Скандальный развод, или Хозяйка владений "Драконье сердце" (СИ) - Страница 5

– Мариэлла я! Мариэлла Эванс, или Райдер! Кто ж его теперь разберёт! – ответила я.

Виллы тут же остановились. Зависли прямо в паре сантиметров от моего лица.

– Пухляшка Маришка? – с сомнением спросил мужчина. – А ну-ка выйди на свет.

Спорить с тем, у кого в руках острые вилы, не очень хотелось, поэтому я поспешно повернула лицо к лунному свету, давая разглядеть себя.

Незнакомец, поджав губы и прищурив слегка подслеповатые глаза, посмотрел на меня. А затем широко улыбнулся:

– Пухляшка Маришка! Как ты выросла! Совсем ведь крошкой была, когда последний раз тебя видел! А чего ты так вырядилась и разукрасилась, аки ведьма-чернокнижница?

Лучше быть Пухляшкой Маришкой, чем наколотой на виллы Госпожой Райдер.

Я приветливо улыбнулась, подёргав один из бантов на корсаже, и начала подниматься на ноги:

– Так я по моде одета… А выпачкалась пока вот его ловила!

Ящерка, притихшая и прижавшаяся ко мне, показалась из складок платья и повернула голову к подслеповатому мужику.

– Чур тебя! – завопил он, снова вскидывая вилы. – Детёныша дрогона схватила! Сдурела, Пухляшка? Он же сожрёт тебя! Сожрёт, как пить дать! Убивец он этакий! Брось! Брось каку, Маришка!

Я отрицательно покачала головой, вдруг вспомнив имя мужчины. Персивальд.

Странно, но кажется кое какая память Мариэллы у меня сохранилась и периодически всплывала в голове.

– Не думаю, что я похожа на арбуз, старик Перси. Даже в таком неприглядном виде. Так что вряд ли мне что-то грозит. А у него лапка больная. Пойдём в дом, я осмотрю дрогончика. Вдруг помощь нужна животине.

– Помощь? – Персивальд даже икнул от возмущения. – Да его мамаша появится здесь с минуты на минуту! И тогда помощь будет нужна нам!

Я осмотрелась. Вокруг было темно, но думаю я бы заметила ещё одного дрогона-ящерицу. Раз этот детёныш, мать должна быть крупнее.

– Болит лапка? – ласково спросила я, погладив пальцами переносицу зверя.

Дрогончик что-то грустно уркнул и прикрыл глазки.

– Обожрался он, поганец такой! – заругался Персивальд, втыкая вилы в землю. – Посмотри пузо какое наел, лопнет скоро, зараза.

– И часто у вас тут дрогоны урожай пожирают? – прищурилась я.

– Ну… – замялся старик Перси. – А кто ж им запретит? Наглые тварюки, шустрые…

Определённо этим владениям нужна крепкая рука.

Я сунула ладонь в складку на брюшке детёныша дрогона и вытащила оттуда помятые и слегка порванные когтями бумаги.

– Пойдём в дом, – скомандовала я. – Теперь я здесь живу. Вот бумаги.

Персивальда мало интересовали бумаги.

– Всё чудесатее и чудесатее, – почесал голову он. – Никак шутишь, Пухляшка Маришка? Матушка твоя продать же хотела владения. Сказала тебе об этом, и ты бумаги подписала на продажу ещё год назад! В столице вы сделку провернули, так говорят. Забыла что ли?

– И где же деньги с продажи? – спросила я, подозревая неладное.

– А задаток с последующими выплатами тоже матушка забрала, да укатила куда-то с новым полюбовником прогуливать деньги. Нас уже месяц адвокаты нашего соседа-покупателя осаждают. Говорят, проваливать отсюда. Но куда мы пойдём? Сколько лет уже тут служим… У самих ни кола, ни двора.

Интересно. Значит, «Драконье сердце» раньше принадлежало Мариэлле. Это не просто Аарон с барского плеча выделил ей угол. Но, видимо, матушка у Пухляшки Маришки та ещё штучка. Вот так подставу сделала!

И как теперь быть?

Бодаться с юристами в чужом мире, это не бумаги из когтей малыша-дрогончика вырывать. Угроза потерять даже это забытое всеми место замаячила перед глазами.

Мы с Персивальдом побрели к дому. Я всё ещё продолжала держать дрогона. Может и стоило его отпустить, но все мы знаем, что не всегда животные могут сами о себе позаботиться.

А если лапка вывихнута? Или сломана? Вдруг она неправильно срастётся?

Лучше перестраховаться. Я всегда любила животных, не даром поступила на ветеринара. Думаю, неземному зверю тоже смогу помочь.

– Ты сказала тогда «арбуз». Что это такое? Что-то по вашему по-богатому, да столичному? Лакомства какие? – прокряхтел Перси, когда мы уже почти добрались до дома.

Значит, всё-таки не арбузы растут на местных полях.

– Перепутала, Перси. Малость подзабыла. Память у меня всегда была не ахти, сам знаешь, – ответила я. – Что это за овощи или фрукты тут растут?

– Овощи или фрукты, – хмыкнул он насмешливо. – Это же петта, Маришка! Какая ты стала леди в своей столице!

Я не ответила, вглядываясь в особняк, проступающий в ночной тьме.

Трёхэтажный, большой. Не такой огромный, как дом Аарона Райдера, но всё же…

При ближайшем рассмотрении было видно, что он слегка обветшал и нуждался в косметическом ремонте. Но, насколько я могла судить своим неопытным взглядом, построен дом был лет двадцать назад – по меркам жилья не так много, да и строили на совесть.

Перси приоткрыл дверь. Несмазанные петли неприятно скрипнули.

Я вошла в просторную прихожую, прижимая к себе дрогончика. По привычке сняла обувь. И правильно сделала – я чуть ли не по колено вымазалась в грязь.

После таких приключений хотелось искупаться и лечь спать. Но я помнила – нужно осмотреть детёныша. Да и расспросить местных не помешало бы. Больше всего меня интересовали злоключения Мариэллы и причина её развода.

Я прошла дальше, осматриваясь.

Стены, бывшие когда-то бежевыми, посерели от старости.

Судя по пустоте и почти полному отсутствию мебели – здесь распродавали всё, что могли. Видимо, чтобы хоть как-то держать владения на плаву.

Пахло выпечкой и луковым супом.

– Грейс, сюда скорее! – закричал хрипло старик Перси. – Гляди, кто пожаловал! Не поверишь!

– Кто там на ночь глядя притащился, неужто опять этот паскудник-адвокатишка? Ууу-х я его! – раздался зычный женский голос.

Послышался топот. Одна из дверей приоткрылась и оттуда показалась женщина лет тридцати пяти. Высокая и плотная, прямо кровь с молоком. В руке она держала швабру, видимо, чтобы прогонять адвоката.

– Что это такое? Ты что блудницу притащил? – всполошилась Грейс, а затем завопила: – Ещё и с дрогоном? Ой! Ой!

В этот раз на меня пошли со шваброй. Но я уже была опытная после вил старика Перси. Поэтому ловко уклонилась.

А тут и Персивальд помог. Он встал между мной и Грейс, закрывая меня спиной.

– Это же Маришка Пухляшка! Ну! Вспомни. Тебе лет четырнадцать было, когда она тут последний раз была! Такая рыжеволосая кроха, которая съела весь поднос с пирожными, а обвинили во всём тебя. Не поверили, что в такую малышку столько влезет.

– Ну и всыпали мне тогда хворостиной по мягкому месту… неделю сидеть не могла. – ответила Грейс, отходя на несколько шагов и осматривая меня. – Добрый вечер, леди.

– Добрый, – улыбнулась я настолько приветливо, насколько позволял жуткий клоунский грим, который Мариэлла считала макияжем. – Нужен стол и лампа. Хочу осмотреть малыша. У него болит лапка.

– У-рррр-к! – будто бы согласился со мной детёныш и ткнул меня носом в ладонь.

И как кто-то мог подумать, что дрогоны злые? Вполне себе безобидный любитель погрызть вкусняшки.

– Прошу, леди Эванс, – указала мне себе за спину Грейс. – Как видите, дворецких у нас больше не водится. Как и горничных, конюших, да и простых крестьян… Но скажите, разве ваш отец не подыскал вам видного жениха? Почему вы здесь? До нас такие слухи доходили…

Значит, местные не особо знают о том, что произошло с Мариэллой, даже не слышали, что свадьба уже была. Но у неё есть отец!

– Было дело, – уклончиво ответила я. – А мой отец… где он?

Родной человек мог бы помочь.

– Ха-ха, спрашивает, где он! – засмеялась Грейс, бросив развесёлый взгляд на Персивальда, который тоже принялся ухохатываться.

Я что-то не то сказала?

– Я немного выпала из жизни, недавно головой ударилась, – соврала я. – Было бы неплохо, если бы вы меня просветили немного относительно моментов, которые я подзабыла.