Синяя книга алкоголика - Страница 25

– Тима, менты!

Тима стал пить быстрее. А темно и не видно особенно. Авдей Степанович присмотрелся:

– Не, Тима, это не менты. Это солдаты! Опять присмотрелся – не разобрать!

– Или менты? Темень, не видно.

– Не, не менты, солдаты. А те все подходят.

– Старик, – говорит Авдей Степанович наконец, разглядев, – это менты!

– Менты, менты, – говорят менты, – ну что, пошли?

Однажды сидели очень сильно пьяный Авдей Степанович с Сергеем Тимофеевым, тоже выпившим. О чем-то они спорили. Авдей Степанович, очень уже уставший, смотрит в одну точку и твердит:

– Ты козел, Тима… ты козел. Какой же ты козел, Тима!.. Козел…

Потом замолчал надолго, сник и вдруг, встрепенувшись, говорит Тимофееву:

– Сам ты козел!

Авдей Степанович искал квартиру. Обзванивал посредников, звонил по объявлениям, подбирал варианты. И наконец уснул. Звонит телефон. Находившийся в гостях Николай Володин снял трубку.

– Алле, здравствуйте! Можно Авдея?

– А кто его спрашивает?

– Это по поводу квартиры. Он хотел уточнить условия.

– А, да-да-да! Вы знаете, он сейчас пьяный спит! Вы не могли бы перезвонить попозже?

Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сева опоздали на Васины похороны. Приехали – там уже поминки вовсю идут, и постепенно начинается праздник на грани цинизма.

Авдей Степанович тоже хорош. Вошел, взял со стола стакан с водкой, накрытый пирожком, водку выпил, а пирожок съел. А это были Васины символические стакан и пирожок.

Как-то в гости к Авдею Степановичу Тер-Оганьяну зашла одна девушка. Заговорили о старой Москве.

– Знаешь, что такое Чумной приказ? – спросила девушка.

– Ну? – спросил Авдей Степанович.

– Они ездили по городу на телегах и собирали трупы.

– Все-таки трупы так уж по Москве не валялись, – сказал Авдей Степанович.

– Валялись!

– Ерунда. Как ты себе это представляешь? Ну, Средние века, понятно. Но все же город, улицы. Какие трупы?

– Трупы валялись на улицах!

– Вот смотри, – Авдей Степанович подошел к окну, – видишь, примерно такие же были улицы. Люди ходят. Какие трупы!

Он посмотрел вниз и обмер – на тротуаре, раскинув руки, лежал человек! Был ясный день, светило солнце. Мимо спешили прохожие, ездили автомобили. Человек лежал и практически даже еще не был трупом. Он дышал и шевелил ногой.

Возвращаясь из гостей, Авдей Степанович часто засыпал в метро и проезжал свою станцию. На конечной его будил милиционер, он пересаживался во встречный поезд и снова просыпал свою станцию. Тогда он взял за правило по возможности не спать до кольцевой линии. Там он пересаживался и гонял по кольцу, пока не проспится.

У Мирослава Маратовича Немирова есть стихотворение:

«Станция „Речной вокзал"!

Поезд дальше не идет!»

– А меня, блядь, не ебет!

Я и ехал, блядь, сюда!

Мне сюда и нужно было!..

Ранним новогодним утром одним из первых поездов метро Валерий Николаевич Кошляков вез Авдея Степановича с праздника домой. Авдей Степанович всю дорогу громко декламировал: «Станция „Речной вокзал"! Поезд дальше не идет!» – и так далее. Пассажиров было немного, и все тоже, видимо, возвращались по домам после новогодней ночи. И вдруг после очередной декламации Авдея Степановича: «Станция „Речной вокзал"! Поезд дальше не идет!» – весь вагон подхватил хором: «А меня, блядь, не ебет! Я и ехал, блядь, сюда!»

Как-то у Авдея Степановича собрались гости. Мирослав Маратович Немиров напился и стал все крушить. Его утихомирили. Он поначалу вроде успокоился, а потом рассвирепел и обоссал все вокруг. Утром Авдей Степанович проснулся и увидел на столе у дивана чашку с вином. Дотянулся, взял и выпил. А это оказалось не вино, а немировская моча. А сам Немиров тут же спит. Авдей Степанович его разбудил спрашивает:

– Ты зачем в чашку нассал?

– Когда? Я не ссал.

Авдей Степанович, как его мочу выпил, сначала расстроился, а потом вспомнил, что мочу же, в принципе, пьют. Вроде это полезно.

Однажды Авдей Степанович лежал на диване и услышал пение. Посмотрел в окно и видит: с той стороны окна стоит Сева Лисовский и поет. А потом превращается в змею, вползает в форточку, шлепается на пол и ползет, ползет прямо к Авдею Степановичу!

Как-то Авдей Степанович проснулся: состояние – хуже не бывает, что вчера было – неизвестно. Лежит он, страдает и вдруг… просыпается! Состояние превосходное, никакого похмелья, голова свежая, мысли ясные, а тело отдохнувшее! И не пил он вчера, просто сидел. Вот как бывает.

Авдей Степанович слетал в Париж, а как вернулся – не запомнил. Ночью он заблудился и испугался. Видит: в машине сидит человек. Он подошел и спрашивает кое-как по-английски:

– Ай эм сорри! Хелп ми, плиз! А тот отвечает по-русски:

– Тебе чего?

Авдей Степанович обрадовался.

– Старик, – говорит, – ты русский! И я русский! Ты откуда?

– Из Тулы.

– А я из Москвы!

– А сейчас ты где? – спрашивает человек.

– Как где? В Париже.

– А, – говорит человек. – Ты вон туда посмотри.

Авдей Степанович посмотрел, а там Курский вокзал.

Ранним зимним утром Авдей Степанович проснулся сидящим в вагоне. Посмотрел в окно: платформа, снег, на снегу стоит солдат. Ну, думает Авдей Степанович, опять в метро заснул. И спрашивает:

– Солдат! Это какая станция? А с платформы говорят:

– Это город Воскресенск!

Однажды я вел Авдея Степановича домой, нас остановила милиция и забрала его в участок. А я пошел пешком вызволять друга. Прихожу – сидит Авдей Степанович в обнимку с двумя солдатами, в чем-то их горячо убеждает и иногда целует. Эти солдаты были прикомандированы к милиции для усиления патрульной службы.

Когда нас отпустили, Авдей Степанович мне сказал: «Я их убедил, что русским солдатам не пристало служить сатане!» Потом он долго шел по улице и орал: «Мы, русские сол-л-лдаты!» Я ужасно измучился и посадил его на какой-то парапет, чтобы передохнуть. Тут подошла старуха и покропила Авдея Степановича святой водой.

Однажды я положил Авдея Степановича в незаметном месте у станции метро «Кожуховская», а сам спустился вниз позвонить по телефону. Поднимаюсь – Авдея Степановича нет. Смотрю – неподалеку на лавочке пьют мужики.

– Эй, – говорю, – тут человек лежал, не видели, куда делся?

– Это твой, что ли, был? – говорят мужики. – Вон, видишь, менты поехали? Это они его забрали.

Смотрю – вдалеке воронок едва виден. Ну, думаю, слава Богу!

Авдей Степанович Тер-Оганьян обладает аналитическим складом ума. Однажды он обнаружил на спине своего пальто следы блевотины. Стал рассуждать и нашел объяснение этому странному обстоятельству: когда он летел в Ростов на похороны Давтяна, то опустил сиденье, уснул, и его стошнило. А потом уже подтекло за спину.

Логика помогла ему решить еще одну загадку. Все на том же пальто он заметил следы блевотины, опять-таки сзади, причем ровную горизонтальную полоску. Он стал рассуждать и вспомнил, как его тошнило с Красносельского моста. Тогда, сопоставив факты, он сообразил, что, по-видимому, наблевал на перила, а потом прислонился к ним спиной.

Как-то Авдей Степанович познакомился с немецкой девушкой. Проснулся он однажды у нее и попросил сходить в киоск, купить две бутылки сухого и зажигалку. Немецкая девушка сходила и принесла две зажигалки и одну бутылку сухого.

Однажды я позвонил Авдею Степановичу и спросил:

– Ну, ты как?

– О-о-о-ой! – сказал Авдей Степанович.

– Что, едва-едва живой?

– Е-два, е-четыре, – сказал Авдей Степанович.

Авдей Степанович Тер-Оганьян в пальто и шапке шел по улице. Из телефонной будки высунулась толстая тетка и спросила:

– Дедуль, рублика не найдется?

Что за человек Валерий Николаевич Кошляков, видно из приведенных ниже историй. И все-таки, чтобы о нем не сложилось однобокое впечатление, необходима оговорка. Не думайте, Валерий Николаевич очень талантливый художник и тонко чувствующий человек. Его исключительное целомудрие в некоторых вопросах – уникальная особенность его личности. За это качество, помимо, разумеется, великодушия и таланта, он и любим, этим и симпатичен. А еще Кошляков практически не пьет, что тоже многое объясняет.