Сила сильных(без ил.) - Страница 7

— Нет, я даже хотел об этом с тобой поговорить. Какие-то непонятные перемещения, какие-то новые люди, и не все они… не все компетентны. Это ж опасно! Накануне войны…

— Ох, Ив, какой ты еще младенец… — Эль Шорр вздохнул. — Ладно, об этом после. Сначала стратегия. Итак, война, это дело решенное. Победа. И вот тогда… И вот тогда, — Эль Шорр понизил голос, — начинается главное. Люди, планеты, вся Галактика — здесь! Всемогущество — вот оно!

Старческие руки сжались. Цепким взглядом Эль Шорр следил, какое впечатление его слова произвели на сына. Тот в смятении, восхищении, ужасе уставился на отца.

— Но ведь над тобой… Над тобой… Падишах!

— Да, верно, как я мог об этом забыть! — Эль Шорр рассмеялся. — До чего же глупо: у нас Империя, а во главе ее Падишах! Что делать, былая дань мусульманским фундаменталистам… И ты полагаешь, что, положив к стопам Падишаха всю Галактику, я буду лобызать его пресветлую, в дурацких каменьях, туфлю? А династия Шорров тебя не устраивает?

Как ни был готов Ив к этому последнему роковому слову, сознание будто оглушил гром и все вокруг на миг затуманилось. Он, он наследник престола! Ему не хватало воздуха, он не мог ни двигаться, ни говорить.

— Но это не все, — как будто издали донесся до него торжествующий голос отца. — Это не идея, подступ к идее. Всемогущество! Нам с тобой повинуется Галактика, ты ее властелин, бог… Лучшие ученые, поэты, художники Звездных Республик на коленях поползут к трону. И Дэзи, настоящая Дэзи… Сам бы не отказался! Ладно, ладно, шучу… Интеллект всего человечества будет служить мне. И уж я-то знаю, зачем нужна Империя и как ею пользоваться. Наши идиоты ковали из нее оружие, а как только она победит, эти олухи не будут знать, что с ней делать. Вечное «ньям-ньям», вот и весь их идеал. А земляне! Эти блаженные использовали мощь разума для совершенствования общества и человека, будто он в этом нуждается. Я же обрушу разум на Вселенную. Выверну ее, как карман. Искать, искать! Проникнуть в иные галактики, в иные вселенные, куда, возможно, ушли Предтечи. Допросить всех жукоглазых или вовсе безглазых! Не может быть, чтобы где-то не оказалось бессмертие! Вот оно, главное. Всемогущество и бессмертие! Я добуду первое, ты или твой сын добудет второе. А может, я сам успею найти. Вечный владыка и бог, ты понимаешь, ты понимаешь?! Вот идеал, вот к чему нас вела история, вот для чего власть! На тысячи, миллионы, а то и миллиарды лет — Владыка и Бог! Вот для чего люди должны расстилаться у наших ног, вот для чего все жизни и смерти, все достижения наук и искусств, вся история! Кто до меня дерзал на такое? Никто! Встань, мой мальчик," тебя поцелую!

Ив деревянно приподнялся. Поцелуй прозвучал как выстрел. Отпустив сына, Эль Шорр повалился в кресло. Его опаляющий взгляд погас, голос стал сухим и строгим.

— Итак, кто владеет оружием Предтеч, тот владеет миром. — Открою секрет: оно будет установлено на «Решительном». Да-да, на твоем корабле, мальчик. Отсюда все мои маневры и все перетряски в составе команды. Другие тоже не дураки, на это ума хватает, каждый жаждет ухватиться за оружие и не дать это сделать сопернику. Но я их с твоей помощью переиграю. Ты, ты поведешь корабль! Остальное потом; среди «некомпетентных» есть и мои люди. Теперь иди. Внизу тебя встретит мой чимандр, он приведет тебя в чувство и надежно заблокирует память об Этом разговоре. Действуй, мой мальчик, и да пребудет с тобой святой Альцион!

Пошатывающейся походкой Ив двинулся к выходу. Эль Шорр проводил его долгим, без улыбки, взглядом. Когда дверь закрылась, он рукавом халата отер лоб, устало помедлив, подошел к тумбочке стола, выдвинул ящик и, отсоединив контакты, достал оттуда плоский экранчик.

— Посмотрим, сынок, что ты там думал про себя… Если Я ошибся… — он покачал головой, — нет, я не мог ошибиться!

И все же рука дрогнула, когда он нажал кнопку. Экранчик озарился. Эль Шорр нетерпеливо приблизил его к своему лицу.

Так, так, первый всплеск. Немножко растерян, немножко удивлен — о, как полыхнуло! — да, сынок, неприятно узнавать, какова жизнь… Ничего, ничего, свыкнешься. Пластичная психика, уже принял все, сказалась подготовка, да и вообще нельзя жить в обществе и не проникнуться его духом. Здесь любопытная реакция, он меня любит и… А это что? Никак, романтическая влюбленность! Ну об этом и без чтеца можно было догадаться, барахло все-таки эти чтецы… Но чувство сильней, чем я думал. Какая буря в душе, когда эта малютка подползла к моей руке, когда она оказалась нечкой… Ах, мальчик, мальчик! Офицер — и грезы о Звездной Деве… Увы, кто не мечтал о Звездных Девах и Звездных Принцах, и как тоскливо убеждаться, что ничего этого нет. Ладно, опустим всю эту лирику. Ого, какая молния: «Я наследник престола!» А тут полное смятение. Не слишком ли я перед ним раскрылся? Нет, захватило, захватило, на мгновение я предстал перед ним богом, черным ослепительным богом, пожалуй, так. Страх и восхищение, хорошо… Себя он ни на мгновение не представил владыкой и богом, тоже прекрасно. Но жалость, когда я ему говорил о своем неприятии смерти, о бессмысленности человеческого существования, жалость, испуг, сострадание. Пожалуй, я это слишком… Хотя перед кем еще высказаться, как не перед ним?! Главное — он со мной. Всего одно непроизвольное, до ненависти, отталкивание; это когда я прошелся насчет его Звездной Девы. Да, тут ошибочка, занесло, но я тут же поправился, все в порядке. Теленочек ты все-таки. Ив, милый, добрый теленочек, хоть и офицер. Плохо! Очень плохо. Что делать, сыновей не выбирают, а без тебя — никак… С другой стороны, это хорошо, поперек дороги не встанешь. Инфантилизм как издержки протекции, хм… Эх, милый, как же не хочется тебя впутывать! Но — надо. Ничего, закалишься, задатки есть, а пока хорошо, что никто не принимает тебя в расчет как силу. Великое дело начинаем, великое! Не может во вселенных не быть бессмертия, и вот тогда поиграем…

Эль Шорр аккуратно, как должно, стер запись. Все, больше никаких следов разговора, теперь можно и отдохнуть.

Медленным шагом он вышел на веранду, тяжело оперся о перила ограждения. Альцион давно зашел, небо искрилось мерцающим блеском, в нем холодно и пронзительно пылали Меропа, Электра, Майя, десятки и сотни бело-голубых звезд поменьше. У ног Эль Шорра серебрился город, величественная столица Плеяд — Авалон.

Подняв голову, Эль Шорр долго смотрел в небо. Его щеки охолодели. Скольким звездам суждено исчезнуть, прежде чем он станет их владыкой? Скольким?!

Подняв голову, Антон смотрел на волшебно искрящееся небо Плеяд. Внизу, в серебристых тенях, спала столица готовой к прыжку Империи. Ее сои был неспокоен, это ощущалось здесь, у распахнутого окна отеля, над городом струилось незримое марево сновидений, в него можно было войти, вчувствоваться, вжиться, но этот клубящийся всплеск не подконтрольных разуму эмоций давал лишь самое общее и смутное представление о чаяниях, тревогах, заботах тысяч людей.

Огромный город, все ли звезды будут светить тебе год спустя?

Антон понуро опустил голову. Где же путь? Если очень захотеть и напрячься, то можно уловить наиболее четкие сновидения соседей по этажу. Но зачем? Поблизости нет знающих об оружии, а грезы и кошмары остальных неприкосновенны. Как же выявить тех, кому все известно, выдаст ли кого-нибудь волна мыслечувств или у всех причастных она надежно заблокирована? Скорее всего, заблокирована, даже наверняка заблокирована.

Выкрасть бы Падишаха… Господи, какая только глупость не лезет в голову, когда не знаешь, что делать!

А. небо у них красивое.

Пройдя в комнату, Антон прилег на кровать, закрыл глаза, неторопливо сосредоточился. В сомкнувшейся тьме безмыслия, в ее оглушающей пустоте медленно-медленно, как бы нехотя, стали проступать очертания жестокрылых деревьев, их тени на хрустально отсвечивающей воде потока, на белизне плит парапета и мостовой, обозначились бредущие фигуры в тюрбанах и без, люди приостанавливаются, замедляют шаг, улыбкой отвечают звукам иллира… Легкое усилие приоткрыло остальное. Над бегучей водой потока, наклонив голову, сидела босоногая Ума, тонкие пальцы девушки задумчиво и небрежно, словно для себя, перебирали струны, и эта музыка звала, созывала, просила о чем-то, будила в душе неясный отклик, чей смысл не мог постичь даже Антон. Крыло черных волос затеняло лицо Умы, притушенный взгляд не выделял никого из прохожих, так, для себя и для всех, могла бы петь залетная птаха. Антон попробовал вникнуть в происходящее, но его попытка решительно и мягко была отстранена. — Нет! — толчком отдалось в сознании. — Не мешай! Картина, мигнув, погасла. Антон сменил волну поиска, и в смутной дымке воскурении обозначился вспыхивающий разноцветными огнями зал, колышащиеся, как водоросли в потоке, тени танцующих, пролетающие над ними хромофорные диски, какие-то столики внизу, за прозрачностью пола, полураскрытые рты сидящих за ними, в уши ударил топот, гомон и смех. «Я развлекаюсь, ты что, не видишь?» — отозвался в Антоне ироничный голос Юл Найта.