Скандальный дневник - Страница 6

Пытаясь избавиться от растерянности и гнева, она мерила шагами свою комнату в Букингемском дворце, где в настоящее время жила королева с шестью дочерьми (король предпочитал Сент-Джеймсский дворец).

Ужасный, гадкий человек!

Однако она забыла, какие у него голубые глаза — цвета безоблачного октябрьского неба. Забыла, как из уголков этих глаз веером разбегаются мелкие лучики-морщинки, когда он улыбается. Раньше она любила эту небрежную улыбку — когда была молодой, наивной и слишком доверчивой.

Любила его волосы… темно-каштановые, почти черные, густые и блестящие. Они были чуть длиннее, чем требовала лондонская мода. Впрочем, он ведь не был в Лондоне несколько лет, насколько она знала. Его фигура в безупречном черном костюме выглядела впечатляюще. Плечи оказались немного шире, чем ей запомнилось.

Как он посмел заявиться в Лондон, ни словом не предупредив ее о своем приезде, и требовать, чтобы она вернулась домой?! Эвелин была в ярости.

Она ни за что на свете не поедет в Истчерч! После того, что случилось, это просто невозможно.

Принцесса Мэри ей поможет. Она не допустит, чтобы ее фрейлину увезли насильно; Завтра же надо будет к ней обратиться.

А сегодня ночью… сегодня ночью необходимо связаться с Пирсом. Эвелин поспешила к секретеру, достала лист толстого пергамента и торопливо макнула ручку в чернильницу. Капля чернил пролилась на стол. Тихо выругавшись, она промокнула пятно. Помимо прочего, внезапное появление мужа, наконец, заставило ее признать, что она питает нежные чувства к Пирсу.

Это открытие приводило ее в смятение, приятно возбуждало и пугало одновременно. Испытывая в душе такой сумбур, она не хотела сегодня идти на бал в Карлтон-Хаус и в то же время не могла оставаться дома.

Приехав в Лондон, она с удовольствием посещала королевские балы. Там можно было затеряться среди сотен гостей, танцевать до головокружения и до одури пить пунш, сдобренный виски. Утомительные светские вечеринки позволяли хотя бы на время избавиться от вечно мучившего ее беспокойства.

Но все изменилось, когда она стала фрейлиной королевы и принцесс. Особенно сильное влияние на нее оказала Мэри, любимая сестра принцессы Уэльской. Сейчас Эвелин мечтала укрыться от толпы, любопытных взглядов, а главное — от человека, который в последнее время полностью завладел ее вниманием, — Пирса Филдинга, лорда Данхилла.

Эвелин и сама не понимала, как это случилось. Она познакомилась с красавцем лордом на званом ужине и обнаружила, что у них есть кое-что общее — сильная нелюбовь к зеленому горошку.

Пирс заметил, что Эвелин рассеянно гоняет горошины по тарелке, и удивленно поднял брови.

— Прошу прощения, — ответила она с улыбкой, — но я терпеть не могу горох. Не выношу его с детства.

— В самом деле? — спросил он. — Даже горох герцога? Ее позабавила прозвучавшая шутка. Она оглядела комнату и прошептала:

— Особенно этот.

Пирс засмеялся и придвинулся ближе.

Они проболтали весь вечер, и Эвелин покинула дом лорда Камберлендского с каким-то особым чувством. Она буквально впорхнула в карету, которую королева прислала за ней и другими дамами, приглашенными на ужин. Ей уже очень давно не было так хорошо и спокойно.

С тех пор ее симпатия к Пирсу начала расти. Они встречались то на одном вечере, то на другом, и Эвелин остро чувствовала его интерес к ней. При этом она не сомневалась, что, и он прекрасно знает об ее интересе к нему. Как он мог ей не нравиться? Остроумный, красивый, стройный, златовласый джентльмен, уважаемый почти всеми. А как он на нее смотрел… Она вся трепетала от этого взгляда.

Однажды утром он приехал в Букингем и пригласил Эвелин прогуляться по саду. Когда их окутал пьянящий аромат лилий, Пирс дал ей понять, как ему приятно ее общество и как сильно он хочет большего… Потом он произнес очень романтическую и прочувствованную речь о том, что желает насладиться ею — и подарить наслаждение ей — в постели.

Эвелин удалось сохранить спокойствие, хоть сердце ее бешено колотилось. Она могла бы сказать ему, что ей тоже очень приятно общество лорда и что она отчаянно хочет его, (такие фантазии посещали ее довольно часто), но удержалась от смелых признаний.

— Вам, конечно, известно, что я замужем, милорд, — сказала она.

Пирс рассмеялся: его позабавила ее наивность.

— Да, я заметил, — ответил он, взглянув на ее палец с обручальным кольцом. — Но ваш брак — одно название, Эвелин, и вам нечего мне возразить: вы уже три года прислуживаете принцессе.

Это было правдой, и все это знали. В коридорах Букингемского дворца перешептывались о ее неудачном замужестве, и эти сплетни доходили до Эвелин. Ее свадьба с Натаном Греем, графом Линдсеем, была в свое время заметным событием. На церемонии присутствовали даже король с королевой. Их семья всегда была на виду, но распалась после смерти сына.

Когда умер Робби, ее отношения с Натаном окончательно испортились. Пирс был не первым мужчиной, который с вожделением смотрел на Эвелин.

Но он оказался первым, кто привлек ее внимание.

— Я всем сердцем верю, что вы тоже питаете ко мне нежные чувства, — смело сказал он тем солнечным утром.

— Сэр! Я ни за что не признаюсь в этом!

— Вот как? — спросил он и, не дожидаясь нового протеста, поцеловал ее за кустом сирени. Это был нежный и сладкий поцелуй, полный затаенной страсти.

После этого Эвелин во второй раз ощутила невероятный прилив легкости и буквально вплыла в свои комнаты.

С того утра в королевском саду она начала терзаться сомнениями и провела не одну бессонную ночь, обдумывая его слова. Может, и впрямь завести роман, отбросив все нравственные запреты? Пирс знает, что она его хочет. Да, ей не хватает мужской ласки. Она молода, и у нее есть физические потребности, которые уже слишком давно не удовлетворялись. К тому же в окружении принцессы все имеют внебрачные связи и почти не скрывают этого — ни для кого не секрет, что принц изменяет своей жене направо и налево.

Разве это так уж плохо? Пирс сказал, что люди, вступившие в брак ради титула и богатства, ищут любовь на стороне. Возможно, он прав.

Когда она клялась в верности своему супругу, она и помыслить не могла об измене. Тогда она верила в сказочное семейное счастье. Однако они с мужем не виделись уже целых три года.

Конечно, чтобы не изменять супругу, можно было развестись с ним. Сам принц Уэльский добивается развода — кто осудит ее за то же самое?

А вдруг Натан не согласится?

Эвелин пребывала в полной растерянности. Она не знала, что ей делать со своими чувствами к Пирсу, боролась с ними, боялась его увидеть и в то же время мечтала о каждой новой встрече. Ее пугала собственная решимость и в то же время мучила необходимость что-то предпринимать.

На прошлой неделе она написала Пирсу письмо, в котором, старательно подбирая слова, выразила свои страхи и сомнения. Она осторожно намекнула, что он ей нравится, но умоляла больше к ней не приходить. Она замужняя женщина и не может нарушить клятвы супружеской верности, даже если об этом будет знать только ее собственное сердце. Пусть эти клятвы потеряли силу много лет назад.

Или все-таки может? Написав письмо, Эвелин стала думать, стоит ли его отсылать, но, в конце концов, решилась. Проводив взглядом лакея, который унес ее послание, она принялась ждать.

Каждый раз, когда на глаза ей попадался слуга или посыльный, она думала, что он привез ей ответ от Пирса. Но неделя подошла к концу, а она так ничего и не получила. Ее письмо было встречено странным молчанием.

Где же он? Может быть, оно по какой-то причине не дошло до адресата? Или рассердило его? Вдруг она слишком серьезно восприняла ничего не значащий флирт?

Когда принцесса Мэри попросила ее сегодня вечером пойти на бал к принцу Уэльскому, Эвелин подумала, что там она наконец-то получит ответы на свои вопросы.

К собственному несчастью, Мэри влюбилась в принца Уильяма Глостера, а королева почти не выпускала своих дочерей из поля зрения и не разрешала им посещать такие скандальные светские мероприятия, как бал у принца Уэльского, поэтому ей приходилось общаться со своим возлюбленным через посредниц.