Симпатика (СИ) - Страница 106

— Его пока отстранили от работы, — помрачнел Хань. — И он мне напоминает тигра в клетке, который не знает, куда себя деть. На днях его пригласили в Академию, так что сегодня он то ли лекцию там читает, то ли просто выступает перед студентами.

Чонин обошёл стол и присел на край, привычно сунув руки в карманы чёрного комбинезона. Он обвёл взглядом всё ещё робких студентов и слабо улыбнулся.

— Я не мастер читать лекции. Думаю, будет лучше, если вы просто зададите важные для себя вопросы, а я постараюсь на них ответить. Идёт?

Предложи ему заявиться в Академию майор Хан, Чонин послал бы его к чёрту. Однако предложение Хана подкрепляли официальные приглашения и от руководства Академии, и от военного министерства. И Чонин не мог не понимать, что в его нынешнем положении отказ выглядел бы, как минимум, странно. Пришлось согласиться и теперь вот красоваться перед доброй сотней студентов в демонстрационном зале. Хотя Чонин остался верен привычкам и явился в неизменном военном комбинезоне, словно только что закончил дежурство и не успел переодеться.

Один из студентов вскинул руку, дождался кивка Чонина и громко спросил:

— Как много общего и различного в работе спасателей и сотрудников антитеррористического отдела?

— Разницы почти нет, — пожал плечами Чонин. — Отдел всего лишь более военизирован. Обычно спасатели помогают людям, а в отделе просто требуются те из них, кто может не только спасать, но и стрелять в преступников без колебаний, когда это необходимо.

— Но ведь вы служили в отделе, а не в общем корпусе спасателей.

— Неправда, — вмешался другой студент в их диалог. — Насколько мне известно, капитан Ким какое-то время служил именно в корпусе спасателей. Так ведь?

Чонин кивнул, но предпочёл не вдаваться в подробности собственной биографии.

— А что для спасателя самое важное? — спросили из глубины зала.

— Нам тысячу раз говорили, что уверенность в себе, — ответили слева.

— Спокойствие! — крикнули справа.

— Неправильно, — не отказал себе в удовольствии отметить Чонин и скрестил руки на груди.

— Почему неправильно? — возмутились в первых рядах.

— Потому что. — Чонин чуть отклонился назад, провёл пальцем по монитору демонстрационного аппарата и активировал одну из классических ситуаций. На высоте в сто метров замерла на узком карнизе женщина. Возможно, она хотела покончить с собой, поддавшись секундному порыву, но теперь, напуганная, замерла на карнизе и не знала, что ей делать. Постороннее вмешательство могло как спасти её, так и убить.

Студенты заволновались, обнаружив под ногами у себя пустоту, убегавшую далеко вниз. Иллюзия, но очень мощная. Ради неё Чонин и запустил программу.

— Пусть поднимет руку тот, кому сейчас не страшно смотреть себе под ноги, — предложил Чонин. После минутного колебания над головами студентов взмыли всего две руки. — Отлично. Вряд ли вы двое долго продержитесь на этой работе, потому что лгать самим себе — последнее дело для спасателей. Страшно сейчас каждому из вас. И даже я руку не поднял.

— Зато вы тут единственный, кто выглядит при этом спокойным и уверенным в себе, — проворчали в первом ряду.

— Потому что спасатель должен выглядеть спокойным и уверенным в себе. Выглядеть. Потому что человек, который хочет, чтобы его спасли, желает видеть именно уверенного в себе и спокойного спасателя. А спасатель старается выглядеть так, чтобы свести к минимуму вероятность истерики у спасаемого. Это не значит, что спасатель не должен бояться. Страх — это тоже средство и инструмент. Но. Что в самом деле важно для спасателя? Холодная голова и быстрый ум. Ваш разум должен быть ясным и критичным. Потому что спасателю полагается спасать людей, а не вести их к смерти. Когда вам страшно, вы лучше понимаете, что чувствует тот человек, которого вы спасаете. И чем лучше вы это понимаете, тем вам проще управлять спасаемым и влиять на него. Удерживать его от паники и вести к спасению.

— Но что делать, если спасатель один, а спасти нужно нескольких человек? Как выбирать, кого из них следует спасать?

— И как выбирать, если среди жертв есть, например, родственник, друг и чужой человек, которого впервые в жизни видишь?

Чонин повёл перед собой ладонью, призывая студентов к тишине.

— Выбирать не надо. Надо просто спасать того, кого вы точно можете спасти, а за остальными возвращаться уже на свой страх и риск. Задача спасателя — спасать жизни. И если спасатель спас хотя бы одну, он выполнил свой долг.

— Но нам всегда говорили, что рисковать нашими жизнями нельзя.

Чонин слабо улыбнулся и покачал головой.

— Если спасатель никого не спасает и дорожит собственной шкурой, то зачем он вообще нужен? Я повторю: если вы спасли хотя бы одну жизнь, вы справились со своей работой.

Кто-то вновь вскинул руку, а после громко спросил:

— Пять лет назад вы спасли много людей, но едва не погибли сами. Или погибли? Руководство осудило ваш поступок. Все говорили, что вы не имели права так рисковать собой.

— Каждый из вас сам будет решать, какой риск оправдан, а какой нет. Если вы спасли одного человека, вы выполнили работу блестяще. Если вы спасли больше одной жизни и погибли, вы тоже блестяще выполнили свою работу. Как помните, я говорил, что у спасателя всегда должна быть холодная голова. Вы всегда должны трезво оценивать свои шансы. И если вы не готовы обменять свою жизнь на десять чужих, то почему бы вам не сменить работу? Каждый день в мире что-нибудь происходит. Цунами, землетрясения, стычки, аварии. Что-то происходит по злой воле других людей, что-то — по невнимательности и некомпетентности, а что-то случается не по воле людей. Но всякий раз в опасности оказываются люди, которые не готовы умереть. Они очень хотят жить. И им не на кого рассчитывать, только на спасателей. Поэтому, когда вы попадаете в эти стены, учитесь, а потом идёте спасать таких людей, вы должны понимать это. Понимать, что на вас будут рассчитывать. Это ответственность, с которой вам нужно жить. Если вы не готовы принять это, лучше сразу отказаться и выбрать себе другое занятие.

— Разве вы не должны нас убедить быть спасателями и вдохновить?

— Отнюдь. — Чонин вновь скрестил руки на груди, окидывая взволнованных студентом немного грустным взглядом. — Нельзя заставить людей рисковать собой ради других, если они этого не хотят. Любое занятие имеет смысл только тогда, когда оно вам нравится. Быть спасателем так же непросто, как быть водителем автобуса или шеф-поваром в ресторане. Когда вы говорите, что займётесь конкретным делом, все вокруг вас будут ждать от вас именно этого. И когда вы идёте в корпус спасателей, от вас будут ждать именно спасения. И если вы откажете в спасении, вы сможете с этим жить? Спокойно спать, зная, что могли спасти, но не спасли?

В зале на время воцарилась тишина. Чонин собрался обойти стол и выключить демонстрационный аппарат, но тут прозвучал новый вопрос:

— Капитан Ким, мы ведь сейчас ни с кем не воюем. И все говорят, что войны остались далеко в прошлом. Тогда почему до сих пор происходит так много терактов?

Чонин остался на месте и сунул руки в карманы, коротко кивнул.

— Хороший вопрос. Посмотрите под ноги. Высоко, да? Отличная иллюзия, пока мы знаем это. И жутковато, если подумать, что это реальность, которая может случиться с любым из вас. То, что войны остались в прошлом, — это такая же иллюзия. Разработки новых вооружений продолжаются до сих пор — явно или тайно. Потому что такова сущность людей. Беспокойство. Люди умеют любить, ненавидеть, грустить, веселиться и… чувствовать боль. Всё вокруг нас — выражение беспокойства людей. И изменить природу людей никто не может. Зато каждый может выбрать то, что для него важно. Выражать свои чувства можно с помощью убийств. Но можно выражать их и спасением других людей. Или как-нибудь ещё. — Чонин опустил голову и негромко добавил: — Я не философ. И я здесь не для того, чтобы учить вас жить или объяснять, почему мироздание именно такое, какое есть. Я здесь для того, чтобы показать вам, что это за работа и чего она от вас потребует. Опираясь на свой опыт, могу сказать вам лишь то, что ничто в нашей жизни не бывает простым. Даже если что-то кажется простым, это не так. И иногда лучше рискнуть всем, чем после жить в плену сожалений и думать о том, что вы могли сделать, но не сделали.