Сигизия («Город истинного счастья»). Файл №313 - Страница 1

Десять миль от Комити

8 января

Всякому известно, что школа «Гровер Кливленд Александер» — самая крутая школа в Комити. А «Гроверские черти» — самая крутая команда. А девчонки из «ГКА» — самая крутая группа поддержки…

Бум никогда в этом не сомневался.

Они не просто болеют за своих — так, что и дьяволу стало бы тошно. Они не просто помогают во время матчей, снимая с тренера и капитана приличную часть забот. Сегодня они не побоялись отправиться с командой за город, туда, где нашли труп Бруно. Поехали, хотя и ходят упорные слухи, что парня убили сатанисты.

Бум обвел одноклассников грустным взглядом.

Двадцать семь парней и девчонок стояли вокруг со свечами в руках. Чтобы не задуло ветром, свечи вставили в отрезанные верхушки бутылок из-под «Кока-колы». Двадцать семь парней и девчонок смотрели на Бума и ждали. Двадцать семь свечей поблескивали искорками в позолоченных буквах «G» на куртках — одном из символов «Гроверских чертей».

— Я помню, как мы с Бруно еще в детский сад ходили, — начал Бум. — Бруно был мне… — Перехватило горло, и Бум с трудом сглотнул комок. — Я не знаю… Он был мне как брат. Мне с ним всегда было хорошо. То прекрасное время я никогда не забуду. — Он почувствовал, как на глаза навертываются предательские слезы, и ожесточился. — Теперь Бруно нет. И мы должны держаться вместе, защищать друг друга, потому что он бы хотел от нас именно этого. Говорят, сатанисты намерены вырвать из наших рядов еще несколько человек. Мы им не позволим! — Слеза-таки выкатилась, и Бум ожесточился еще больше. — Надо кое-кому как следует врезать. Нужно постоять за себя. Я уверен, что Бруно не ждет от нас с вами ничего иного. Я уверен, что он теперь в раю.

Задрожал голос, и Бум замолк. Отвернулся, отошел в сторону. Молчали и остальные.

— Бум! С тобой все в порядке? — Терри Роберте не выдержала гнетущей тишины, подошла и тронула Бума за плечо.

— Да, — с трудом проговорил он.

— Ты очень хорошо сказал про Бруно, — добавила Марджи Клайджер, подходя следом за подругой.

— Да…

— Кстати, — продолжала Марджи, — ты разве не слышал, на кого сатанисты намерены устроить охоту теперь?

— На кого? — Бум наконец-то справил— ся со своим голосом.

Зато дрогнул голос Марджи:

— На блондинку-девственницу. Так что вам, парням, ничего больше не грозит.

И Марджи, и Терри Роберте были блондинками, и потому их страх был Буму понятен.

— Будем возвращаться, я вас подвезу, — сказал он. — До самого дома. Сдам родителям из рук в руки.

Бум не трогал машину до тех пор, пока не разъехались все остальные. И лишь когда поляна опустела, он сказал: «Ну все, едем», включил зажигание и выбрался на шоссе. Повернул к городу.

Дело шло уже к полуночи. Прямо над дорогой висела почти полная луна, заливала шоссе мертвенным светом.

Девчонки трепались о своем, девичьем.

— Моя мама мне всю плешь проела, — с досадой говорила Терри. — «Потерпи до свадьбы» да «Потерпи до свадьбы»!

— Моя то же самое твердит, — отозвалась Марджи. — Терпи, мол, нечего без чувств парням отдаваться. Вот и дотёрпелись!..

— Ага, дотёрпелись.,. Не сегодня-завтра сатанисты поймают. И только потому, что ты — девственница, принесут в жертву. — Терри всплеснула руками. — Боже мой!

Бум слушал девчонок вполуха и опять думал о Бруно.

— Интересно, — сказала Марджи, — а как они определяют, девственница жертва или нет? А вдруг на самом деле она вовсе и не девственница!

Терри содрогнулась:

— Я не знаю. И вообще не хочу об этом думать.

Марджи повернулась к парню:

— Бум, а ты, случайно, не девственник?

— Случайно, нет, — сказал Бум.

— Знаешь, Бум, — сказала Терри. — Не будь мы девственницами, может, нам бы тоже не было страшно!

Бум посмотрел на нее странным долгим взглядом. И добравшись до ближайшего проселка, съехал с шоссе в сторону…

Домой он не вернулся. И не позвонил. И сам на звонки по мобильнику не отвечал.

Утром встревоженные родители обратились к шерифу.

Бума нашли в тот же день.

Он висел на веревке, спущенной с обрыва, и едва не касался земли носками кроссовок.

Молдер вел машину, а Скалли сверяла дорогу с лежащей на коленях картой. Она была зла: Призраку доложили из какого-то захолустья о появлении сатанистов, и он, решив, что дело там вовсе не в сатанистах, выдернул напарницу из дома ни свет ни заря. Извольте, мэм, отложить в сторону все текущие дела и отправиться среди ночи в путь!.. Для того, чтобы расследовать самое обычное бытовое убийство, с которым в течение двух дней наверняка справится местный шериф.

Дорога была пустынной, лишь время от времени лица партнеров освещались фарами встречной машины. Молдер чувствовал недовольство напарницы, и в салоне царило тягостное молчание. Оно нарушалось редко — на очередной развилке, когда Скалли, хмуря брови, коротко предупреждала, куда свернуть.

Наконец, когда уже наступил туманный рассвет, Молдер остановился возле дорожного указателя, на котором было написано «Въезд в Комити, город истинного согласия. 38825 жителей». Впереди усталых путешественников ждал очередной перекресток.

— Судя по карте, — заметила Скалли, — тут следует повернуть направо.

— Мне сказали, что надо повернуть налево, — не согласился Молдер.

— Кто сказал?

— Детектив Уайт. — Молдер коротко взглянул на Скалли. — По телефону.

— На этом самом перекрестке?

— Возле светофора.

— Что-то я не вижу здесь светофора, Молдер! Что-то я вижу всего-навсего знак «Проезд без остановки запрещен»!

— Ну, по-видимому, имелся в виду именно этот знак.

«Город истинного согласия, — подумала Скалли. — Значит, нам никогда не стать гражданами этого города». И скомандовала:

— Тем не менее поворачивай направо. Молдер пожал плечами, тронул машину, подъехал к перекрестку и послушно повернул направо.

Вскоре справа и слева от дороги потянулись коттеджи, а потом впереди возник зеленый глаз светофора — по-видимому, тот самый, о котором упоминал неведомый детектив Уайт.

Когда они поселились в местном мотеле и разыскали детектива Уайта, раздражения в душе Скалли только прибавилось.

Во-первых, детектив Уайт оказался смазливой длинноногой девицей лет двадцати пяти, одетой в модный костюмчик и сразу принявшейся забрасывать Молдера заинтересованными взглядами.

Во-вторых, убийство оказалось самоубийством — повесился местный школьник.

А в-третьих, ни сатанистами, ни прочей нечистью в «городе истинного согласия» и не пахло.

Уайт они отыскали в концертном зале местной школы. Здесь как раз началась церемония прощания с покойным.

На сцене стоял заваленный цветами гроб, рядом — портрет улыбающегося черноволосого парня в раме под стеклом.

Улыбка была светлой и открытой — странно, что обладатель такой улыбки пошел на суицид. Наверное, несчастная любовь…

Передние ряды перед сценой заполняли около полусотни подростков и родителей. Половина молодых людей была одета в черные куртки, на которых изображалось нечто похожее на козлиную морду.

Увидев это, Скалли хмыкнула. Последователи Сатаны так открыто свою атрибутику напоказ не выставляют. Наверняка столичных агентов ЦРУ сюда пригласили напрасно…

Между тем на сцену поднялся мужчина в костюме-тройке, подошел к микрофону, поправил на носу очки.

— Мы потеряли прекрасного молодого человека, леди и джентльмены. — Он вновь поправил очки. — Печаль переполняет наши сердца. Я не любитель говорить высокие слова. Каждый из присутствующих может выйти сюда и поделиться личными воспоминаниями о Джейби.

— Друзья называли погибшего Бумом. — Уайт для разнообразия отлепила взгляд от Молдера и посмотрела на Скалли. — Он был четвертьзащитником школьной футбольной команды. Все его любили. Он был лидером класса, собирался в колледж. Его нашли повешенным в лесу два дня назад. — Она вновь принялась поедать глазами Молдера. — И я бы не позвонила вам, не будь это уже третья смерть школьника за последние несколько недель. Причем гибнут исключительно мальчишки…