Сильная кровь: выбор истинной (СИ) - Страница 5

Пока Анна разглядывала себя, девушки поднесли ей белое платье из ткани, похожей на тонкий муслин. Без рукавов, с кроем по типу греческого хитона, ловкие девичьи пальчики красиво распределяли складки, перехватив их под грудью украшенным вышивкой плотным тканевым ремешком. Женщину усадили напротив зеркала и начали укладывать волосы. Сложная прическа с вплетенными бусинами и укрепленная похожими на спицы шпильками с перламутровыми ракушками на концах создала образ красивый, но непривычный для прежней жизни.

Взор Анны то изучал свое отражение, то хаотично бродил по комнате и зеркальной раме со сложным орнаментом из геометрических фигур и ломаных линий. У самого ее основания среди затейливых зигзагов Анна заметила какую-то надпись. Она пригляделась и по спине поползли мурашки. Точно такие же символы были изображены вокруг янтаря на подаренном старушкой зеркальце. Только на этот раз попались и не знакомые ей.

— Что там написано? — обратилась она к заканчивающим работу девушкам.

Старшая присмотрелась.

— Какой-то из старых языков. Мой дед служил в библиотеке при храме. Иногда я забегала к нему — любила рассматривать страницы с картинками. Мне попадались похожие символы. Но это были очень древние книги о сотворении мира, о том, что находится вне его. Дедушка когда-то умел читать на этом языке, но потом многое забыл. Он рассказывал, что, кроме нашего, есть и другие миры, более древние или молодые. А раз зеркала — это двери в них, скорее всего, тут написан путь. То есть, место, куда ты попадешь, засмотревшись на свое отражение.

В горле у Анны пересохло. С каждым словом Райи ее словно окатывало ледяным холодом. "Неужели все, что сейчас со мной происходит — и есть реальность?".

— Через зеркало можно попасть в другой мир? — схватилась она за мысль.

Девушка посмотрела на нее, как на дуру.

— Ты, видимо, действительно лишилась рассудка, когда ударилась головой. Все об этом знают. Потому маленьким детям и не разрешают брать в руки зеркала, чтобы они не закружились неизвестно куда. Ну, или из рамы вынимают ритуальный камень. Кстати, здесь камня нет. Наверное, убрали, чтобы малки не удумали сбежать.

"Закружились? А ведь я вертелась на месте перед тем, как упала. Как там бабушка говорила? Надо что-то покрутить и зеркальце покажет мне, какой я могла бы стать, если бы захотела". Анна вспомнила, как засмотрелась тогда на свое отражение, какой тоской кольнуло от понимания, что молодость не вернуть. Она в тот момент не просто хотела, а отчаянно желала стать прежней.

— И, что же, все зеркала у вас делают с камнями?

— Что значит "у вас"? — Райя подозрительно посмотрела на Анну. — Малка, ты и впрямь странная. Сделать зеркало без камня — навлечь на себя беды на всю жизнь. Никто на такое не решится. Камень может извлечь только его хозяин, но он после этого всегда должен быть при нем. Обычно его вставляют в кулон и носят на шее.

— И кто же хозяин у этого зеркала? — с замиранием спросила женщина.

— Наверное, какая-то из жен господина купила. Мужам они ни к чему.

Райя обошла Анну, оценивая проделанную работу.

— Мы закончили. Сиди здесь и жди. На кровать не ложись — растреплешься. И еще, — она замялась, раздумывая, стоит ли говорить. — Бежать не советую. Тебя поймают и жестоко накажут. В лучшем случае отдадут в солдатскую казарму, в худшем…

— Кому-то это удавалось? — Анна вопросительно посмотрела на девушку.

— Ты словно не слышишь меня! — возмутилась та. — Они пустят псов по твоему следу, и, если после их зубов ты выживешь, тебя будут пользовать все в перерывах между работой в грязи и мыслями о еде. — Райя немного успокоилась. — Хозяин быстро теряет интерес к новым малкам. Зато потом станешь жить в сытости и тепле.

Девушка вышла, а Анна уставилась на сомкнувшийся за ней белый полог, осмысливая услышанное. Перспектива побега теперь не казалась ей столь привлекательной. Да и куда бежать? Кто знает, что ждет ее за пределами этого лагеря, какие дикие твари там обитают. Может, стоит смириться и ложиться каждый вечер в постель с хозяином, пока тому не надоест, а потом работать за тарелку каши, терпя издевки его жен? И так до старости, если тут до нее вообще доживают. И как только она станет бесполезной, ее вышвырнут в чисто поле или вообще скормят собакам.

Выход остается только один — зеркало. Что, если попытаться добыть камень и ускользнуть в другой мир? Хуже место вряд ли найдешь. К тому же есть шанс попасть в свой! Сердце Анны забилось в предвкушении.

Неожиданно край полога отодвинулся и за ним показалась дородная женщина с подносом. Она поставила его на дамский столик.

— Велено тебя накормить.

Только сейчас Анна осознала, что не знает, когда в последний раз ела. На широком блюде лежали куски мяса, овощи, лепешки, стояла пиала с каким-то напитком. От насыщенных запахов рот быстро наполнился слюной.

— Хорошо подкрепись, — обратилась к ней вошедшая. — Сегодня тебе понадобится много сил. Негоже, чтобы ты была вялая и плохо угодила господину.

— Говорите о нем, словно он ваш благодетель, — констатировала Анна.

— Уж тебе ли жаловаться! — всплеснула руками толстуха. — Не в грязи, как другие, возишься. Постель у тебя чистая да мягкая, ешь вволю, одевают богато. А чем ты это заслужила? Только тем, что лицо смазливое да кожа гладкая, молодая. Ты ешь да господину служи хорошо. Порадуешь его — он и к нам милостив будет. Хоть день да без кнута поживем, — поначалу вспылившая, женщина как-то нерадостно вздохнула.

— Значит, все-таки суров, — тихо произнесла Анна.

— Да уж всяко лучше, чем к темному колдуну попасть. Никто еще от него не воротился.

— Колдуну?

— Али не слыхала? С восточных земель он, из-за гор. Дружбу с хозяином водит. Ну, как дружбу… Господин наш хоть и силен, и войско у него большое, а и он темному не перечит. Все лучше миром дела порешать али сторговаться. Хрусталь-то горный — то ж он для него добывает да выменивает.

— И зачем ему тот хрусталь?

— А я почем знаю? Да уж наверняка колдовство свое темное чинить. Такая силища в его руках — ни одно королевство не устояло. По землям что мор идет. Чего не коснется — все в его власти оказывается.

— Что же он господина твоего не трогает?

— А почто ему эти земли — пустынные да не родящие живого? Один камень кругом. Чего ж за них кровь эльфийскую лить?

— Колдун тот — эльф?

— Ну, эльф, эльф. Ты ешь давай, остыло уже все, поди. Заболтала меня! Еще кнута отхвачу. Да уж и придут за тобой скоро.

Хорошо приправленное специями мясо таяло во рту. Кто б подумал, что у этого дикого и грубого народа такие кулинарные пристрастия. Когда еще покормят, было неизвестно, потому есть нужно было плотно, даже несмотря на то, что плохие мысли пытались отбить всякий аппетит. Чем закончится сегодняшний вечер Анна не знала. Единственное, что она для себя твердо решила — выжить. Говорят, ради этого человек готов принять и перетерпеть почти все. Остается надеяться, что выдержки у нее хватит. Главное — выиграть время, чтобы найти камень от зеркала, и попытаться вернуться домой.

То, что день близится к концу, она поняла по тишине, просачивающейся снаружи внутрь. Больше не было слышно окриков солдат и возни прислуги, да и в помещении стало будто бы прохладнее. За перегородкой послышались шаги и в комнате вновь появилась Райя.

— Пойдем, малка. Хозяин ждет.

Тяжелый полог опустился за спиной женщины и она зябко поежилась. Дневную жару с приходом темноты сменил ледяной, как в погребе, воздух. В такт шагам изо рта вырывался легкий пар. Как Анна ни старалась унять бешеный стук сердца, ничего не получалось. Чем больше она твердила себе, что надо потерпеть, тем сильнее на нее накатывала паника. За хороводом мыслей не заметила, как перед носом возник вход в шатер.

— Покои господина. Помни, что я тебе говорила. Что бы ни случилось, будь послушной, — напутствовала ее девушка и легонько подтолкнула внутрь.

Полутьма была наполнена тяжелым ароматом дымящихся благовоний и вина. Помещение внутри, кроме размеров, мало чем отличалось от главного шатра — те же шкуры, устилающие пол, подвешенные к опорам лампады и заставленный едой столик. Но главным, что сразу бросилось в глаза, была огромных размеров кровать. Свет от догорающих в металлических чашах углей играл на теле развалившегося на ней хозяина, делая эту груду мускулов еще более устрашающей. Кожаные доспехи больше не скрывали ни уже поплывший, покрытый липкой испариной, живот, ни огромный шрам от ожога, изуродовавший всю правую сторону груди, где на месте соска осталось лишь впаянное в плоть огнем металлическое кольцо. Мужскую наготу прикрывал небольшой накинутый на бедра кусок ткани.