад.

— И тебе не хворать, птенчик, — фыркнул Леший. — Чай отыскал, кого хотел?

— Забаву-то… — начал Влад, но Леший уж больно весело закряхтел-заскрипел-захихикал да заухал по-совиному.

— То, что она тебе никто, а сам на край света убежать стремишься, всякому, имеющему глаза, за версту видно. Особливо тому, кто смотреть умеет, — сказал он наставительно. — Я про Кощея спрашивал. Отыскал? Поговорили?..

Влад кивнул.

— Да только, видать, не о том, — заметил Леший. — Ну-ну, не кручинься, добрый молодец, образуется все.

— Да куда уж там, дедушка, — вздохнул Влад.

— Ну-ну-ну, — протянул тот. — Чтоб Кощей тебя приманил, а затем сам же и выгнал? — Леший покачал головой. — Чудны дела.

— Как выгнал?! — не поверил Влад. — Я сам улетел!

— После слов егойных злых и острых. Я, конечно, не присутствовал, но уверен, что насмеялся.

«Еще как», — подумал Влад, но отвечать не стал.

— Неужто думаешь, чародей бессмертный, в душах людских и в чудесах многое ведающий, заклятья всякие составляющий, слова истины знающий да живую воду хранящий, не сумел бы тебе даже самые неприятные вещи молвить так, дабы ты еще сильнее к нему привязался?..

Влад аж рот раскрыл. В уме и в хитрости Кощея сомневаться не приходилось. Мог он сказать по-разному, но добился того, чтобы Влад разозлился и улетел. Сам. Добровольно. И мысли не допускал вернуться… хотя бы некоторое время.