Синеухий эльф Скотина (СИ) - Страница 2
— Ужо нажрался… — пробурчал Бука.
— Давай со мной, — предложил Скотина. — Ударим по обывателю невинным пьяным дебошем! — Он подпрыгнул в ступе и погрозил кулаком небу.
— Выпить-то че есть?
— А как же! В гастроном слетал, затарился.
Бука подумал и прыгнул в ступу. Ступа тут же умчалась в небо. Филя скинул с себя одеяло, подбежал к окну и закричал изо всех сил:
— Бука, вернись! А то я маме пожалуюсь, что ты меня пугаешь, и она тебя погонит!
Волшебным нескончаемым потоком лилась в луженые сказочные глотки насыщенная алкоголем жидкость.
— Понимаешь, Бука, то, что я испытываю в последнее время, называется неудовлетворенностью жизнью и полнейшим диссонансом с окружающей средой.
— Че? Ты не филонь, наливай давай.
— Отношение со стороны людей меня беспокоит — вот чего! Они же нас, сказочных, разумными существами не считают. Восстать нам надо, показать, что нельзя о нас ноги вытирать.
Бука выпил сразу из двух рюмок. Глаза у него стали осоловелые. Правый глаз надулся и почти выпал из глазницы. Эльф ткнул в него пальцем, чтоб вернуть на место; Бука кивнул с благодарностью.
— Так что скажешь, Бука?
Бука горько вздохнул и вдруг затараторил:
— Мы ведь как есть рабы, слуги человеческие, Скотинушка, нам на роду написано людям волшебство даровать, пусть им и не нужно уже волшебство. Нету у нас иного выбора, Скотинушка, не восстанем мы, не сможем, и все енто потому…
Он не успел договорить. На огромной скорости ступа врезалась в столб и с высоты грохнулась на твердый асфальт. Пьяные в стельку Скотина и Бука выползли из перевернутой ступы и уткнулись носами в пыльные ботинки.
— Порядки нарушаем?! — прогремел сверху грозный голос. Злые полицейские руки схватили пьяных сказочных существ за шкирки и кинули на заднее сидение милицейской девятки.
Примерно через час Скотина и Бука сидели в «обезьяннике». Было сыро и пахло табаком. Скотина, схватившись ручками за решетку, кричал:
— Я требую адвоката! Требую адвоката! Вы попираете мои конституционные права!
Бука стрельнул у забившегося в темный угол бомжа окурок, прикурил, меланхолично поглядывая на суетящегося эльфа.
— Оставь покурить… — попросил тощий молодой парень в драном пальтишке на голое тело. Бука напоследок затянулся и протянул ему бычок. Скотина наконец отошел от решетки и угрюмо сказал Буке:
— Прав ты, Скотина, восстать у нас не получится, а вот обратить внимание властей на себя мы сумеем. Главное, собрать весь сказочный народ и пойти к народным избранникам дружно, вместе…
— В Москву, что ль? — спросил Бука.
— В Москву, — кивнул Скотина. — А то так и будем доживать век с этими душегубцами… — Он вытянул руку, показывая на тощего. Тощий запахнул полы пальто и протянул с угрозой:
— Ты кого душегубцем назвал, падла сказочная?
Ровно через пятнадцать суток Скотина, моргая глазом, под которым всеми цветами радуги светился синяк, разбудил спящую волшебным сном Бабу Ягу. Бабка подняла голову из тарелки с зацветшим горошком и спросила у Скотины, одетого по-походному:
— Сколько я проспала, Скотинушка?
— Пятнадцать ночей, — ответил Скотина.
— Надо же, а совсем не выспалась! А чего это ты так разоделся, милок?
— Правду искать собрался.
— Опять будешь плакаты рисовать?
Скотина ловко запрыгнул на стол и положил лапку Бабе Яге на плечо:
— Нет, Яга, не плакаты. Совсем не плакаты! Одевайся, кстати. Будем сказочный народ собирать. Поедем в парламент, поведаем народным избранникам, как с нашим братом обходятся.
— Че? — переспросила Баба Яга.
Скотина надулся:
— Не «че», а давай быстрее!
Им долго не хотели продавать билеты на поезд, придирчиво рассматривали паспорта, куда-то звонили, выясняли, куда и зачем они едут. Скотина, Бука и Бабка отвечали честно: едем, мол, правду искать. Очередь сзади начала роптать: да продавайте уже им билеты, дуракам сказочным этим! Кассирша поворчала и сдалась. С заветными желтыми билетами наши герои отошли в сторонку.
На длинную тощую старуху и двух карликов возле нее люди смотрели с неясной тревогой и почему-то сразу хватались за карманы. По радио объявляли о прибытии и отбытии поездов. Пахло шаурмой, которой торговали усатые кавказцы, и кислым пивом, которое продавали толстые тетки в русской национальной одежде.
— Давноть не вояжировал… — буркнул Бука.
— Надо, надо, за правое дело боремся! — сказал Скотина. Он вдруг увидел кого-то в толпе и нырнул в людскую массу. На перроне возле автомата с поп-корном стояла девочка, чумазая, в грязном платье и стоптанных башмачках. От нее неприятно пахло, но лицо у нее было удивительно приятное, белое, а глаза — не по возрасту мудрые и печальные. В руках девочка сжимала увядший красный цветок. Скотина подбежал к ней и дернул за рукав ободранного платьица:
— Настя, привет!
Девочка вздрогнула, заоборачивалась, потом догадалась посмотреть вниз. Лицо ее тронула мимолетная улыбка:
— Скотинушка, здравствуй. Ой, только подумать: тридцать лет не виделись. А ушки-то, ушки твои, такие же синие, как раньше, когда в школе учились…
— Что есть, то есть! — признался, покраснев, Скотина и сделал комплимент: — Смотрю, твой цветочек такой же аленький.
А мы тут, знаешь ли, акцию протеста решили организовать, указать людям на проблемы, которые преследуют нас, сказочных существ.
— Все также мудреными словами говоришь, у людей перенял, — мечтательно улыбаясь, сказала Настенька. — Талантище. — Она, кажется, не совсем понимала или не хотела понять, о чем Скотина толкует. — Ой, как хочется все вернуть, деньки те светлые, школьные… да, Скотинушка?
— Права едем отстаивать, — сказал Скотина, насторожившись. — А ты чем тут занимаешься? Поехали с нами! Ты ж это… тоже сказочный персонаж!
— Ой, не могу я, Скотинушка, — ласково ответила Настя, прижимая к груди аленький цветочек. — На жизнь я тут зарабатываю. Проститутка я, Скотинушка, самая распоследняя, вокзальная.
Скотину словно холодным душем окатило:
— А ну не сметь! Не сметь! — закричал он, сжимая кулачки. Люди вокруг стали оборачиваться. Настенька как-то сразу сжалась в комочек, наклонила голову и умоляла эльфа:
— Скотинушка, не надо, ну перестань ты, получилось так, кушать-то хочется, ну что тут такого, кому мой цветочек нужен, кроме меня самой?
— Не сметь!!! — заревел Скотина, и уши его почернели. Он схватил Настю за белую ладошку и с небывалой для такого крохотного существа силой потащил девочку к кассе. Настя пробовала сопротивляться, но куда там! Попкорн, рассыпанный на полу, скрипел под ногами, будто прощаясь.
Скотина растолкал очередь и, оказавшись у окошечка кассы, подпрыгнул и кинул кассирше деньги. Кассирша удивленно хлопала ресницами. Народ сзади потрясенно молчал. У Скотины был такой страшный вид, что никто не решился его остановить.
— Еще один билет дайте, — не терпящим возражений голосом произнес эльф.
Поезд тревожно стучал по рельсам: тук-тук, тук-тук, тук-тук… Проводница уже выключила свет, стало темно и почти тихо, только в другом конце вагона кто-то тягуче всхрапывал, что та лошадь, а потом надолго умолкал. Бука лежал на своей полке и смотрел в окно на проносящиеся мимо березы и сосны. Внизу всхлипывала Настенька и что-то успокаивающее шептала ей Бабка Яга. Настя доверчиво положила голову старухе на колени, и та расчесывала ей волосы своими длинными скрюченными пальцами.
Зашевелился на своей половине полки Скотина: они спали с Букой валетом. Для маленьких существ места на полке было предостаточно.
— Бука, ты спишь?
— Не сплю. А ты спи, спи, не боись, все хорошо получается… — ответил Бука.
— Ты правда думаешь, у нас выйдет?
— А как же иначе, Скотинушка? Если есть Бог на свете, все у нас как надоть будет…
— А вдруг не выйдет?
— Ну не выйдет, так не выйдет, зато погуляем на всю катушку, друзей старых увидим…