Скальп врага - Страница 18

— Да ладно, — криво усмехнулся оперативник.

— Не ладно, а схлопочешь, — отрубила Катя.

Сказала и зашагала дальше. Лемехов в сердцах плюнул и поспешил следом.

Дом Розы Оглы — трехэтажный кирпичный особняк, крытый железом, — сверкал, словно новогодняя елка. Светились все окна, причудливая лампа над крыльцом и декоративные фонарики во дворе. У калитки дежурили двое парней в застегнутых наглухо турецких кожаных куртках.

— Что нужно? — с кошмарным акцентом спросил первый.

— Милиция. — Катя с ходу протиснулась мимо парней, толкнула калитку.

— Э-э, погоди…

Один из охранников протянул было руку, чтобы схватить гостью за плечо, но Лемехов быстро вцепился ему в запястье.

— Ну, чего ты бузишь-то, братан? — В голосе оперативника читалась ласковая угроза. — Сказано ведь, милиция, поговорить нужно с хозяйкой. А ты бузишь. Нехорошо.

Охранник попытался вырвать руку. Лемехов сжал пальцы, и парень побелел от напряжения. Касательно «грубой физической силы» оперативник был на высоте.

Второй охранник ухватил было Лемехова за лацканы, но в этот момент от крыльца донеслась фраза, сказанная на незнакомом языке. Голос принадлежал женщине и был глубоким, гортанным, красивым. Охранник сразу опустил руку.

— Ну вот, — ласково улыбнулся Лемехов. — Так бы сразу.

Он протиснулся между стражами и направился к дому. Роза Оглы, женщина в летах, но сохранившая вполне приличную фигуру, черная — то ли года щадили, то ли красилась, — внимательно поглядела на гостей сквозь дым, поднимавшийся от зажатой в зубах папиросы.

— Нам надо с вами поговорить, — сказала ей Катя.

Роза стояла на самой последней ступеньке и потому взирала на гостей, как и положено «маме», сверху вниз, чуть надменно, гордо подняв голову. Вкупе с простоватой одеждой, накинутым на плечи ярким платком и папиросой смотрелась она весьма странно.

— Документ есть? — спросила она сухо и ровно. Катя показала удостоверение. — Заходи, — кивнула Роза и первой вошла в дом.

Катя и Лемехов последовали за ней.

Внутри особняк больше напоминал восточный дворец, чем европейский дом. Повсюду, куда ни брось взгляд, красовались ковры. На полу, на стенах, даже у кресел — небольшие отдельные коврики. Мебель только из натурального дерева, но подобранная странно, бессистемно, словно бы хозяева, не глядя, листали мебельный каталог и тыкали пальцем в первые попавшиеся страницы. Дом начинен техникой, показушно-дорогой, но выбранной явно без понимания, лишь по цифрам на ценнике. Все здесь отдавало провинциальностью, граничащей с кичем.

Роза прошла на середину комнаты, остановилась у могучего стола, погасила в пепельнице «беломорину» и тут же взяла новую. Постучала мундштуком по холеному ногтю большого пальца, прикурила от роскошной зажигалки и только после этого заговорила.

— Зачем пришли? — спросила она быстро, взглянув на Катю и ее спутника черно-синими, как маслины, глазами.

— Мы хотели побеседовать с вами о сегодняшнем происшествии, — начала было Катя, но Роза перебила ее взмахом руки.

— Зря пришла, красавица. Ничего не знаю. Спали все. Мы рабочие люди. Спим по ночам.

— Ну да, — весело хмыкнул Лемехов. — Такие рабочие — хоть «слава, слава» кричи. Все руки, поди, в трудовых мозолях? С раннего утра до позднего вечера спину гнем, пот проливаем. То травку взвешиваем, то выручку пересчитываем? А, Роза?

— Зачем так говоришь? — прищурилась женщина. — Ты меня за руку ловил, товар отбирал, деньги считал?

— Роза, Роза, — поморщился оперативник. — Ты же не сявка какая-нибудь, да и мы не чижики. Не к лицу серьезным людям понтами дешевыми друг друга валить. Знаешь ведь: когда мы тебя за руку поймаем, совсем другие разговоры пойдут. И не с нами тут, а с дознавателем в ГУВД. А мы так, исключительно по доброте душевной да по старой дружбе заглянули на разговор интересный.

— У тебя, красавец, интерес особый, моему не чета, — без тени улыбки заметила Роза. — Стало быть, и разговаривать нам с тобой не о чем.

— А вот и обознатушки вышли, Роза, — засмеялся Лемехов. — Сегодня у нас интерес очень даже совпадает. Хочется нам, понимаешь, знать, кто это в нашем славном городе такой борзый выискался, что на твоих людей не побоялся наехать? Не Кроха ли, часом? Или Манила? Или, может, оба разом это дельце спроворили? Такое нас, знаешь, великое любопытство гложет, что прям аж спать не можем. Видишь, среди ночи к тебе прилетели.

— Не понимаю, красавец, о чем говоришь, — Роза демонстративно отвернулась от Лемехова.

— Прям-таки и не понимаешь? — продолжал наседать Лемехов и с деланым недоумением развел руками. — Катя, вот Роза… как бишь ее…

— Михайловна, — подсказала Катя.

— Во, точно. Роза Миха’лна утверждает, что обмануло нас с тобой профессиональное чутье. Не на тот огонек прилетели.

Катя прошла по комнате, рассматривая ковры, кивнула, указывая на один в красно-черных тонах.

— Красивый ковер, — сказала она и, заложив руки за спину, взглянула цыганке в глаза. — Роза Михайловна, мне не нравится то, чем вы занимаетесь. Но это не моя проблема. Наркотиками занимается ОБНОН. А вот сегодняшняя стрельба непосредственно касается нашего отдела. Вы неглупая женщина, — Роза усмехнулась, — и должны понимать: люди, приезжавшие в поселок сегодня вечером, приедут еще раз. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не дадите им то, что они хотят. А когда вы согласитесь, на вас наедет Ляпа. Это ведь его территория, верно? — Катя выдержала паузу, давая возможность цыганке переварить ее слова. — Но у вас еще есть выход — сдать этих людей нам. — Цыганка затянулась последний раз, воткнула окурок в пепельницу, поплотнее запахнула платок. — По всем понятиям, эти люди — беспредельщики. Сказав нам, кто они, вы ничем не рискуете. Более того, избавите себя и жителей поселка от ненужных проблем и тем самым укрепите свой авторитет.

Не считая единственной усмешки, Роза осталась совершенно бесстрастна. Примерно полминуты она молчала, явно обдумывая Катины слова, затем покачала головой.

— Не понимаю, о каких людях говоришь, красавица. Будулай — неосторожный был. Вздорный. Может, и поссорился с кем. Не скажу, не знаю, красавица. Ты у него самого лучше спроси.

— Да я бы и спросила, только не у кого, — ответила Катя. — Помер Будулай. Сгорел.

— Значит, так ему на роду написано было, — философски заметила Роза. — А меня не пытай, красавица. Спала я. Пожар разбудил.

— А двое мордоворотов у тебя во дворе дежурят на случай, если пожар в гости заглянет, да, Роза? — поинтересовался Лемехов.

— Времена неспокойные. Городские цыган не любят. — Роза улыбнулась, словно уличила гостей в нелюбви к цыганам и теперь мудро прощала им этот грех. — Хулиганы приезжают, в сады залазят. — Она махнула рукой. — Милиция далеко. Долго ждать.

— В общем, помогать нам ты не желаешь, Роза, — констатировал Лемехов. — Придется друзьям из ОБНОНа пожаловаться. — Цыганка внимательно взглянула на оперативника. — Пусть заедут, полюбопытствуют, чего это вы такие молчаливые вдруг сделались? Может быть, и выяснится что-нибудь интересненькое. По нашей линии.

— Роза Михайловна, следующим объектом устрашения могут выбрать вас, — сказала Катя. — Ваше слово в поселке весит слишком много. — Роза безразлично пожала плечом. — Если вдруг кто-нибудь что-нибудь вспомнит, позвоните, пожалуйста, нам в управление.

Катя и Лемехов вышли на улицу, пересекли двор, миновали «пост» из плечистых ребят и зашагали по узкой темной улочке к пожарищу.

— Обломчик, — констатировал оперативник. — Я же говорил: только зря время потратим. Кроху с Манилой в городе каждая собака знает. Никто связываться не захочет, побоятся. По понятиям, не по понятиям. Ей не все равно? До разборов она все равно не доживет.

Катя молчала. Они вновь вышли на главную улицу и еще издалека увидели Гришу Панкратова. Тот стоял у самого забора сгоревшей дачи, смотрел, как пожарные сворачивают рукава. В двух метрах от него одиноко «загорал» Вдовин.