Силовой вариант ч. 1(СИ) - Страница 9

— Боюсь, новости будут не слишком хорошими, путешественник. И боюсь, в моем дукане не найдется столь хорошего ковра, чтобы угодить твоему другу.

Шифт посмотрел на фотографию. Потом на дукандора, который сидел, недвижный, как китайский божок.

— Мои друзья будут очень расстроены, эфенди. Очень расстроены.

Дукандор пожал плечами.

— Иншалла.

— Настолько расстроены, что…

Шифт оборвал фразу, чтобы она звучала многозначительно. Несказанное слово — твой раб, сказанное — твой господин. Лицо дукандора по-прежнему ничего не выражало.

— Путешествуя по Афганистану, соблюдай осторожность, незнакомец — сказал, наконец, дукандор — Афганистан стал слишком опасным местом для гостей. Особенно, гостей издалека.

Шифт сунул руку за отворот своей безрукавки, достал какую-то купюру, бросил на достархан, расплачиваясь за стол, за который он был приглашен в качестве гостя. Это было тщательно рассчитанным оскорблением.

— Я непременно последую вашему предостережению, эфенди. Но не забывайте и вы следовать ему же.

Выходя из дукана Джекоб Шифт ожидал увидеть все, что угодно — не слишком усердно прячущихся соглядатаев, направленные на него стволы автоматов — но ничего этого не было. Все так же кричали и хватали прохожих за рукав бачата-зазывалы, все так же хазарейцы со своими телегами тащили неподъемную ношу, стуча деревянными подошвами сандалий по земле, все так же сидели важные дукандоры, несуетно и уверенно смотря на мелькающих перед ними людей. Дукандор не сдал его. И не сдаст. Потому что его провал — будет означать смерть и для него самого. За измену здесь, как и во всех государствах под советской пятой — карают особенно строго.

Шифт, повесив одну из сумок на ремне на бок — поплелся к автобусной стоянке.

— Вот он! Есть сигнал!

— Есть условный сигнал от агента — подтвердил и оператор Купол-два — контакт установлен, есть сопровождение. Сопровождение устойчивое.

Несколько человек, стоящих в зале боевого управления Экран — вслед за иностранцем прошли от автобусной станции до рынка, увидели то, как он остановился около одного из дуканов — а потом и зашел внутрь.

— Что там? — спросил кагэбэшник.

— Через ХАД пробьем — ответил Иван Васильевич — через пару часов будет результат.

— Через ХАД — не надо! — резко ответил кагэбэшник — мы сами!

Все трое понаблюдали за тем, как агент садится в автобус до Кабула, потом все трое вышли из зала, предоставив текущую работу операторам станции слежения. Востротин ушел еще раньше…

ППД «Экран-1» брал свое название от легендарного в Афгане позывного «Экран», который был присвоен штабу сил специального назначения при штабе ОКСВ. Сейчас так назывались все пункты дислокации групп спецназа — Экран и порядковый номер. Баграм был Экраном-один, станции слежения располагались на возвышенности — и от них можно было наблюдать ту грандиозную картину, во что превратился ранее безраздельно отданный авиаторам аэродром, который во время вторжения пакистанской армии превратился в опорный центр всего ОКСВ, при сдаче или разрушении которого — кампания была бы полностью проиграна.

Укрепления спецназа — начинались сразу за ангарами и шли к горам, настолько, насколько хватало глаза. Спецназ зарывался в землю — Хост, Джелалабад, другие места, находящиеся под постоянным обстрелом — учили осторожности. Одновременно в нескольких местах работали экскаваторы — работы по выемке земли продолжались и сейчас, что-то то строили, то перестраивали. Заглубленные казармы — пусть не совсем уютно, но выдержит прямое попадание мины 120 миллиметрового миномета. Перекрытые в несколько накатов ходы сообщения, убежища. Зарытые на несколько метров под землю емкости с топливом, питьевой водой. Закрытые капониры для техники. Минометные позиции.

Особую гордость представлял тренировочный комплекс — с недавнего времени такие приказали копать везде, и не только в спецназе, в спецназе командовал «грунтовыми работами» Иван Васильевич. Заглубленный тир со стометровой директрисой, еще один — специально для отработки упражнений с ведением огня на триста шестьдесят градусов, лабиринты, глубиной по несколько метров с внезапно появляющимися мишенями, учебные пещеры и даже здания, с комнатами, вырытыми в земле, которые тоже надо было брать штурмом. Раньше все это проходили в Чирчике, и то не так, в основном напирали на общефизическую подготовку, выносливость. Теперь подготовка в Чирчике сократилась с шести месяцев до месяца, остальные пять месяцев готовили уже здесь, с упором на огневую подготовку. По просьбе министерства обороны для спецназа изменили срок службы — теперь служили не два года, а три, как в морфлоте. И первый год — был почти непрерывным обучением.

Гул стрельбы был почти непрерывным, это было звуковым фоном, на который никто не обращал внимания. Тренировки проводились в таких вот ямах и лабиринтах, это глушило звук, но не совсем.

Трое — двое гэбэшников и бывший САСовец — остановились у одной из таких ям, это назвалось «лабиринт».

— Сами-то строитесь? — спросил САСовец.

— Первую очередь уже пустили — ответил товарищ Бек — теперь только самые трудоемкие объекты остались. И жилье… как всегда в последнюю очередь.

— Обещают?

— Да у меня есть. У нас вроде для личного состава ДОСы[17] цивильные делают, а для инструкторов вроде как отдельные коттеджи, как у американцев.

— Да уж… гэбье бездомным не останется… — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Иван Васильевич…

Товарищ Бек хлопнул рукой по висящему на груди автомату.

— По Сеньке и шапка…

Несмотря на то, что товарищ Бек был киргиз — по-русски он разговаривал лучше любого русского.

— Проверим? — принял вызов бывший САСовец.

— Это всегда можно…

— Подполковник… — начал москвич.

— Размяться не помешает — заявил Бек — пока этот агент до Кабула едет, все равно ничего не будет.

Иван Васильевич из этого короткого диалога сделал вывод, что второй москвич выше званием, полковник, а скорее всего — уже в генеральских лампасах. Но Бек, которого в Афганистане отлично знали как бывшего военного советника пятого управления ХАД, одного из создателей афганского спецназа — ему напрямую не подчиняется. Спецназ КГБ вообще был как бы выведен в отдельное управление — потому что любой приказ относительно спецназа КГБ проходил под кодом 00 — два нуля, совершенно секретно, никто точно не знал схему управления. Подчинялся он то ли непосредственно Председателю КГБ, то ли бери выше — Председателю Президиума Верховного Совета. Финансирование спецназа КГБ проходило закрытой строкой не только в государственном бюджете — но и в бюджете самого КГБ. Но судя по словам Бека — сходу ДОСы начали строить, да еще коттеджи для офицеров — финансировали их изрядно.

Они спустились по вырубленным в каменистой земле ступеням, в один из стрелковых комплексов для быстрого прохождения. Семиметровый вырытый взрывчаткой и экскаваторами котлован, препятствия, сложенные из старых самолетных покрышек, от десяти до тридцати мишеней, прохождение на время и на точность, огонь почти в упор. Совершенно не похоже на то, как сдают стрелковые упражнения офицеры — двадцать пять метров дистанция, стрелковая стойка, стрельба с одной руки, зажмурив глаз. Афганистан научил многому, сейчас был не сорок пятый.

Товарищ Бек привел в боевую готовность свой «фашистский» автомат. Иван Васильевич разжился АКС-74У, стандартным оружием советского спецназа для ближнего боя. Инструктор «накрыл» мишенную обстановку на двадцать мишеней…

Конечно же, победил Бек. Несмотря на свой внешне непритязательный вид — этакий замурзанный хазареец-монголоид — это был профессионал высочайшего класса, сначала постигавший науку диверсионной войны в Балашихе, а потом — в трех спецкомандировках в Афганистан. Причем все эти три спецкомандировки он провел на самом последнем крае, сначала воевал сам, в крайней — уже инструктором афганского спецназа ХАД, пятого управления. Именно они — взяли-таки здание министерства обороны Афганистана во время мятежа, и столько успели натворить в городе. Сейчас часть из них примирилась с новой властью — наказывать их смысла не было, если всех наказывать некому будет воевать, часть — просто скрылась с оружием, часть — стала костяком террористических организаций, действующих в Афганистане в настоящее время…