Симпатика (СИ) - Страница 17

― Я хочу быть тобой, ― неожиданно перебил его тихими словами Кай. ― Быть тобой, остаться в тебе, внутри тебя. Потому что ты похож на музыку. Мне хочется танцевать под твою музыку, быть ей, придать ей форму и законченность, быть только твоим танцем. Всё равно никто больше не может услышать тебя, только я. Никто никогда не сможет заменить тебе меня. Я просто знаю это. Не понимаю, откуда, но знаю. Было очень вкусно. ― Он резко поднялся. ― Спокойной ночи.

Хань ошарашенно пялился на закрывшуюся за Каем дверь кабинета и даже не моргал, медленно переваривая услышанное. Когда немного пришёл в себя, хотел позвонить Бэкхёну, но тут же передумал. Речь шла о нём самом и Кае, которого создал Хань, поэтому никто другой не мог ничем помочь. Они сами должны были разобраться друг с другом и в собственных отношениях.

После душа Хань доплёлся до кровати, рухнул на неё и натянул одеяло на голову. План дальнейших действий отказывался выстраиваться у него в голове.

Проснулся Хань потому, что ему стало жарко. И ладонь на его груди определённо принадлежала не ему. Тёмное на светлом. Потом ладонь чуть сдвинулась, и сосок Ханя поочерёдно потревожили мизинец, безымянный, средний и указательный пальцы. Он невольно втянул в себя воздух, когда большой и указательный пальцы сомкнулись на твёрдой вершинке, чуть сжали и потёрли. Прикрыв глаза, он остался лежать неподвижно и попытался притвориться спящим. Но широко распахнул глаза, осознав вдруг, что это далеко не всё. Меж его бёдер ощущалось твёрдое и горячее, как будто… как будто…

Хань хотел приподняться и обернуться, но не успел ― чужая ладонь плотнее прижалась к его груди, потревожив новой лаской, вслед за этим он почувствовал движение между ногами. Горячая плоть согревала кожу на внутренней стороне бёдер и мягко упиралась в его мошонку, обтянутую тонкой тканью белья. Причём всё это только начиналось и пока не собиралось заканчиваться. И Хань с силой зажмурился, ощутив обжигающее дыхание спиной, потом его спину поцеловали ― между лопаток.

Настойчивое и размеренное движение между бёдер затапливало теплом промежность, тревожило и соблазняло. Это не казалось полноценным сексом, что подкупало. Непроизвольно Хань выпрямил ноги и плотнее свёл бёдра, сжимая меж ними твёрдую плоть, провёл ладонью по собственному животу, ниже и убедился, что у него встало от этой имитации секса ничуть не хуже, чем от секса полноценного.

Жёсткая рука с проворными пальцами гладила его грудь, играла с сосками, горячие губы скользили по плечу и помечали его следами от поцелуев, обжигали неровным и тяжёлым дыханием. Движения между бёдер Ханя постепенно ускорялись, доходя до бешеного темпа и перерастая его. Горячо, очень горячо, но Хань ― вопреки здравому смыслу ― старался удержать ноги вместе, сводил их сильнее ― до ноющей боли в мышцах на внутренней стороне.

Было слишком хорошо, чтобы он мог поверить в происходящее. Он просто мысленно убеждал себя, что это сон. Вряд ли хоть одному нормальному человеку захотелось бы трахнуть его бёдра. Это невероятно и невозможно, и не может быть правдой. Просто не может. Так не бывает.

Кончил он по-настоящему, тем не менее, испачкав себе живот. Его обхватили руками за пояс со спины, притянули к почти что раскалённому гибкому телу и поцеловали в затылок. Из-за собственного хриплого и неровного дыхания Хань не мог разобрать чужое, но различил шёпот:

― Я могу любить каждый кусочек тебя. Любой. И…

― Что? ― прикрыв глаза, выдохнул Хань.

― Я всё ещё хочу тебя.

Хань слегка поёрзал и убедился, что Кай ему не соврал ― действительно хотел. Но повторения Хань уже не выдержал бы, потому что мышцы на ногах не привыкли к подобным развлечениям.

― Можно ещё раз? ― тихонько спросил Кай, прикоснувшись губами к его шее.

― Я не могу, устал. А по-настоящему я точно пока не готов.

― Я сделаю это по-другому. И сделаю всё сам. И… я не буду входить в тебя.

Ханю стало любопытно. И он сам не знал, хочет ли повторения. Всё это было чувственным и пленяющим, и у него язык бы не повернулся назвать это противным или неприятным. В конце концов, он же кончил вполне по-настоящему, а такое ни черта не подделаешь.

― Можно мне… ― ещё тише спросил снова Кай. ― Пожалуйста. Мне кажется, что я умру, если не… Хочу. Очень хочу.

Хань едва слышно разрешил и хотел обернуться, но Кай удержал его, повёл ладонью по бедру, приспустив трусы, и мягко заставил подтянуть согнутые в коленях ноги к груди. Теперь Хань лежал на боку, спиной к Каю и почти в позе эмбриона. И ни черта не понимал.

Понял, ощутив между ягодиц плавное движение ― влажные от слюны пальцы, которые сменил твёрдый член. Кай сам сжал его бёдра ладонями и начал двигаться. Он действительно не входил в тело Ханя, а двигался вдоль ложбинки между ягодиц. Хань задыхался от острых впечатлений ― это оказалось ещё круче, чем раньше. Горячий и твёрдый ствол согревал и кожу, и бёдра, ещё и дразняще проезжался по непроизвольно сжимавшемуся входу. Рецепторы Ханя просто сходили с ума, оглушая его удовольствием.

Он широко раскрывал рот, пытаясь сделать хоть один нормальный вдох, но всё было бесполезно ― он тонул в наслаждении, как в патоке, и продолжал задыхаться. И он даже не замечал больше прикосновений губ к плечу и спине, только чувствовал, как Кай сжимает его бёдра и двигается так, как будто находится уже внутри. Более того, у Ханя опять встало отменно, как и в первый раз. И никак не укладывалось в голове, что стояло у него всего лишь от имитации секса.

Он хотел сдаться, но Кай не позволил ― продолжил двигаться. Это затянулось, заняв гораздо больше времени, чем в первый раз. И, кажется, Кай успел облапать Ханя везде и по-всякому, но Хань плевать на это хотел, потому что таял в его руках и от его близости. То есть, Хань упорно гнал от себя мысли о Кае и старательно пытался представить… представить… Он не знал, что тут можно было вообще представить ― такого с ним никогда не случалось. Хань любил носить достаточно свободную одежду, чтобы не демонстрировать лишний раз свою чувственность. Однако он никогда не находил в себе силы отказаться от массажа, например. Но Кай не знал об этом ― не мог знать. Тем не менее, Кай умудрился выбрать наилучший способ, чтобы убить сразу же все ростки сопротивления со стороны Ханя.

Кай не пытался давить, не применял силу, не пользовался случаем, он просто предложил тот вариант, который не внушил Ханю никаких подозрений и даже показался соблазнительным. И Хань сам влез в эту ловушку ― по доброй воле. Ещё и имел удовольствие дважды кончить. Имел удовольствие ― в прямом смысле слова.

Хань вытянулся на простынях, испачканный как собственной спермой, так и чужой. Причём он чувствовал себя душевно оттраханным и полностью ублажённым, хотя на самом деле ничего и не было. Парадокс, но всё обстояло именно так.

Оклемался он к тому времени, как Кай вылез из ванной. Хань заперся там после него и просто замер под струями тёплой воды. Немного освежившись, завёл руку за спину, коснулся поясницы и двинулся ниже. Он не смог ввести в собственное тело даже мизинец и зажмурился. Если даже мизинец не влез, то как Кай собирался запихнуть в него когда-нибудь свою возбуждённую плоть, которая была намного толще мизинца? Глупый вопрос, конечно, Хань как медик прекрасно знал, что это вполне возможно, просто тут имел место тот самый случай, когда в теорию чертовски сложно поверить. Особенно в применении к себе любимому.

Но если при полноценном сексе с Каем будет ещё лучше, чем при имитации…

Хань тихо выругался и резко повернул вентиль, обрушив на себя струи ледяной воды. Чтобы привести себя в чувство и выбить из головы всякий бред. Он дрожал от холода, как заячий хвост, но продолжал испытывать удовлетворение, отголоски утреннего блаженства и подспудно желать большего. А ещё он умудрился ощутить сожаление, потому что Кай так и не поцеловал его. Не поцеловал так же, как в тот раз, когда он Кая оттолкнул.

Кай накануне вечером сказал, что в том поцелуе был ответ. Хань просто хотел вспомнить этот ответ, воскресить в памяти ― ничего лишнего. Он сам себе повторял это. Он просто хотел вспомнить детали ― и только. Но Кай почему-то его не поцеловал.