Сириус транзитный - Страница 3

Барри прямо-таки ошалел от счастья. Он шел за Гасом, на несколько шагов отставая от брата, который быстро лавировал в толпе прохожих. По эскалатору они спустились под землю, на один из пешеходных уровней, знакомый Барри лишь постольку, поскольку иногда в субботу после обеда родители брали его с собой по магазинам. Все здесь было совершенно не так, как на поверхности,-- ни одного автомобиля, зато полно места для людей, которые могли ходить где угодно, не думая ни о каких правилах. По расположению магазинов можно было сообразить, что возникли они вблизи станций подземки, там, где чуть не все обитатели квартала проходили дважды в день--по дороге на работу и с работы. Здесь сияло море огней, здесь были витрины, полные дорогих товаров, сверкали стекла и зеркала, покоряя слух покупателя, лилась музыка из десятков динамиков, стояли в напольных пластиковых вазах цветы, пестрели украшения, разложенные на столиках, стенды с открытками и книжками карманного формата, гул голосов заливал все вокруг мягкой волною, а из зарешеченных отверстий климатизатора выплескивался поток почти ощутимо густого воздуха. Барри хоть и боялся потерять брата из виду, но все же нет-нет да и поглядывал на замечательные картины, мелькавшие с обеих сторон: газетчики, музыканты и певцы, полицейские и попрошайки, сосисочная, люди на высоких табуретах, а перед ними хотдоги, вазочки с мороженым, бутылки кока-колы. Подъезды универсальных магазинов, кинотеатры непрерывного показа, бары с красными шторами, монахини, накрашенные девицы.

Мало-помалу они выбрались из давки. Редкие слепяще-яркие, защищенные сеткой фонари освещали эти места, товары в магазинах были дешевле и упакованы похуже, табачная лавка, дешевый антиквариат, там и сям стоят, прислонясь к стене, руки в брюки, люди в грязных спецовках, в нишах спят пьяные. Эскалаторов здесь не было, здесь ходили по бетонным лестницам. Узкие коридоры, звездчатые развилки, афишные щиты в рваных клочьях бумаги, древесная стружка и ошметки бумаги под ногами. Гас еще ускорил шаги, и Барри, догнав его, искоса посматривал на брата: Гас с решительным видом глядел вперед, ясно было, что он здесь как дома. Да он наверняка везде чувствует себя как дома.

Впереди слышен глухой шум, изредка даже сиплые крики... Они свернули за угол, коридор немного расширился. Тут собрались десятка два мальчишек, в большинстве постарше Гаса, они следили за игрой, то и дело криком подбадривая участников. Игра чем-то напоминала теннис: две команды по пять игроков посылали мяч в стены, отбивая его тяжелыми пластмассовыми ракетками.

Гас и Барри присоединились к зрителям. Игра была яростная -- в ней требовались и ловкость, и грубая сила. Барри хотя и не знал правил, но все же смекнул, что дело здесь шло не в последнюю очередь о том, чтобы попасть мячом в противника и вынудить его сдаться.

По дружным восторгам болельщиков команды-победительницы Барри понял, что встреча закончилась. Один из мальчишек подошел к Гасу и, показав на Барри, спросил:

-- Это он? Гас кивнул.

Мальчишка смерил Барри пристальным взглядом.

-- Ладно, берем!

Гас повернулся к Барри.

-- Слыхал? Тебя приняли.--Он дружески ткнул брата в бок.-- Видишь черную линию на полу? Это граница игрового поля. Если мяч упадет за нею, ты его подберешь и бросишь мне. Понял? Мне, и больше никому!

От волнения Барри толком не мог говорить, едва выдавил шепотом:

-- Порядок!

На площадку вышли Тас и еще несколько мальчишек; в руках у них были ракетки команды-победительницы. На второй половине поля выстроились соперники.

Началась первая перекидка, и очень скоро Барри пришлось взяться за дело. Как выяснилось, за мячом бегал не он один. Его оттолкнули, и мяч достался другому, который и бросил его на площадку--конечно, не Гасу. Судя по всему, у каждого из игроков был свой собственный подносчик. Тому, кто в конце концов получал мяч, разрешалось отбить его, и находился он при этом в меньшей опасности, чем остальные четверо, которые стояли на передней линии, близко от противника. Нередко как раз на них и сыпались молниеносные встречные удары, а при этом легко было вылететь из игры.

Разобравшись в этих тонкостях, Барри решил, что поддержать Гаса для него дело чести. Не щадя себя, он кидался в мельтешащий клубок, возмещая ловкостью недостаток силы. Он был не хуже других, а может, и чуточку лучше. И когда во время короткого перерыва Гас кивнул ему, он почувствовал, как его захлестывает гордость.

С того дня Барри всегда сопровождал Гаса, когда тот шел играть. И каждый раз это было настоящее приключение. Уже сама дорога по торговым улицам, роскошные вещи за стеклами витрин, элегантные мужчины и женщины, мелькавшие порой словно экзотические птицы... Да и играть было ужасно интересно, ведь теперь он с каждым днем все лучше разбирался в правилах. За игрой он забывал обо всем, видел только быстрые движения участников, мельканье мяча, контуры игрового поля, других мальчишек-подносчиков, которые постараются отнять у него удачу. Он внимательно следил за каждым поворотом игры, пытался предугадать, куда полетит мяч, чтобы в случае чего первым схватить его. Шум игры музыкой звучал в его ушах -- свист рассекающих воздух ракеток, глухие удары мяча, шарканье подошв... Не было для него мгновений чудеснее тех, когда он держал в руке мяч -- символ своей удачи! Так здорово -- ощущать ладонью гладкую поверхность эбонита, под которым прятался стальной шарик. Несколько раз ему досталось этим мячом--удары были резкие, поначалу они слегка оглушали, лишь немного погодя открывалась сильная боль и на месте удара набухал большущий желвак.

Временами возникали помехи, правда не слишком серьезные. Меньше всего хлопот доставляли случайные прохожие, которые знать не знали, что в этой части подземных переходов обосновалась ребятня. Их быстро учили уму-разуму--бранью и грубыми тычками. Игра на несколько минут прерывалась, и они всем скопом бросались на чужаков.

Иногда заявлялись подростки, ребята постарше, которые забавы ради прогоняли малышей, отнимали у них ракетки, били фонари, раздавали направо и налево пинки и затрещины. Обычно проходил еще день-другой, пока городские ремонтники устраняли повреждения.

Однажды нагрянула полиция--то ли прохожие нажаловались, то ли служба порядка заметила, что повреждения чаще всего бывают именно в этом углу.

Произошло это как раз, когда один из игроков команды противника послал мяч далеко в коридор--удобный случай для шустрого Барри опередить соперников. Барри пропустил мимо ушей предостерегающий крик, не заметил, что никто из подносчиков даже и не подумал гнаться за ним, и вдруг увидел перед собой реальность, которая в первую минуту буквально ошеломила его: один полицейский цапнул его за воротник, а другой нагнулся за мячом и показал его остальным, словно добычу. Барри и мяч -- вот все, что попало в руки полиции, остальные ребята разлетелись, как подхваченное вихрем конфетти, исчезли в боковых коридорах, в люках вентиляции, в контейнерах очистной службы, в канализации...

Несколько часов Барри продержали в участке, требовали назвать имена других мальчишек--судя по всему, за ними водились и иные грешки, о которых Барри не знал. Под яркими лучами юпитеров он вспотел и прямо-таки изнывал от жажды. Но все равно не сказал ни слова. Потом родители забрали его домой, и недели две-три он вечерами сидел в квартире, под замком -- время игр кончилось.

ВЕЧЕР В ГОРОДЕ

Барри добрался до центра. Едет медленно, озираясь по сторонам. Машин на улицах мало, зато множество людей: толпятся возле баров и увеселительных заведений. Обрывки музыки, пронзительные рекламные призывы из мегафонов. Оглушительный шум. Стены домов тоже пестрят назойливой рекламой, сияют неоном, мигающими гирляндами лампочек. Несколькими кварталами дальше... Здесь поспокойнее. Отыскав гостиницу, Барри ставит машину в подземный гараж.

Запах смазки.

Он садится в лифт, поднимается на первый этаж, подходит к администратору.

Барри. Есть свободные номера?