Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2 (СИ) - Страница 53

Были и другие варианты, самые разные. Сима Фэй перебирал их один за другим и лишь погодя заметил странную тишину, которая воцарилась среди зрителей. Он приподнял голову и замер, когда увидел, что Лу Инь, выхватив меч, стояла посреди арены.

Разумеется, она рассказала ему, что Посланница потребовала у неё признать поражение. Сима Фэй был совсем не против. Теперь, когда девушка заполучила приглашения в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы, турнир больше не имел ни малейшего значения. Если битва с Ци Му действительно сулила смертельную опасность, как об этом говорила Посланница (и банальный опыт всех её прошлых поединков), не было ничего дурного в том, чтобы сложить оружие.

Он даже не думал о том, что Лу Инь сама захочет сражаться, но теперь…

Теперь у него появилось дурное, ужасающее предчувствие.

Девушка обнажила меч.

Зачем?

Она стала в боевую позу.

Для чего?

Ведь её никогда не волновала победа на турнире. Зачем она это делает? Зачем рискует?

Во всём мире к этому времени не было человека, который понимал характер Лу Инь лучше него самого; несколько секунд он действительно находился в замешательстве. А затем понял.

Всё.

Он посмотрел в её решительные голубые глаза, вспомнил их разговор и вдруг осознал, что именно задумала девушка. В этот момент Сима Фэю показалось, будто маленьких жгутик сдавил ему сердце; затем он сразу пришёл в себя и стал размышлять.

Да, это может сработать… Если она действительно сможет убить Ци Му, то, с высокой вероятностью, вторая квота отойдёт именно ему, и тогда они вместе отправятся в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы. Он и сам рассматривал такой вариант, но лишь мимолётно, ибо сразу понял, что это было слишком опасно.

Если бы Лу Инь просто нужно было сразиться и попытаться убить сильного противника — пусть, можно попробовать. Однако сама Посланница рассудила, что победа девушки была невозможна, более того, что она неминуемо погибнет, если попытается бросить вызов Ци Му. В данный момент Цзинь Суаньмо (по заверению Гинь) была сильнейшим человеком в Жемчужной провинции, а потому не доверять её суждением было попросту опрометчиво.

Перед глазами Сима Фэя мелькнула отрубленная голова Линь Ю.

Затем — Шу Гуань, который обратился в горстку пепла.

Сам того не замечая, он быстрым шагом устремился в сторону арены. Нужно было остановить поединок. Нет смысла идти на такой риск. Сима приоткрыл губы, собираясь позвать Лу Инь, и тут мелькнула чёрная вспышка.

Брызнула кровь.

Поздно…

Всё произошло так быстро, что Сима Фэй ничего не заметил.

Он увидел последствия.

Зазвучали испуганные и восторженные крики. Девушка с голубыми волосами шатнулась и упала на колени. Её лицо с ужасающей быстротой побледнело и стало цвета пасмурного неба. Посреди её зелёной робы, именно там, где находилось сердце, появилось и стало стремительно разрастаться красное пятно…

Всякий воин способен почувствовать, жив или мёртв его противник, просто прислушавшись к его сердцебиению. В этот момент все прочие голоса и крики ушли на второй план. Сима Фэй видел и слышал только Лу Инь; он слышал её рассечённое сердце, которое силилось сделать удар: ту… ту… ту…

И тишина.

Кровь хлынула у неё из груди, разливаясь вокруг девушки красной лужей.

Она приподняла трепещущую голову, посмотрела вокруг, а затем прямо на него своими мутнеющими голубыми глазами, приоткрыла дрожащие губы; вниз, по белому подбородку, покатилась алая кровинка.

Кап

В голове Дмитрия опустело.

Ему показалось, что он смотрит на всё происходящее со стороны, и что некто, зачем-то, вонзает в его душу раскалённые спицы.

— Лу Инь?.. — прошептал он, смотря на неподвижную девушку.

Прошептал не тем наигранным и нежным голосом, который всегда использовал, когда с ней общался, но своим собственным, настоящим.

Ему никто не ответил.

Может, она его не услышала?

Стоял шум.

Раздавались голоса.

Судья вскинул руку и объявил победителя.

Сима Фэй рассеянно сморгнул, как человек, который прекрасно понимает, что всего происходящего не может быть на самом деле, что всё это просто странный кошмар, и который! пытается проснуться, но не может и не понимает, почему.

У него перед глазами мелькнула девушка, которая старательно промывала рану у него на ладони.

Он посмотрел на свою белую руку, на которой не было ни единой царапинки; затем на неподвижное тельце и на светлое лицо, на которое опустилась тень…

Посреди патриаршей ложи раздался презрительный голос Хэнь Фяо:

— Дура.

Цзинь Суаньмо покачала головой. Она могла остановить Ци Му — но не стала. Все должны сами платить за свои поступки. Эта девочка, Лу Инь, сделала свой выбор, избрала гордыню — и поплатилась.

Другая на её месте всё равно могла печально вздохнуть (никогда неприятно, если погибает ребёнок, особенно одарённой), и всё же Цзинь Суаньмо видела подобное далеко не в первый раз; она была Эмиссаром Храма Тысячерукой Бодхисаттвы и на собственном опыте знала, как быстро черствеет человеческое сердце.

На секунду ей вспомнилось странное чувство, которое она испытала, когда Лу Инь впервые опустила руку на рукоять своего меча… Что это было? Иллюзия? Фантом, вызванный её Небесной родословной? Впрочем, теперь это уже не важно.

Женщина прикрыла веки.

Смерть — конец любым рассуждением.

— Юношу, который нашёл вместе с ней драгоценный фрукт, звали Сима Фэй, так? — спросила Посланница. — Он получит вторую квоту.

Хэнь Фяо кивнула.

— Ещё… Хм?

Вдруг Цзинь Суаньмо остановилась на полуслове и снова посмотрела на арену. Служанка удивилась и рассеянно проследила за взглядом своей госпожи…

Глава 59

Перерождение (конец второго тома)

Цзинь Суаньмо остановилась на полуслове и снова посмотрела на арену. Её служанка удивлённо проследила за взглядом своей госпожи…

В этот момент мелькнула синяя искра и, нежно лавируя в порывах ветра, опустилась на красную лужу… И тогда последняя вспыхнула, словно это была не кровь, но горючее масло, после чего лазурное пламя стало распространяться с невероятной быстротой, пожирая девушку с голубыми волосами.

Многим воинам и зрителям показалось, что она сейчас превратится в горстку пепла, прямо как Шу Гуань. Вместо этого лазурный огонёк стал приподниматься на ноги.

Ци Му, которая уже спускалась с арены, повернулась и схватила свою чёрную саблю. На лице девушки не было удивления, не было тревоги; она сохраняла совершенное спокойствие, словно человек, который заметил, что недостаточно тщательно закончил некую работу и теперь намеревается завершить её до конца.

Прошло восемь секунд к тому моменту, когда в языках лазурного пламени проявилась девушка с голубыми волосами. Ещё через две Лу Инь приоткрыла глаза: её зрачки вспыхнули, как два лазурных зеркальца, по которым промчался солнечный луч.

Десять секунд.

Лу Инь приподняла меч.

Одиннадцать.

Ци Му вскинула саблю.

Двенадцать и тринадцать.

В тот самый момент, когда ученица Школы Таинств махнула саблей и совершила свою смертельную атаку, намереваясь расправиться с противницей раз и навсегда, лазурные вихри сосредоточились на кончике меча Лу Инь. Последний стал плавиться прямо на глазах, но ещё прежде, чем он поменял свои очертания, между соперницами протянулась и вспыхнула ослепительная лазурная дуга.

Чёрная сабля устремилась ей навстречу, немедленно треснула и разлетелась на осколки, которые вонзились прямо в Ци Му, прожигая её плоть. На губах девушки выступила кровь, её лицо потемнело, окровавленные ошмётки стали вырываться у неё из спины, а затем сгустилась тень, и перед ней возникла высокая женщина в чёрной мантии.

Тень от Воды Му Лей заградила свою ученицу и единственным взмахом руки развеяла лазурную спираль и остановила клинок Лу Инь своими белоснежными пальцами, когда лезвие последнего находилась в считанных миллиметрах от Ци Му.