Силовой вариант ч. 2(СИ) - Страница 9
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74.Громкими словами — капитан скрывал свою неуверенность. Ему уже довелось побывать в перестрелке — но впервые он вел людей как командир. До этого — он просто ждал команды — а сейчас должен был командовать сам. Он прекрасно понимал, что за его ошибку — заплатит не он сам, как было раньше, а заплатят его люди. Возможно — все люди, он смотрел фильмы и знал, что такое коммунизм и что такое коммунисты. А завтра — ему предстоит столкнуться именно с ними.
Он оглядел своих людей — они стояли молча, почти не дыша и слушая его. Они верили в него — хотя ему исполнилось всего тридцать два года. Хорошо бы ему самому — верить в себя так, как верили в него его люди…
— … Я хочу, чтобы вы прекрасно понимали, что нас ждет. Завтра — нам предстоит встретиться лицом к лицу с фанатичными коммунистами! Их ни в коем случае нельзя считать глупыми или неумехами! Они умны, жестоки, коварны и настойчивы в достижении своих целей. Им нельзя отказать в храбрости и стойкости — в сорок пятом году их отцы и деды захватили с пол Европы, и лично я считаю, что с тех пор коммунисты стали только опаснее. Возможно, нам предстоит иметь дело с наиболее подготовленными их частями — с парашютистами или с отрядом коммандос. Они воюют здесь уже восемь лет и кое-чему научились, поэтому полагайте их равными себе по боевой выучке. Завтра перед нами будет достойный противник, джентльмены, победа над которым сделает вас одними из лучших морпехов за всю историю морской пехоты США.
Вы можете считать меня параноиком, джентльмены, но я считаю, что завтра у нас не будет легкой работы. Я ожидаю, что русские прибудут на вертолете, и его, скорее всего, будут прикрывать Хайнды. Вы видели этот вертолет на картинках, джентльмены, но вы не представляете, что этот вертолет может сделать с нами, если мы дрогнем и не сможем действовать четко и слаженно, единой командой. Поэтому завтра — мы берем четыре установки Стингер и по три контейнера к каждой пусковой установке. Я как следует хочу угостить русских ублюдков, если они вздумают шутить шутки с морскими пехотинцами США.
Для того, чтобы сделать свою работу, у нас будут две снайперские команды, джентльмены и четыре пулеметных расчета — это помимо ракетчиков. Все, что я хочу сказать, джентльмены — группируйтесь вокруг них. Защищайте их. Слушайте и поддерживайте ваших лидеров команд! Мы не знаем, что приготовили нам русские, но я могу сказать вам, что если будет бой — то он будет тяжелым и жестоким. И я хочу, чтобы каждый из вас перед взлетом еще раз проверил свое оружие, свое снаряжение и выслушал лидера своей команды. Мы сможем разбить комми, только действуя сообща.
И еще, джентльмены. Я хочу, чтобы каждый уяснил для себя — никакой стрельбы без команды. Мы дисциплинированная воинская часть, черт побери, и я хочу чтобы мы, даже если нам не придется столкнуться с русскими в открытом бою — продемонстрировали им это. Я не хочу, чтобы о морских пехотинцах пошла слава как о хулиганской банде. Поэтому — вы откроете огонь, только е6сли начну стрелять я или выпущу ракету или русские нападут на нас. Подчеркиваю — нападут на нас, одиночный выстрел не считается. Это всем понятно?
— Да, сэр — сказал сержант, стоящий со своими людьми
— Я ожидаю от всех от нас достойного исполнения своего долга. Происходить то, для чего нас готовили, то, ради чего мы существуем. И я хочу, чтобы мы показали себя, мать их, этих проклятых комми. Кто мы?
— Тигры!
— Кто мы, мать вашу!?
— Тигры, сэр!!!
— Черт, когда я это слышу, я не знаю, что мне больше бояться, русских или того, что один из наших морпехов от избытка чувств выстрелит мне в спину — попытался пошутить ЦРУшник
Полковник хмыкнул
— Ерунда. У рейнджеров вы бы оглохли. Или умерли со страху…
Время медленно останавливалось…замирало… как муха, еще дрыгающая крылышками из последних сил в липкой патоке — но в то же время понятно, что все уже кончено. Они летели в ночи к месту, где завтра развернется драма — и кое-кто уже приговорил себя к смерти, исполнил приговор, выкопал могилу и положил себя в нее. А кто-то — с лихой веселостью продумывал, как им завтра выжить…
Они шли след в след, волчьей цепочкой, по ночным горам — точно так же, как несколько дней назад шли, чтобы проникнуть в Афганистан русские. Первым шел парень со щупом, он искал мины и смотрел, чтобы впереди не оказалось каменной осыпи. Его прикрывал пулеметчик с М60Е3 — облегченным вариантом печально известной Свиньи, с которой морские пехотинцы намучались еще во Вьетнаме. Он продвигался примерно в пятнадцати шагах от сапера — чтобы иметь возможность эффективно прикрыть его и не попасть вместе с ним под одну очередь. Дальше следовал еще один парень, назначенный в пару к пулеметчику — он был вооружен карабином CAR с подствольником и нес дополнительно три снаряженные пулеметные ленты: пока пулеметчик вел огонь он должен был прикрывать его, а в случае ранения или смерти — заменить его. Дальше — прикрывая друг друга, след в след, с дистанцией около пяти ярдов — шли другие морские пехотинцы и сотрудники ЦРУ. Уорден явно не привык ходить ночью по горам, он ступал неточно и производил много шума — но с этим ничего нельзя было поделать…
В пограничную зону — они вышли с рассветом.
Чахлая растительность — дождя здесь явно не достает для нормального ее роста, но есть где спрятаться. Преддверие пустыни — с афганской стороны только хуже, там одна из самых страшных пустынь на земле. Даже сюда — доставало ее сухое дыхание: в пустыне было тепло, она была аккумулятором дневного тепла — и по мере того, как они продвигались вперед, они чувствовали, что становится хоть на пару градусов — но теплее.
На месте — перед офицером морской пехоты стала дилемма. Местность была не слишком то приспособлена для ее обороны — низкие холмы, которые предоставляют укрытие и им и русским, их можно обойти, за ними можно спрятаться, из-за них невозможно построить сплошную линию обороны. Локсен предполагал, что русские могли уже засечь их — и сейчас стягиваться сюда, чтобы взять их в кольцо. Он предполагал, что ему придется иметь дело с противником, у которого есть специальное оборудование для действий ночью и который умеет бесшумно, дисциплинированно и скрытно передвигаться на местности. Вполне можно было ожидать, что допусти они ошибку — и их просто вырежут, одного за другим.
Посоветовавшись с сержантом, капитан приказал готовить оборону с опорой на холмы. Три холма — он сделал каждый из них точкой обороны для двух стрелковых секций. В каждой из них — ракетчик со Стингером, еще один — он взял себе и решил, что это будет резерв. В каждой секции будет как минимум один пулеметчик и один снайпер. Холмы стояли рядом друг с другом и морские пехотинцы могли следить друг за другом, прикрывать друг другу тыл и оказывать помощь.
На холмах — он приказал оборудовать стрелковые позиции для пулеметов и копать окопы, пусть неглубокие — но окопы. Ракетчиков — их главный козырь, если русские пойдут ва-банк он приказал спрятать за гребнями холмов. За гребнями холмов можно будет спрятаться от огня русских с фронта и частично с флангов. Если же им не удастся завалить вертолеты — то прятаться больше будет не от кого…
Отдельно — он выставил снайперские позиции. Дал каждому снайперу пулеметчика в подмогу. Очень тщательно подобрал позицию для снайпера с RAI500 — у них была единственная на судне винтовка, предназначена для подрыв морских мин и он приказал взять ее с собой. Снайпер — может отлично отстрелять по зависшему или совершившему посадку русскому вертолету и сэкономить им ракету. Или две. Он точно знал, что патроном пятидесятого калибра — удастся вывести из строя русский транспортный вертолет или русские четырехосный бронетранспортер. Что же касается Хайнда, внушающего ужас огромного ударного вертолета русских — вся надежда была только на Стингеры. В свое время моджахеды подбили немало Хайндов с помощью такой вот штуки — а его морские пехотинцы умеют обращаться с ней намного лучше, потому что они — американцы. А не вонючие дикари.