Система: эксперимент - Страница 43

Судорожно оглядываясь по сторонам в поисках его брата, я знала, что не хочу иметь с Аурелионом ничего общего, но перспектива остаться в лесу, когда Райан где-то поблизости, меня пугала куда сильнее. Импульсивно ступив на платформу, я присела, чтобы было легче удерживать равновесие, не касаясь Аурелиона. Мы медленно двинулись с места, поднимаясь все выше. Я внимательно следила за ним, не намереваясь влипнуть еще в какие-нибудь неприятности.

– Ты боишься меня? – ровным тоном спросил он.

– С чего это ты решил? – ответила я вопросом на вопрос, чтобы его прощупать.

– Я видел, как ты доверяешь другим мужчинам, а меня сейчас явно сторонишься.

Волосы развевались на ветру, скрывая то, как я закатила глаза. Я слишком устала, чтобы отвечать на его странные вопросы, да мне и нечего было ему сказать. Я лишь снова рядом с ним хотела как можно быстрее попасть в любое другое безопасное место.

– У тебя что-то болит?

– Нет, – коротко ответила я, не желая снова становиться соучастницей его секретов.

Я увидела знакомое здание, к которому все еще был пристыкован экспоген.

– Андроид Райана, кажется, был твоим индивидуальным испытанием, – сказал Аурелион.

– Ах вот оно как, – буркнула я и отвела взгляд.

– Почему ты не веришь мне? В нашем обществе я считаюсь человеком, которому всецело можно доверять. Почему ты так себя ведешь? – почти оскорбленно спросил мужчина, скрывающий от всех, что он мутант.

Его тайна ставила под огромное сомнение любое оказанное ему доверие. Да и то, насколько его волновала собственная репутация, не могло не вызывать противоречивых вопросов. Зачем приходить на пошлое шоу, будучи таким уважаемым человеком? Зачем вообще так выделяться, пытаясь сохранить свою тайну? Зачем идти в советники Системы, если в любой момент его могут раскрыть и отправить в военный трансформарий?

Расставшись с Аурелионом в то утро, я больше не рассчитывала оказываться с ним наедине, чтобы снова не пришлось терпеть его неоднозначную личность. Как и предупреждал Экстаз, ни о каких искренних отношениях с ним и речи идти не могло, а вот дружить с таким человеком я просто не хотела. Мне не хотелось тратить свои силы на разгадку его характера, повадок и решений.

– Вы с братом странные, скажу прямо, – выпалила я. – Райан самый агрессивный тип из всех, кого я встречала на Веруме. И я его не осуждаю, просто пусть держится от меня подальше. Зачем преследовать и нападать? А ты? – Я вопросительно уставилась на Аурелиона, когда платформа уже почти была у цели. – Зачем ты вообще подал свою кандидатуру на участие в проекте, завязанном на чувствах? И как Система могла выбрать именно тебя? – Я замолчала. – Прости. Я очень устала, и есть вероятность, что сейчас говорю не совсем то, что думаю на самом деле. И да, спасибо, что защитил от Райана, – сказала я, спустившись на широкий мост, ведущий к главному входу.

Мне навстречу уже бежал Лир. Когда я увидела его, меня одолело желание упасть на колени и плакать. Аурелион встал рядом со мной, привлекая внимание.

– Ты правда считаешь меня странным? – спокойно спросил он.

– Ты хоть с одной девушкой смог стать ближе за это время?

– Нет, – сухо бросил он.

– Ты хоть кому-то помог сегодня в этом испытании? – Я прикрыла глаза рукой.

– Тебе.

– Ты странный. Извини. Примчавшись к нам, ты спасал не меня, а свою репутацию и, видимо, репутацию брата. Зачем ты вообще продолжаешь участие в этом проекте? – на эмоциях выпалила я, не осознавая причину своего жуткого раздражения.

Лир остановился за моей спиной, и осознание его близости подействовало мгновенно. Я чуть не расплакалась, когда он нежно обнял меня и поднял на руки.

– Ты такая молодец, – хвалил меня Лир. – Лучше всех справилась. Просто умница, – приговаривал он, унося меня прочь с холодного ночного воздуха.

– Как ты мог?! – расходился в проклятиях отец. А ведь я толком домой войти не успел. – О чем ты вообще думал?!

– Не знаю, – растерянно ответил я, не в силах подобрать оправдания своему сегодняшнему порыву.

– Кем ты намерен выставить нас?! Ты сделал это специально? – Он с силой ударил по столу, пробуждая во мне ярость, старательно подавляемую силой воли. – Мы ведь тысячу раз это обсуждали!

– Подобного больше не повторится, – сухо ответил я, мечтая быстрее закончить этот диалог.

К сожалению для отца, я не мог сосредоточиться на этой бессмысленной дискуссии, прокручивая в мыслях… недавние события.

Стоя в его кабинете, я снова чувствовал себя ребенком, от послушания которого зависело благополучие всей семьи. С детства меня душила ответственность, но с недавних пор я и сам с удивлением наблюдал ранее отсутствующие порывы к бунтарству. В очередной раз выслушивая россказни о том, какую ценность имеет выбранный им для меня путь, я чувствовал, как горят ладони, нуждаясь в прикосновении к холодным кинжалам.

Раскрыв себя на первом испытании, я не мог не заметить, что во мне будто что-то изменилось. Скрывая ото всех свою темную сторону, которую так восхвалял отец и его друзья из элит, я чувствовал себя невероятно одиноким, отвергнутым всем миром… но после того как мужчины на проекте взглянули на меня иначе, я впервые ощутил силу. Скинув вдохновленную маску музыканта и взявшись за холодное оружие, я стал тем, кем был на самом деле. Мои характер и тело закалялись на смертельно опасных миссиях, навсегда оставаясь скрытыми под добродушной улыбкой. Что, естественно, противоречило моей природе. Мне приходилось врать, воровать и убивать… скрываясь от общественности под образом талантливого юнца, которого никогда ни в чем не заподозрят.

– Касиум, ты что, перестал принимать седативные? – в ужасе догадался отец, отшатнувшись.

– Еще за неделю до проекта, – сдерживая ухмылку, ответил я.

– Ты рехнулся?! – снова закипал он. – Думаешь, это шутки?

– Нет, – сухо бросил я, не собираясь отвечать честно.

На самом же деле я впервые в жизни нашел способ побыть обычным парнем, способным чувствовать большее, нежели гнетущую пустоту… Система, с самого детства наблюдая за моим эмоциональным и психическим состоянием, назначила мне поддерживающую терапию, чтобы минимизировать риски получения непоправимых искажений личности. Пережить без потрясений то, в чем меня заставлял участвовать отец… без успокоительных было невозможно.

– Возобнови прием препаратов! – крикнул он, раскрасневшись. – И не позорь нас! Свободен.

Даже не взглянув на него, я вышел в коридор и направился в свою комнату. Шагая по просторным холлам, я стер из памяти все указания отца. Он не догадывался, не понимал и не хотел знать, каково мне сейчас. Я чувствовал себя живым… Мне было трудно вспомнить, когда я в последний раз испытывал трепетную радость, удушающую ярость и пронизывающую существо влюбленность…

Ненамеренно вернувшись к мыслям о недавнем безумии, я почти ощутил прикосновение губ Атанасии к своим. Сдерживая глупую улыбку и поддаваясь сладким воспоминаниям, я не заметил, как закрыл за собой дверь.

Система годами подавляла все мои эмоции, чтобы сохранить их в целости где-то глубоко внутри. Я никогда не ощущал подобного ранее… я бесконечно влюблен… в ее губы, глаза, голос…

Когда я снова и снова представлял Атанасию верхом на мне, мое дыхание учащалось, став глубже, а пульс ускорился. Развалившись на кровати, я не мог перестать думать о ней. Если бы только Катар не вмешался… что еще она позволила бы мне сделать?

– Может, я и правда рехнулся… – прошептал я, схватив в зубы задранную рубашку.

Погрузившись в фантазии, я расстегнул штаны. Закрыв глаза, я снова был в осязаемых мечтах о той, что не покидала моих мыслей. Ощущая кончиками пальцев ее нежнейшую кожу, я утопал в желании исследовать каждый уголок ее тела. Мне было важно выяснить, насколько податливой она могла быть в моих руках. Я хотел чувствовать все ее изгибы, присвоить их себе.

Мне казалось, я прямо сейчас мог ощутить силу ее желания. Атанасия смотрела на меня так, будто я сумел завладеть всем ее вниманием. Позволив мне коснуться себя, она оправдывала и свое ко мне влечение… Я видел, чувствовал, что нравлюсь ей… Наслаждаясь возникшей тогда страстью, я не мог сказать, в какой момент наши поцелуи могли перерасти в нечто большее…