Симфонии - Страница 90

ст. 16. «Увы, увы. Обречено дитя на погибель».

ст. 17. «Оно согрешит. Состарится. Увы! Тяжелое горе!»

ст. 18. «Вспомянет золотое детство: ведь бледное, голубое детство — шелест сирени весною».

ст. 19. «Ведь шелест сирени весною — сон в намеках о Сущем».

ст. 20…………….

ст. 21. Туча грозовая горизонт застилает. А стоит над горизонтом ненужный шар, горящий и бредовый!

ст. 22. А стоит в сизых небесах — грозящий и огненный!

ст. 23. А безумная встала огнем, а луна встала огнем!

ст. 24. А красавица неба в горячке.

ст. 25. А дикарь плачет «луну».

ст. 26. Тяжелым свинцом навалилась туча. Душит ребенка туча.

ст. 27. Он болен. Он мал. Он ничтожен.

ст. 28. А на горизонте стая птиц невиданных, а на горизонте стая птиц рыдающих. Грустно летят в просторе синем.

ст. 29. Это — Ангелы. Это — Хранители.

ст. 30. Им больше нечего делать на земле. Грустны они. Плачут они. Вспоминают они ребенка; не ребенка — мужа; станет ребенок мужем.

ст. 31. Им нечего делать на земле. Сколотили гроб ребенку непокорному: не ребенку: мужу непокорному.

ст. 32. Вот улетели.

ст. 33. Вот не вернутся на землю.

ст. 35. Совершилось падение! Совершилось падение! Падение совершилось!

ст. 36. Падение!!!

ст. 37. Страшен ветер. Заунывно-протяжен. Злая собака рычит из подворотни. Пал верблюд в Сахаре безводной.

ст. 38. Падение!!!

§ 4 (Andante)

ст. 1. Погибшие степи. Ветер. Серые гряды туч несутся вдаль. Бесстрастна спокойная даль.

ст. 2. Как тени, сухие березы. Упорные дубы стоят, изломавшись в вершинах.

ст. 3. О — тот, кто был ребенок. О — юноша несчастный после Ужаса!!

ст. 4. Жар грехов! Лед надежд!

ст. 5. Хлещет дождь. С грязью мешает золото листа.

ст. 6. И черна Осень. И холодна Осень…Болезненная женщина Осень!.. Пришла она из стран северных и сидит под чахлой березкой.

ст. 7. Немощно дитятко, погибшее, бледное! Ребенок, что перестал быть дитей! Силятся ручонки, силятся, худые, наготу прикрыть.

ст. 8. А ветер срывает последний оплот против Осени.

ст. 9. Хохочет Осень… Болезненная женщина Осень из стран северных!

ст. 10. Словно град вдалеке, этот хохот! Словно градины — эти зубы.

ст. 11. Страшные слова! Слова льда и гор снего́вых. Рев северного медведя из-за полярного круга.

ст. 12. Ребенок все шепчет «откуда», «зачем»; все приводит к «почему».

ст. 13. А «почему» ряд звеньев. Концы звеньев в вечной дали.

ст. 14. Перебирает звенья, словно нескончаемые четки. Ребенок оброс бородой…..Ребенок!!..

ст. 15. Хохот неразрешимого, вопль потраченного бесследно сливается в один похоронный вой. Словно на горизонте злится гиена.

ст. 16. Холодно. Холодно. Северный медведь слышен за полярным кругом.

ст. 17. Холодно. Холодно.

ст. 18. Но есть («еще») дети-карлики, но есть («еще») люди-карлики, бледные карлики, злые горбуны. Они глупы — люди-карлики. Грязны они, и порочны, и насмешливы — люди-карлики… О! Терпение небес!

ст. 19. И у них тот мудрец, кто невидимые четки перебирает. И у них тот ведун, кто оброс бородою, кто напор вечной ярости Ома Всесильного выдержал.

ст. 20. Вопят дети: «Тот мудрец, кто все разрешает!»

ст. 21. Вот: показывается на горе бедное дитя, сединами поросшее. Вот: мудрец все знает!

ст. 22. Окруженный черными птицами стоит. На фоне Осени градовой стоит.

(ст. 23. Болезненная женщина Осень! Пришла она из стран северных! Градовая женщина Осень!)

ст. 24. И мудрец стоит, закостенев в глухом порыве. Подъял руки. Стоит.

ст. 25. Вековой дуб, обезумевший от горя жизни, «так» застывает в горькой мольбе и в отчаянии.

ст. 26. Дуб знает все. Слушайте, стократ слушайте! Набивайте, о, набивайте сундуки вашей мудрости. Горе!

ст. 27. Расцветут сады первородные от слов его!.. Горе.

ст. 28. Люди забудут страдание! Горе!

ст. 29. Я вижу столбы ледяные, в образе людском. «Вот» счастье: остолбенеть! «Вот» назначение: замерзнуть…

ст. 30. Холодно. И холодно. Гиена злится на горизонте. Северный медведь из-за полярного круга. О! Слушай, душа! Вот рыдающий голос гулко звучит в напряженной тиши.

ст. 31. Говорило дитя седое долго. И сказало. А вот смысл мудрости дитяти:

ст. 32. «Мир — кошмар. Застыть — значит не быть. Значит в кошмаре не быть».

ст. 32. И слыхали братья. И услышав, поверили братья.

ст. 33. Верил Сам.

ст. 34. Застывали братья в скорбном ужасе. В снегах глубоких, ночью морозной.

§ 5 (Andante)

ст. 1. Бог Вседержитель созвал херувимов грозящих. Послал карать нечестивцев.

ст. 2. И север, великий Север пошел. Встали титаны лесные, приветствуя Вечность. Эскимос запел о Вечности. Шаманы плясали в пустынях Сибири.

ст. 3. Молитвенно, тихо пытаются справить вечерние зори.

ст. 4. Но тщетно. Потухли пожары.

ст. 5. Лежал холодный отблеск. Синие тучи в вечерней печали застыли.

ст. 6. И холодно, больно… Упорные дубы стоят, изломавшись в вершинах. Неверные тени на небе полярном играют.

ст. 7. Зазвенели льды Севера. Переполнилась Чаша. Что было жизнью, промчалось сном. Стало спускаться «Нечто», на крыльях туманных и мертвенных.

ст. 8. Ужаснулись цари земные. Костенели в сугробах.

ст. 9. Дух отлетел от земли. Она стала бесплодна.

ст. 10. Вон только где-то прозвучит что-то намеком о нездешнем. Вон что-то блеснет и исчезнет, и нет «его».

§ 6 (Andante maestoso)

ст. 1. Даль снега ровная, унылая. Серая мгла в небесах — гладкая, печальная.

ст. 2. А между землею и мглою «каркающий».

ст. 3. Кто-то прокаркал счастье свое.

ст. 4. Никогда не проглянет солнце. Никогда не шумит ветер. Никогда не слышу песни людской. И нигде не вижу человека.

ст. 5. Только одни песни, только одни звуки — страшные, но старые, знакомые:

ст. 6. Это — поле ледяное, осребренное малокровным месяцем. Это — крик гаги прискорбный с утеса берегового. Это — северный медведь из-за сугроба глубокого. Это — говор лавин в облаках.

ст. 7. Льды плывут, угрожая, сверкая; льды плывут, как равнины гладкие, как башни великие…… Льды плывут.

ст. 8. И вдали фонтаны… И киты играют на море полярном.

ст. 9. Такова печать свинцовой бесконечности. Жизнь замерзла в холодную ночь.

ст. 10. В сугробе костенеет дитя, вспоминает о прошлом дитя — бедное дитя, сединами поросшее.

ст. 11. Некому пригреть старого. Ни защитить от мороза его.

ст. 12. О! набили люди сундуки мудрости.

ст. 13. О! вернули рай.

ст. 14. «Ледяные столбы» — человеки!

ст. 15. Пляшет мир пляску погибших надежд. Хохочет Осень смехом совести горьким.

ст. 16. Словно град этот хохот. Словно градины — эти зубы!

§ 6 (Andante doloroso lirico)

[ст. 1. Осиянный, пророчествую.]

ст. 1. Бегут века. Планетные системы меняют свое направление. Жизнь в одинокой комнате.

ст. 2. Почему «это» печально? Почему «оно» печально? Жизнь печальна.

ст. 3. Други, где я? Нет меня. Отыщите меня.

ст. 4. Века бегут. Планетные системы меняют свое направление. Жизнь в одинокой комнате.

§ 7 (Andante)

ст. 1. Лечу над замерзшей страной. На крыльях Орла. Его клекот одинок, странен.

ст. 2. Дикие ужасы надо мной, дикие ужасы подо мной.

ст. 3. Сосновые леса безумно шумят и кивают. Где-то вспыхивает сияние Севера. Звенящий Серп в мгле перистой. Звенящий Серп под вуалью.

ст. 4. Ах, Господи, где же страны восточные?

ст. 5. Но Бог задернулся тучей.

ст. 6. Ни Ангела на небе. Ни звездочки.

ст. 7. Иногда вспыхнет огонек и погаснет. Это Святой мелькнет и погибнет.

ст. 8. Вижу зверей. И ни одного человека, ни одного человека!

ст. 9. Страшные знаки Демона.

ст. 10. Летим далее и далее.

ст. 11. Жалобный вопль жаждущих света проносится мимо нас к месяцу — месяц холоден.

ст. 12. И вопль разрешается криком тупой ярости. И все разрешается болезненным стоном.

ст. 13. На ужасе сидит птица: кричит и рыдает: «Ведун обратил людей в нежитей».