Синдзи-кун и парадокс Абилина (СИ) - Страница 84

Перевожу взгляд на Акиру, которая на самом деле Джин. Вздыхаю. Вот он, момент, которого все отцы пытаются избежать, разговор о пестиках, тычинках и о том, что бывают и просто сны.

— Знаешь — говорю я ей: — твое собственное тело достаточно привлекательно и красиво и тебе нет нужды казаться кем-то другим.

— Нет. — мотает головой Акира-Джин: — я же вижу, как вы все на Акиру смотрите. Или на Майко. Хочешь, я буду Майко?

— Не надо. Вторую Майко я не переживу. — честно говорю я: — понимаешь… красота вообще штука субъективная. Как там говорят «красота в глазах смотрящего».

— Самая красивая здесь — Акира-сан. — твердо заявляет Акира-Джин: — и Читосе-нээсан, когда она не злится. А у Майко вооот такенные титьки! Они, конечно, популярные. У Юки титек нет, и у Иошико тоже. Нет титек — нет популярности.

— А у тебя есть. — говорю я. Некоторое время назад, я случайно заметил несоответствие между иллюзией Джин и ее положением в пространстве, между тем как она втискивается куда-то и еще остается место. Мысль о несоответствии ее фигуре и ее положением в пространстве — осталась в голове. Но только недавно я понял в чем дело.

— Что?! — Акира-Джин немного отдергивается назад и смотрит на меня.

— Думаю, что у тебя иллюзия на иллюзии. — говорю я: — видели ли мы вообще как ты выглядишь? Ты выбрала образ хиккикомори из манги и воплотила его в жизнь. Конечно, легче спрятаться за стереотипом. И я не в курсе насчет остальных твоих отличий от своего же облика, но одно могу сказать совершенно точно. — я набираю крем в руку и осторожно кладу ладонь на часть груди, которая не скрыта крошечным купальником. В отличие от бедер — моя рука не погружается в иллюзию. Она останавливается на некотором расстоянии от блестящей на солнце кожи. Под ладонью я чувствую упругую плоть.

— Кьяяя! — пищит Акира-Джин, но руку с груди не скидывает, скорее наоборот — подается вперед, навстречу.

— В первый раз вижу, чтобы девушка стремилась уменьшить свою грудь, вместо того, чтобы увеличить ее. — говорю я, продолжая втирать крем в частично невидимую плоть: — я то думал, что это как у мужчин — чем больше, тем лучше.

— С ней неудобно… кьяя! Да, продолжай там… — тихо говорит Джин: — мне всегда казалось, что она слишком большая…

-Там это… какие-то люди на лодке подплыли, руками машут и что-то кричат. — раздается голос Иошико: — я, конечно не хочу прерывать процесс… что бы это ни было… но ...

— Сумераги-тайчо меня за грудь лапает! — торжественно говорит Джин: — я теперь взрослая!

— Ты и так старше меня и его на два года. — говорит Иошико: — просто ведешь себя как ребенок. Тебе надо было к Майко-нээсан идти кохаем, вы бы друг друга поняли. Но не об этом речь. Син, мне кажется, что у них ружья… и они их на нашу яхту направили. Или пушки? Гранатометы?

— Так. — убираю руку с груди и становлюсь серьезным. Становится серьезным трудно, улыбка так и лезет на лицо. Вообще, человеку не так уж и много надо в жизни — яхту, полную голых и дружелюбных девушек, парочку оргий и дружеские разговоры у бассейна. Ах, да, еще новый мир и две луны в небе.

Иду вслед за Иошико, которая как-то неожиданно стала старшим вахтенным на борту «Санта Терезии». Перегибаюсь через борт и вижу неподалеку лодку. Да, наверное так. Чем-то похожая на джонки малазийских пиратов, с каким-то флагом на мачте и кучей вооруженных людей. От пиратских судов эта джонка отличалась наличием какого-то важного типа в высокой шапке и с какими-то бумагами в руке. В первого взгляда в типе угадывалась бюрократия, которая во всех вселенных выглядит одинаково — так, словно это они всем тут управляют. Увидев нас, тип подбоченился и чего-то прокричал в нашу сторону. Конечно, мы ни слова не поняли. Языком у нас владеет только Юки, а она вместе с Читосе и Акирой уплыли на берег. Мы тут стоим, достаточно далеко от города и порта, но в зоне видимости — чтобы не возбуждать лишний раз местные власти и таможню — Юки говорит, что в Анкервилле торговля свободная, но за место в порту деньги платить надо, и некоторые товары пошлиной облагаются. Пускать на борт чиновников или платить деньги за место в порту — неохота, да и взять неоткуда. У Юки с собой было два империала, который у нее в кармане завалялись, вот и все наши капиталы. Впрочем, судя по внешнему виду бюрократа, где-то Юки ошиблась, и таможня сама к нам приплыла.

— Что он там кричит? — задается вопросом Иошико: — огорчается чему-то…

— Хм. — я касаюсь стальной полосы браслета, активируя его. Надо бы связаться с нашими на берегу и спросить, какова там обстановка. Потому что у этих, на джонке — с собой абордажные лестницы с крюками, и только высота борта мешает им приступить к захвату и осмотру судна на предмет контрабанды. Современные яхты — это вам не маленькие лодочки, современные яхты — это здоровенные морские суда с высотой борта до пяти метров… конечно яхта Марии-сан намного меньше, но все равно, добрых два с половиной метра тут есть и будь борта чуть пониже — мы бы уже имели дело с непрошенными гостями. А что потом — потом как всегда — кровь, грязища на палубе, неразбериха… я прижимаю пальцем браслет и перед глазами появляется зеленая полоса активации. Браслет включен.

— …. — снова кричит что-то невнятное чиновник с борта своей джонке и сопровождающие его лица крайне бандитской наружности трясут своим оружием в воздухе. В руках у них — небольшие топорики, короткие сабли с развитыми гардами, и какие-то штуковины, издалека похожие не то на бревна, не то на тубусы для бумаг. При ближайшем рассмотрении видно, что это на самом деле — большие бумажные свитки. Как можно угрожать кому-то бумажным свертком? Наверное у них здесь очень развита система судопроизводства, думаю я и сейчас эти ребята пришли в буквальном смысле выкатить нам судебные иски и жалобы. Но, да, эти свитки выглядят угрожающе, словно они из них стрелять по нам собираются.

— … Всемудрой! Нарушение правил и обычаев международной морской торговли и нападение на представителя законной власти! С особым цинизмом! — надрывается чиновник и я вдруг осознаю, что понимаю его. Но как? Снова прикасаюсь к браслету — для диагностики и вижу мелькающее в углу поля зрения сообщение «язык загружен».

— Ни хрена себе… — бормочу я. Технологии Золотого Города продолжают изумлять, хотя, казалось бы, после переноса «Санта Терезии» в иной мир — чему еще удивляться? Но нет, все еще удивляют и ужасают — потому что подгружен язык в мой мозг или просто в память браслета? Если в мозг напрямую, то … Мария-сан страшная…

— Что ты там бормочешь, варвар?! — продолжает надрываться чиновник: — немедленно спусти лестницу и прими на борт представителя Империи!

— Дай-ка я этого крикуна… — говорит за моей спиной Иошико и кожу ее предплечья прорывает темное лезвие: — чтобы не орал тут…

— Тихо ты! — хватаю ее за руку: — вы что, озверина все нажрались что ли? Мужик свою работу делает, пока он нам ничего не сделал… плюс официальное лицо. Вот замочим его тут — опять неприятности будут, снова со всей Империей воевать! Мы еще в одном конфликте с Империей не победили, давай не будем новый начинать. Что за манера — новый мир — новая война! Давайте сперва одну закончим!

— Да не собиралась я его убивать! — оправдывается Иошико, пряча свои темные лезвия: — просто попугать слегка. Я ж не Читосе-нээсан, чтобы сразу… а откуда ты знаешь, что он официальное лицо?

— Браслет активируй и язык загрузи. Технологии же, а вы все как в каменном веке. — бросаю я ей и удовлетворенно вижу озадаченное выражение на ее лице. Наклоняюсь над бортом. Понимать я понимаю, но вот говорить? Это же разные скиллы — понимание и говорение. Но чудесные технологии и все такое… попробую…

— Эй, на джонке! — кричу я в ответ: — здесь яхта «Санта Терезия», порт приписки Панама, мы не представляем никакие государства или политические движения! И в городе вашем не собираемся оставаться и к берегу причаливать! — я говорю и понимаю, что говорю не по-японски. Словно бы и говорил на этом языке все время.