Сказ о Халлеке Торсоне. Судьба Феникса (СИ) - Страница 59

— Таймураз Карим — твой прапрапрадедушка? — удивлённо спросил Хризопраз, определённо что-то вспомнив.

— Так ты его знал? — не менее удивлённо спросила Куница.

— Ага. Он меня отговаривал от спора, но кто в том возрасте слушает голос разума? Казалось же ещё, что следят за мной… наверное он и присматривал.

— Он записал, что его знакомый внезапно превратился в летающего ящера цвета луковой стрелки и полетел куда-то на юго-восток. Прыгал порталами на расстояние видимости, проводил до границы джунглей. Дальше силы закончились.

— А как ты узнала, что он — это он? — поинтересовалась Кэтлин.

— Нуууу… — Куница пожала плечами и улыбнулась. — Почуяла. Ты ведь тоже, — и зашептала ей на ушко, ехидно косясь на Халлека.

Баронесса слегка порозовела и кивнула. Они неторопливо дошли до трактира с вывеской "Золотая игла", где просидели за перекусом ещё два часа, говоря о том о сём, и распрощались. Хризопраз и Вейла отправились по своим делам, а Халлек и Кэтлин остановили свободный экипаж и вернулись к резиденции. Чтобы не тревожить Низу, спросили у охранника, можно ли воспользоваться портальным залом. После проверки допуска дежурный специалист открыл переход на опушку леса недалеко от замка Зангефалль-Шнеевальд.

Зимние заботы затянули новых хозяев владения. Только письма время от времени отправлялись на север и обратно, с небольшими вьючно-санными обозами. Это летом и до середины осени, пока перевалы открыты, в Нордхейм и в империю через баронства ходили караваны подвод. Одним вечером, когда Халлек и Кэтлин, отлежавшись в купальне после целого дня поездок верхом, отдыхали в своих покоях, в дверь постучала перепуганная служанка. Мягко, но нпреклонно отодвинув её в сторону, вошёл Свальбард. Он не распространял вокруг себя силу и выглядел весьма… обычно, что ли? Правда, служанка всё равно что-то улавливала.

— Сообрази на стол, — распорядилась Кэтлин. — Что на кухне осталось, всего понемногу неси, и брусничный отвар с мёдом.

Девушка пискнула и умчалась.

— Ну, здравствуйте, — Свальбард отечески улыбнулся, уселся на скрипнувший стул за рабочим столом.

Халлек отодвинул в сторону записи и всякие хозяйственные книги, сел напротив.

— Ну здравствуй, — в тон ответил он, вызвав радостный смешок.

— Да я просто проведать заглянул. Вижу, у вас всё в порядке. Молодцы. Справились, и ничего, способного потрясти мир, не понадобилось. Всё сами.

— Не так уж и сами. Пришлось побегать, сам знаешь.

— Это мелочи. Айру и других высших никто ведь не побеспокоил.

— А ты сам?

Свальбард ухмыльнулся.

— А что я такого сделал? Выдать нужные инструменты тому, кто способен их применить, это ведь не вмешательство.

Халлек запустил руку в невидимый карман, выложил на стол Ледяную корону и свёрток с коротким мечом, снятым с тела Эамона.

— Корону возвращаю. Ты был прав. Мир с нею видится совсем другим. Всё понимаешь, всё осознаёшь, всё можешь мгновенно рассчитать. Но ничего не чувствуешь. Вернее, воспринимаешь… — он пожал плечами, — просто не считаешь важным. Только расчёт. Пусть будет у тебя, может, найдётся более достойный носитель.

Свальбард задумчиво посмотрел на льдистый обруч.

— Не буду юлить, — пожал он плечами, — более достойного ещё долго ждать придётся. Но твой выбор понимаю и принимаю. Ты, надеюсь, догадываешься, что это решение без возврата? И потом ты ею не сможешь воспользоваться?

— Разумеется. Соблазнительно, но чуть дольше, и это был бы уже не я. А это вот, — Халлек показал взглядом на свёрток, — клинок, которым князь Эамон убил Феникса и поглотил его сущность. Не знаю, чьё это творение, но уверен, что ему не место в нашем мире. Сможешь его уничтожить?

Вошла служанка, расставила на свободном месте несколько тарелок и кувшин и убежала, чуть ли не на каждом шагу оглядываясь на гостя. Кэтлин подцепила ломтик варёной оленины и заметила:

— Сейчас весь замок будет знать, кто тут у нас гостит.

— Да и пусть, — хмыкнул Свальбард и потянулся к свёртку. Пальцы в мелких подпалинах от кузнечных искр коснулись плотной ткани, отдёрнулись.

— Занятно. Ты-то его как взял?

— Да я не задумывался тогда особо. Просто понял, что надо его сначала обмотать чем-то, а потом уже прибирать.

— Покажи-ка.

Халлек размотал плотную парусину. По столу брякнул металл. С виду ничего необычного. Две с половиной пяди тёмно-серой стали, крестовина без украшений и рукоять с небольшим яблоком. В иных руках скорее кинжал, чем меч.

— Надо же. Какая… искушающая простота. Так и хочется схватить, да?

— Почему-то нет, — подумав, ответил Халлек.

— Очень опасная штука. Намного опаснее короны. Её можно подчинить без особого напряжения, а этот меч уже нахватался сутей и сейчас тягаться с ним рискованно даже для меня. Но уничтожить возьмусь. Заверни обратно.

Нордхеймец замотал оружие и перетянул свёрток несколькими полосками ткани. Движение руки, и добыча исчезла, видимо, тоже спрятанная известным способом.

— Ну, добро, — сказал он, выпил полную кружку сладкого отвара и встал. — Будет время, загляни на Химинбьёрг. Завеса тебя всегда пропустит.

Когда Свальбард удалился, Халлек вздохнул и тоже поднялся из-за стола.

— Всё-таки он давит, пусть и сдерживает силу.

— Я тоже чувствовала. Пойдём, подышим перед сном?

— Давай.

Он накинул шубу, взял меховую ушанку, Кэтлин мгновенно укуталась в подходящий наряд, и они, миновав внутреннюю галарею, вышли на западную стену. Совсем уже стемнело, высыпали тысячи ярких звёзд. Стояла тишина, только над вершинами гор и перевалами вымпелами клубились призрачные облака. Сейчас в Нордхейме самая неприятная пора, с океана постоянно задувает, и потоки холодного сырого воздуха иногда прорываются на юг. Горели несколько фонарей во внутреннем дворе, большая часть населения замка уже отдыхала. Только возле дверей кухни суетился паренёк "принеси-подай".

Халлек развернулся наружу и обнял Кэтлин, которая тут же поудобнее устроилась между мохнатыми рукавами. В темноте выделялась присыпанная снегом полоса леса, серпик выползающей из-за гор луны подсветил полоску Поющего водопада. Едва уловимыми волнами долетал неузнаваемый, не напоминающий ничего знакомого голос воды. Серебристый отблеск пробежал по лугам. Где-то на склоне мерцал далёкий огонёк шахтёрского выселка.

— Это всё наше, — прошептал он на ушко жене, зарывшись носом под капюшон. — Это всё наше.