Синие бумажки, билеты на Марс (СИ) - Страница 1

Андрей Рябцев

Андрей Рябцев

СИНИЕ БУМАЖКИ, БИЛЕТЫ НА МАРС

«Кафе на окраине задумчиво смотрело на жёлтые поля, ожидая, когда начнут собираться птицы. Птицы, как и грозы, прилетали весной, а осенью возвращались в дальние страны. Но сегодня был день, когда лето с полей откочевало, а осень ещё не пришла».

Я прочитал это бармену.

— Кажется, репортажи надо начинать не так, — высказал он своё мнение. — Менее лирично. Например, «Круги на полях появились в полночь» или «Сволочи пришельцы потоптали пшеницу».

Мы сидели в придорожном кафе и смотрели в окно. Шоссе было пустынным, как и придорожное заведение. Последний водитель отвалил с час назад.

На фоне фиолетового неба пролетела паутинка вместе с пауком.

— Репортаж — это отчёт с места событий. А я, если просижу тут ещё два часа, стихи писать начну, про паучков, летающих на паутине.

— Валька тоже стихи пишет, — наябедничал из кухни Женька.

— А раньше у вас летающие тарелки появлялись?

— Появлялись, — Валька — бармен, ему около двадцати. — Два года назад. Над посёлком сигара повисла, народ на улицу высыпал.

— Давно у нас народ так не высыпался, — хихикнул Женька, это его младший брат, помогает на кухне (санитарной книжки нет, но это не для печати). Женька нарезает салат, глаза его при этом изучают страницу учебника, подвешенного на стену на уровне глаз, рядом в рамке жизнерадостное фото с каким-то парнем, выпрыгивающим из воды. Руки у парня при этом раскинуты в стороны, как крылья у самолёта.

— У нас тут есть такой — Миша, вечно под газом, ручкой стал махать, — «давай сюда!». Ну, «сигара» развернулась и двинулась в нашу сторону. Народ сразу разбежался. «Сигара» повернула обратно, повисела минут двадцать и исчезла. Мрачная такая.

Я записал в блокнот. Потом прочитал вслух:

«Бывают веселые летающие тарелки, бывают грустные. Всё зависит от того, из какого угла Вселенной они прилетели».

Небо темнело. Газетный лист пересёк дорогу наискосок, хлопая крыльями. Где-то громыхнуло.

Я отложил блокнот и посмотрел на пса. Тот продолжал сидеть спокойно, ожидая, не свалится ли под стол что-нибудь повкуснее учебника.

В крышу застучал пальцами ливень, двор осветился, прокатился гром. Пёс не реагировал.

На шоссе появились огоньки. Было ощущение, что они вплетены в дождь и пытаются из него вырваться. Огни погасли у дерева через дорогу.

Через полминуты дверь отворилась, сначала сантиметров на десять, и так словно за ней не было никого, кроме ровного шума дождя. Из сумерек появилась рука и приоткрыла дверь шире, потом появился весь человек. Высокий парень, собранные в хвост волосы, блестящие от дождя, горбатый нос и тёмные глаза.

За ним другой, лица не видно под капюшоном. Один двинулся вправо, другой влево, так что на третьего мы и не успели посмотреть.

Валька выдвинул ящик стола, а Женька взял в руку мобильник.

— Вы можете приготовить кофе? — спросил горбоносый.

— Конечно, — сказал Валька спокойно, но воздух зазвенел от напряжения.

— Три, — Лицо второго, выглядывая из капюшона, напоминало ворону.

Глаза горбоносого в это время будто фотографировали кафе. Змеиный взгляд заглянул за стойку, на Женьку, потом на пса. Пёс полез под стол. Змей уставился на фото купающегося парня. Рот скривился в усмешке.

— У него тут портрет Гагарина.

— Да, это портрет Гагарина, — сказал Женька спокойно.

— И где ты его откопал? — Змей улыбался, его глаза — нет.

— Висел у отца над кроватью. Теперь у меня.

— Это мой брат, — перебил Валька, вытер руки полотенцем и бросил на стойку. — Что есть будете?

— Извините, — подал голос третий, который стоял позади и улыбался. Теперь мы могли рассмотреть его лицо. Он был похож на какого-то музыканта, Крис, как его там, Кельми? Норман? — По бифштексу, с собой.

Валька кивнул и включил микроволновку.

Похожий на Криса подошёл к стойке.

— Поблизости работают археологи? — в нём было что-то от кошки.

— Работают, — Валька выбил чек.

Ворон со Змеем переглянулись и рассмеялись.

— Мы поспорили, что в том кургане копаются археологи.

Над крышей грохнуло, как взорвалось.

Крис положил деньги на стойку и стёк с табурета. — Сдачи не нужно.

— Спасибо и мне, — Валька отсчитал деньги.

Они вышли, мотоциклы покатили дальше, как шарики ртути. Остался запах мокрых курток, растворившийся в аромате кофе.

— Нормальные люди так не смеются, — сказал Валька.

— А почему ты решил, что они люди? — Женька разрезал болгарский перец. — Думаешь, им была нужна еда?

— Нет, — согласился брат. — Они пришли, чтобы что-то узнать. Про археологов.

— За последние два дня все, кто подъезжал к кафе, даже те, кто хотел перекусить, спрашивали про летающую тарелку. Про место, где она садилась.

— Ещё бы не спросить, если об этом писали все газеты. Ну, а они спросили про археологов.

— Значит, им неинтересно было узнавать, где садилась тарелка. Они сами с тарелки.

— Пришельцы не пьют кофе, — Валька подмигнул брату. — У них другой обмен веществ. Они пьют царскую водку.

— Ты бармен, тебе видней. Заметил, как вела себя собака?

— Ну, а где у них щупальца?

— Два года отстояв за стойкой, ты стал схватывать детали клиентов. Большинство инопланетян прямоходящие, о двух ногах и руках… Хотелось бы посмотреть, как они внутри устроены…

Валька покосился на нож в его руке.

— Какой ты кровожадный.

Женька смущённо хихикнул.

— Вообще-то, я имел в виду «летающие тарелки».

— Точно. На счёт пришельцев не знаю, а вот то, что они чёрные копатели — запросто. Послушайте, — Валька повернулся в мою сторону. — Пока сменщик ещё придёт, съездили бы вы с Женей, предупредили Михалыча. А он вам место, где блюдце садилось покажет, а?

Гроза укатила дальше вместе мотоциклами, небо в рваных облаках, через поле перебросила мост радуга. Я делаю записи, положив блокнот на капот машины.

Диктофон тоже в работе — подслушивает беседу Женьки с руководителем экспедиции. Сегодня раскопки у них не ведутся. Из-за дождя.

— Андрей Михалыч, вы там золото с бриллиантами не находили? — осведомляется Женька. — Артефакты магические? А то вами тут интересовались…

— Нет, если не считать черепки от кувшина волшебными.

Здесь побывали телевидение и пресса, версий немного — след от приземлявшейся летающей тарелки. Есть свидетель, со слов которого — поздно ночью с неба спустилось горящее «блюдце» с иллюминаторами. Посидев на поле, тарелочка поднялась и улетела. Написать что-то новое трудно.

— Вам повезло, — через пару дней комбайн снимет пшеницу, и вы бы тогда ничего не увидели.

Круги видны отсюда не слишком хорошо. Это три кольца полегшей пшеницы, заходящие друг на друга с точкой симметрии в центре. Поперек окружностей вытоптана тропинка. Пшеница стоит мокрая, будто, обижена, что её облил дождь. Делаю снимки.

— Никогда такого бесшумного вертолёта не видел. — Михалыч передаёт мне бинокль.

Над кругом висит вертолет, жёлтый, с голубыми полосами. Кажется, что он находится на краю поля, а если взглянуть в бинокль — над самым кругом.

Вертолёт опустился за деревьями рощи. Ни одна ветка не шелохнулась.

Мы доехали до рощи краем поля. Три мотоцикла стоят под дубом, Ворон в руках держит тот самый вертолёт, который висел над полем. Он присоединял к вертолётику провод, который тянулся к экрану, похожему на ноутбук.

— А вот и гости, — Ворон повернулся.

— Вы искали археологов? Я археолог, — голос у Андрея Михалыча может звучать строго.

Раздался шорох, у нас за спиной из кустов появился Змей. Крис вышел с другой стороны.

— Метеорологи мы, — Змей безмятежно потянулся. — Отслеживаем движением грозового фронта.

— Почему вы спрашивали про археологов?