Синдром толпы - Страница 2

Несколько трансляторов располагались гораздо ближе к месту происшествия, но он не знал их кодов. Джерибери вынул карточку и вышел на улицу, послав предварительно сигнал в студию, но сообщения делать не стал. Подробности случившегося можно передать и позже. Он включил камеру. Похоже, дело здесь нешуточное.

Два квартала он пробежал на одном дыхании. Еще не совсем разобравшись в случившемся, он очень волновался, что инцидент будет исчерпан до его прибытия.

Джерибери окликнул совсем молоденького, остолбеневшего от неожиданности паренька.

— Прошу прощения, сэр. Не могли бы вы рассказать, с чего все началось?

— Не-а. Извините, я сам только подошел, — сказал юноша и отошел в сторону. Нужно будет вырезать его из записи. Но окружающие их люди уже стали удивленно вертеть головами, заметив появление… худощавого молодого человека с открытым, выражавшим явное любопытство, дружелюбным лицом, увенчанным копной вьющихся мелким бесом рыжеватых волос. В глаза бросался маленький микрофон в уголке рта, миниатюрный наушник в ухе, кошелек на поясе. В руках — гиростабилизированная телекамера с микрофоном направленного действия. Сенсатор… Пара цепких глаз задержалась на нем чуть дольше остальных.

Женщина взмахнула рукой, в которой держала кошелек. Полицейский, не успев отреагировать, получил сильный удар по голове — в кошельке, совершенно очевидно, лежало нечто тяжелое.

Страж порядка упал как подкошенный

Все произошло в считанные секунды.

Джерибери, подготавливая камеру к работе, торопливо бубнил себе что-то под нос. Вопросы, звучавшие в наушнике, отнюдь не сбивали ход его мыслей, а, наоборот, являлись как бы планом репортажа. Гиростабилизированная камера мгновенно ожила у него в руках. Она поплыла за обладательницей увесистого кошелька, которая, локтями освободив себе путь сквозь толпу, одарила Джерибери ядовитым взглядом и побежала по направлению к транслятору перемещений. Не ускользнуло от всевидящего ока камеры и то, как кто-то, в суматохе разбив витрину ювелирного магазина, схватил целую пригоршню драгоценностей и со всех ног бросился прочь. Микрофон направленного действия зарегистрировал сигнал тревоги.

Полицейский все еще лежал на тротуаре.

Джерибери поспешил к нему на помощь. Ему неожиданно пришло в голову, что из всех присутствующих один офицер полиции наверняка знает все подробности случившегося. Голос из наушника сообщил, что на место происшествия скоро прибудут конкуренты, да и сам он уже видел выходивших из транслятора коллег, в руках которых были камеры, как две капли воды похожие на его собственную. Многих из них он знал в лицо.

Он встал на колени рядом с полицейским.

— Сэр, расскажите, пожалуйста, что тут произошло.

Человек в форме с трудом открыл глаза и ошеломленно посмотрел на вопрошающего. Затем он пробормотал нечто нечленораздельное, уловимое только высокочувствительным микрофоном. Джерибери не разобрал, что именно, из-за шума толпы. Позже, в выпуске новостей, он расслышал эту первую фразу:

— Где моя каска?

Джерибери повторил свой вопрос:

— Что случилось?

В то время, как сотрудники ЦИА опрашивали прохожих, из транслятора появилось несметное количество стражей порядка, которым пришлось пустить в ход шок-дубинки, чтобы пробраться сквозь толпу.

Некоторые из зевак, одновременно являвшихся свидетелями, покупателями и прохожими, решили побыстрее покинуть место происшествия — решение мудрое, но рискованное: окружающие трансляторы вряд ли могли одновременно обслужить всех страждущих. Каждая из этих стеклянных темниц была занята пассажиром, который изо всех сил старался изнутри открыть дверь, в то время как на нее налегали люди снаружи. Как только прибывшему удавалось вырваться на свободу, этого счастливчика в кабине тут же заменял следующий прибывший. Вот почему те, кто находился снаружи, практически не имели возможности попасть в трансляторы перемещений. Большинство прибывающих были случайными прохожими, оказавшимся здесь, чтобы просто поглазеть на происшествие. Но некоторые несли большие картонные транспаранты, ярко раскрашенные, аляповатые, с еще не высохшей краской, а у других карманы были набиты камнями.

Джерибери, стоявшему на коленях возле полицейского и пытавшемуся добиться от него хоть чего-нибудь вразумительного, послышались взрывы. Он поднял голову и понял, что прохожие взбунтовались.

— Это мятеж, — сказал он, трепеща и холодея от страха. Эту его реплику зафиксировал микрофон.

Толпа заволновалась, и он отошел подальше от магазина. Оглянувшись, он попытался разглядеть, что стало с полицейским. Если он до сих пор лежит на асфальте, он, возможно, ранен… Толпа, однако, хлынула в сторону. Люди, как ни странно, не обсуждали между собой произошедший на их глазах инцидент — обычно среди зевак всегда находятся дающие информацию и собирающие ее. Но в тот день многие сами могли рассказать о происшествии вновь прибывшим. Огромная людская масса пришла в движение.

Растрепанная молодая женщина с безумными глазами пробралась поближе к Джерибери. На ее лице отражалась борьба ярости и удовольствия.

— Легализуйте непосредственный электродный стимулятор! — закричала она, обращаясь к нему. Набрав в легкие побольше воздуха и развернув к себе стеклянный глаз и микрофон камеры Джерибери, снова провозгласила: — Узаконьте, я требую это!

Джерибери направил камеру в сторону огромной дисплейной витрины магазина «Пенни». Стекло уже успели разбить, какие-то люди, крадучись, пробирались сквозь образовавшиеся отверстия внутрь, явно не с целью что-либо купить. Джерибери поднял камеру высоко над головой и заснял воров. Не прошло и несколько секунд, как перед объективом появились три транспаранта, один из которых гласил «ТАНСТААФЛ», на другом было изображено облако в форме гриба и выведены слова «ВЛАСТЬ РАЗВРАЩАЕТ!», а содержание третьего осталось тайной для Джерибери — толпа снова отхлынула, и ему пришлось отпихивать окружающих, чтобы устоять на ногах. В тисках толпы оказались и мужчины, и женщины, и дети, и он сам мог стать одним из пойманных в ловушку.

Как это получилось? Он видел все почти с начала, но осознать не мог.

Он старался не опускать камеру, и неожиданно в кадре появился высокий, здоровый, сильно обросший детина, несущий под мышкой полдюжины двадцатидюймовых телевизоров. Вор, завидев направленную на него камеру и торжествующее лицо сенсатора, зарычал на Джансена.

Неожиданно для себя Джерибери осознал, что здесь найдется достаточно людей, которые не захотят попасть на экран. Верзила побросал свои телевизоры и локтями начал расчищать себе путь к Джерибери. Жертва средств массовой информации явно жаждала крови. Чтобы избежать расправы, Джерибери пришлось бросить камеру. Оглянувшись, он увидел, как разъяренный грабитель с размаху разбил ее о фонарный столб.

Идиот. Все равно этот эпизод, записанный на пленку, уже попал в агентства ЦИА в Лос-Анджелесе и Денвере.

Неуправляемая толпа росла и растекалась по соседним улицам, и Джерибери волей-неволей подчинился общему движению. Он думал лишь о том, как бы унести отсюда ноги.

Неожиданное событие на улице Молл застало органы защиты правопорядка врасплох. Полиции удалось окружить район, где сконцентрировались силы бунтовщиков. Людей выпускали из оцепления исключительно небольшими группками и только через пикеты…

На экранах телевизоров появлялись усталые, ошарашенные люди, по одному выходящие из оцепленного полицейскими квадрата. Карманы одного мужчины были набиты ворованными наручными часами. Он ничего не имел против конфискации награбленного при условии, что его отпустят восвояси. Девушка с отсутствующим взглядом ничего не выражающих глаз вцепилась руками в палку, приклеенную к измятому картонному транспаранту, от яркости красок которого осталось одно воспоминание.

— Все трансляторы перемещений в округе заперты. Оцепленная территория насчитывает четырнадцать городских кварталов. Зевак пытаются выдворить оттуда… Все происходящее будет освещаться нашими сотрудниками с вертолета, принадлежащего ЦИА…