Сила эмпатии: как развить свои интуитивные таланты - Страница 13

Мне понадобилось несколько сеансов, чтобы объяснить Максу поведение Джимми. На одном из них Макс спросил: «Почему это я должен видеть ситуацию с точки зрения сына? С чего это он и его ощущения так же важны, как я и мои?» Способность Макса к эмпатии была крайне низка, но было ясно, что сына он действительно любит. В конце концов, Макс все-таки понял, что Джимми с его особыми потребностями попросту плохо подготовлен к жизни. Он увидел, что сын не столько неблагополучен, сколько растерян и обездолен.

Постепенно Макс начал сопереживать сыну. Научился пользоваться фразами типа «Я понимаю, что ты имеешь в виду» или «Пожалуйста, помоги мне понять, почему это так важно для тебя». Когда Макс впервые ощутил те чувства, которые испытывал Джимми, потеряв мать, и именно так, как он их испытывал, то был потрясен, обнаружив, что одна из причин его разобщенности с Джимми как раз в том, что он полностью передоверил его воспитание жене. Макс пообещал проводить больше времени наедине с сыном и начал это делать.

Затем настало время следующего шага: Макс привлек психолога, который должен был помочь Джимми с его неутешной скорбью, а также с СДВГ. И наконец, Макс нанял сыну репетитора, чтобы тот помог Джимми с учебой.

Придя ко мне впервые, Макс упрямо называл себя участливым человеком. И считал, что делает все необходимое, дабы помочь сыну. Проблема была лишь в том, что Джимми он не сопереживал. Поняв, как ощущать истинные потребности Джимми, Макс прорвался через барьер сочувствия и сделал то, что было действительно необходимо для благополучия Джимми.

Как показывает эта история, сострадательная эмпатия требует больше, чем просто намерение любить другого человека. Все начинается и заканчивается эмпатией. Нам необходимо понимать происходящее не только со своей точки зрения, но и с чужой. Лишь по достижении этой первоначальной цели мы сможем расширить свой ум и сердце и приступить к решению проблем.

Как я уже говорила, бывают случаи, когда нам приходится предложить ту же оливковую ветвь самим себе. У большинства из нас есть недолеченные «внутренние дети» или даже раненые «внутренние взрослые», то есть те части нас, которых обидели и оставили страдать. Запутавшиеся в паутине событий прошлого, эти аспекты наших «Я», по сути, остаются заложниками старых страданий. На нас также могут влиять личности наших прошлых жизней, так и не оправившиеся от какой-то своей трагедии. Возможно, нам даже придется сопереживать какой-то части своих нынешних «Я», сталкивающейся с проблемами отношений, работы или здоровья. Как мы все знаем, тяжелые переживания в прошлом или настоящем могут привести к наркомании, самоповреждениям, низкой самооценке, финансовым затруднениям, тревожным расстройствам и другим бесчисленным проблемам.

Большинство из нас научилось скрывать свою боль и делать вид, словно мы вовсе не страдаем и нам не больно. Мы прячем свое израненное «Я» и горькие чувства в раковину. С течением времени раненый кусочек нашего «Я» чувствует себя все более испуганным, сердитым, обиженным или пристыженным. Между тем остальная часть нашей личности продолжает развиваться, пока мы не забываем о том жалком кусочке, который так и остался кровоточить в одиночестве и забвении.

Я работала со многими клиентами, потратившими годы на лечение, пытаясь сломать барьеры вокруг раненых частей своего «Я». Многие удивляются, почему так редко улучшается их повседневная жизнь, почему с ними по-прежнему все плохо обращаются и почему они по-прежнему не считают себя достойными любви, хорошего здоровья или обеспеченности. Ответ прост: они работают только над своим «сегодняшним» «Я», а не сопереживают своим раненым «вчерашним» или «сегодняшним». Они также забывают, что могут дотянуться и до будущего «Я», которое эмпатически позаботилось бы о вчерашнем и сегодняшнем.

Намерен ли испуганный внутренний ребенок покинуть свое укрытие только потому, что этого хочет взрослое «Я»? Разве всерьез обидевшийся внутренний мальчик намерен доверять людям только потому, что его взрослое «Я» считает, что он должен? Ключом к самоисцелению является сопереживание тем частям себя, которые увязли в страданиях и драме.

Сумев отождествить себя с нашим растерянным и одиноким внутренним «Я», мы сразу же обретаем его доверие. Мы сообщаем ему, что чувствуем его боль и заботимся о ней. Сопереживая ему, мы показываем, что оно не одиноко и что кто-то – наше взрослое «Я» – понимает, почему оно чувствует именно это. Только проявив эмпатию к этому запертому «Я», мы сможем выманить его из добровольной тюрьмы.

Конечно, мы не достигнем эмпатии, позволив раненому «Я» взять под контроль нашу жизнь. Вы ведь не позволили бы взбешенному трехлетнему ребенку носиться вокруг дома с ножом или пистолетом, не так ли? К сожалению, именно это часто и происходит, вероятно, являясь одной из причин нарциссического, пограничного, оскорбительного и другого неадекватного поведения. Эмпатия может начать процесс самоисцеления, но завершиться он должен сострадательным поступком. Таким поступком будет научить своего внутреннего трехлетнего ребенка, как себя вести, а не возлагать на него ответственность за нашу нынешнюю жизнь. Сострадательным поступком будет обеспечить раненым, еще только выздоравливающим внутренним детям дисциплину, поддержку и порядок, а не позволять им задавать тон и причинять боль другим людям просто потому, что больно им. Сочувственное поведение – это, прежде всего, поведение ответственное.

Иногда, чтобы понять, что то или иное собой представляет, нужно выяснить, чем оно не является. Эта книга полностью посвящена углубленному изучению сострадания или его отсутствия, но я считаю, что лучше сразу выяснить, чем эмпатия, в целом, не является.

Сострадательная эмпатия – это чувствование, осмысление и внимание. Это сближающее общение, взаимодействие и понимание. Кроме того, это действие, участие и стремление изменить ситуацию. Но это не:

• сочувствие/запутанность;

• персонализация;

• воображение;

• жалость;

• эмоциональное заражение;

• гипероптимизм;

• душевное расстройство;

• сочувствие/запутанность.

Я думаю, наиболее принципиальным отличием является то, что эмпатия это не сочувствие. Для тех, кто хочет углубиться в эту тему, в Приложении 1 я привела более подробное объяснение. Там же вы найдете и более обстоятельный анализ остальных пунктов перечня, которые могут маскироваться под эмпатию.

Проявляя эмпатию, мы ощущаем мысли, эмоции и непосредственные переживания другого существа, предмета или части себя. Мы входим в субъективную реальность другого, а не просто наблюдаем его переживания через призму нашей собственной, так называемой объективной реальности. Одновременно мы можем продолжать ощущать и собственную реальность. Мы не теряем себя, не забываем о собственных чувствах, эмоциях или потребностях только потому, что проникаемся кем-то еще. А проявляя сочувствие, мы, наоборот, так глубоко вживаемся в реальность другого, что фактически принимаем ее на себя. В результате теряем связь с собой. Чужая реальность замещает нашу собственную. Мы становимся второстепенными фигурами, в то время как первичным становится то или тот, чему или кому мы сочувствуем: человек, ситуация или существо. Мы можем даже принимать на себя чужую болезнь или состояние.

Например, у меня в детстве была аллергия чуть ли не на дюжину разных вещей. Когда мне было немногим больше двадцати, я стала ходить к психологу. И она предположила, что я просто-напросто «забрала» аллергии у своих родственников. Она провела со мной медитацию, в которой я «вернула» аллергии их «законным» владельцам. В течение нескольких недель члены моей семьи снова начали жаловаться на свои прежние аллергии. А я? С тех пор страдаю только от сенной лихорадки.