Сирены - Страница 150

Она провела восхитительные четверть часа, беседуя с необычно выглядевшим, высоким человеком, невероятно худым и изможденным. У него была желтовато-бледная кожа, черная борода, длинный, крючковатый нос и глаза, похожие на два уголька. Шатаясь, она побрела от него прочь, только когда обнаружила, что обращается к старику на картине Эль-Греко.

– ...до конца.

– А?

– Милочка, пошли, – тихо сказала Ясмин, обнимая ее за талию.

– Это мой праздник, – ее язык слегка заплетался.

– Я знаю. Я просто хочу минутку поболтать с тобой наедине. – Она улыбнулась Дайне. – Ты сможешь сразу же вернуться назад.

У них ушло чуть ли не полчаса на то, чтобы выбраться из дома на улицу. Им пришлось пробиваться сквозь лес людских тел, в котором не было ни одной свободной тропинки.

Снаружи посреди деревьев и аккуратно подстриженных кустов находилось меньше народу, хотя возможно то было лишь обманчивое впечатление, возникавшее благодаря открытому пространству и большему простору.

Каблуки их туфель проскрежетали по бетонной дорожке, проложенной вокруг бассейна. Под водой горели огни, от чего она переливалась всеми цветами радуги.

Дельфин, фыркавший и крутившийся на одном месте, нырнул и, прогнувшись, высоко выпрыгнул из воды. Столпившиеся у бассейна зрители приветствовали его аплодисментами. Великолепное животное, несомненно получавшее удовольствие от такого внимания к своей персоне, прекрасно понимало, что нужно зрителям, потому что повторяло свой трюк вновь и вновь, каждый раз взмывая в воздух все выше.

Ясмин, наклонив голову на бок, наблюдала за представлением, устроенным дельфином.

– Как ты полагаешь, о чем он думает? – спросила она. – Говорят, они самые разумные существа на земле после нас. – Они зашагали дальше. – А может быть у него в голове никаких мыслей и лишь одни мечты. – Она повернулась к Дайне. – Это было бы очаровательно, верно? – Она с наслаждением вдохнула ночной воздух. – Одни мечты и больше ничего.

– Тогда сегодня мы все дельфины. – Подняв голову, Дайна посмотрела на звезды, горевшие в ночном небе, и вспомнила свое желание дотянуться до них. Они казались совсем близкими: стоит только протянуть руку...

– Мне надо сказать тебе кое-что, – услышав слова Ясмин, Дайна взглянула на нее.

– Только не говори ничего плохого, Ясмин. Оставь это на другой день.

Ясмин улыбнулась, и ее белые зубы сверкнули на фоне смуглого, чувственного лица. Дайна еще никогда не видела ее глаза такими огромными и горящими.

– Мне сообщили об этом буквально за минуту до того, как я поехала на церемонию. Я искала тебя, но не смогла найти в давке, а потом... просто не было времени. – Она взяла руки Дайны в свои. – Мне предложили главную женскую роль в новом фильме Скорсезе.

Дайна изумленно уставилась на нее.

– Правда? – Она прижала Ясмин к своей груди. – Это чудесно! Я так рада за тебя.

– Дело в том, что завтра я уезжаю в Люцерн для участия в подготовительной работе. Я пробуду там пару недель до начала съемок в Люксембурге, Мадриде и на Мальте.

Дайна на мгновение протрезвела.

– Завтра, но...

– В Люцерне я поселюсь в «Гранд Национале». Я позвоню тебе сразу, как только все утрясется.

– Значит, я больше никогда не увижу тебя?

Ясмин рассмеялась.

– После того, что мы вместе испытали? Как тебе это могло прийти в голову?

Дайна почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза, и не могла понять, почему.

– Просто у меня такое ощущение. Ясмин погладила ее по шее.

– Не грусти, – утешила ее она. – Нельзя грустить в такую ночь. Я вернусь. К тому же ты сама скоро уедешь на съемки с Брандо. В Сингапур, кажется?

– Да, Сингапур.

– Тогда ты не должна думать ни о чем другом. Господи, ведь это целый отрезок в жизни!

– Может быть мне удастся найти для тебя роль в этом фильме, – с надеждой в голосе сказала Дайна. Она огляделась по сторонам. – Где Рубенс? Я уверена, он может устроить это.

– Дайна...

– Нет, нет. Это не проблема. Теперь я могу получить see, что захочу. – Засмеявшись, она стиснула Ясмин. – Разве это не было бы здорово? Мы обе в ...

– Дайна, я уезжаю завтра утром. – Ясмин сжала плечи подруги. – Я хочу получить эту роль.

– Но...

– Теперь я должна идти своим путем. Неужели ты этого не понимаешь?

Дайна почувствовала, как беспричинный гнев зарождается внутри нее. Ей отчаянно хотелось взять ситуацию под свой контроль. Не существовало ни одной веской причины, мешавшей Ясмин уехать, и все же Дайна хотела, чтобы та осталась. Сначала не стало Мэгги; теперь из ее жизни уходила и Ясмин.

– Я понимаю только то, что ты покидаешь меня.

– Это неправда. Я всего лишь...

– О, Ясмин, не уходи! – Музыка, доносившаяся из динамиков, стоявших снаружи дома, играла все громче, пенилась в крови Дайны, как углекислота. Цветные пятна, похожие на яркие вспышки, прыгали у нее перед глазами. Она чувствовала спазмы во всем теле, как если б по нему толчками двигался поток жидкости. Мышцы непроизвольно сокращались под ее блестящей от пота кожей.

– Дайна, пожалуйста. Я не хочу, чтоб мы расставались вот так. Мы друзья...

– Черт тебя возьми! – воскликнула Дайна, – Я могу устроить для тебя все, что угодно! Все! Господи, ты даже не понимаешь, как тебе повезло! – Ясмин попыталась дотронуться до нее. – Нет, не прикасайся ко мне! Убирайся к черту!

Шатаясь, она побрела прочь на поиски Рубенса, но вместо него наткнулась на Мариона, схватившего ее за руку, когда она ковыляла мимо него. Его лицо было разгоряченным от алкоголя, но глаза оставались ясными.

– Привет! – сказал он. – Мой бог, вот это пьянка!

– О, Марион! – Она упала ему на грудь.

– Что случилось, Дайна?

Его слова каким-то образом проникли сквозь туман, окутывавший ее сознание, и она подняла голову. Разве ей не говорили, что вода не смоет ее невероятный макияж? Она тряхнула головой, и густые пряди волос рассыпались по ее плечам.

– Сегодня говорим только о хорошем, верно, Марион? – Она улыбнулась.

– Господи, – заметил он. – Ты похожа на хищную птицу. Этот грим весьма примечателен. Может быть, мне тоже сделать нечто подобное.

Рассмеявшись, она взяла его руку в свои.

– О, Марион! Как хорошо быть здесь! Где еще на земле могло бы происходить что-либо подобное?

– Даже представить себе не могу. – Он окинул ее трезвым взглядом. – Однако, что тебя так расстроило?

– Да ничего, пустяки. Просто Ясмин ведет себя по-идиотски. Я предложила ей роль в моем новом фильме, но она предпочла уехать.

– И ты сердишься на нее? Она получила главную роль в очень крупной картине. Как ты могла ожидать, что Ясмин откажется от нее?

– Но посмотри, что я предложила ей взамен!

– Все, что ты предложила ей – так это крутиться вокруг тебя, быть вечно второй...

– Быть моим другом!

– Послушай, моя милая, – сурово произнес он. – Если б ты относилась к ней как к другу, то сделала бы выбор в пользу того, что лучше для нее.

– О, Марион, ты ничего не понимаешь!

– Напротив, я все прекрасно понимаю. Не думай, что я не замечал, что творится с тобой. Этот фильм... Скажу тебе откровенно. Дайна, я ни за что не снял бы еще одну такую же картину, даже зная наперед, что «Оскар» у меня в кармане. Я долго думал об этом. Я не так уж горжусь этой наградой. Я заберу ее с собой в Англию, поставлю на каминную полку в своем кабинете, и каждую неделю прислуга будет смахивать с нее пыль. Ну что с того? Да ничего.

– Мы все слишком много отдали ради этого фильма. Он обложил каждого из нас гигантской данью. Тебя, меня, Ясмин, Джорджа. Каждый из нас теперь не тот, кем он был прежде. Фильм изменил нас, оставил на нас отметины на всю жизнь. Я уже не узнаю тебя... Я даже не узнаю самого себя.

– Нет, – Дайна покачала головой. – Не может быть, чтобы ты говорил всерьез. Это те, кто вокруг нас. Они видят нас по-другому, а потому и реагируют иначе.

– Не будь дурой! – яростно прошипел он. – Ты не в состоянии разглядеть то, что у тебя под носом? – «Нет, – подумала Дайна. – Я в состоянии разглядеть, только не хочу говорить об этом». – Взгляни на Джорджа. Сегодня вечером он улетел в Париж. Ты знаешь, куда он держит путь? В южный Ливан. Одному господу известно как ему это удалось, но его приняли в один из базовых лагерей ООП, расположенный там. Я не сомневаюсь, что ему устроят хорошую проверку, но после этого, – Марион пожал плечами, – он станет одним из них.