Сибирская жуть - Страница 5

«В прошлом году летом меня вызвали в Красноярск на слет передовиков. Бригада откочевала на север. В стойбище щебетали дети, приехавшие из интерната к родителям на каникулы. С детьми всегда веселее. На время, обычно тихое, стойбище превратилось в шумный поселок. По буграм бродили наши олени, баловались телята, дрались на песках петухи-турухтаны, посвистывали утки, а высоко в небе медленно плавали канюки. Оленей в ту пору у нас было больше двух тысяч голов. Хорошо жили. Богато жили. Мяса, рыбы и хлеба хватало на всех. Вместо себя бригадиром я оставил своего сына, Сашку. Он закончил школу. Молодой, горячий, но оленеводом стал хорошим, а мудрость приходит не сразу. Мудрость приходит вместе с сединой. Александра я оставлял спокойно. В случае чего старики всегда помогут молодому и словом, и делом.

Как только я выбрался из стойбища на летних санках до фактории Хинки, Сашка погнал свою упряжку искать хорошие пастбища. Очень хотел перед отцом и старшими показать себя в деле. Трое суток пропадал в тундре. Потом сутки отсыпался, шибко устал, но проснулся веселым и довольным. Прошелся по чумам и распорядился готовить аргиш, готовить упряжки к переходу на новое нетронутое пастбище к озеру Ямбуто. Старики недовольно ворчали. Знали, что там корма для оленей много, но место плохое. Из поколения в поколение это место было запретным. Никто уже толком не помнил, почему запретное, но никогда там оленей не выпасали. Старики ворчали, но Сашку переспорить трудно. Он упрямый, весь в меня, да и привыкли оленеводы подчиняться слову бригадира. У нас с этим строго. Собрались и аргишили. Долго аргишили. На третьи сутки дошли до места. Красиво. Тихо. Комаров почти нет. Но само озеро уж слишком тихое: ни уток, ни гусей, только кулики суетятся на песчаных косах, да крачки, отгоняя непрошеных гостей от своих гнезд, все норовят клюнуть в голову, пикируя с резким криком на взрослых и детишек.

Озеро Ямбуто соединяется протоками и речушками с морем, с океаном. Все авиатрассы проходят севернее или южнее. Места совсем безлюдные. Сотни лет здесь точно никого не было. Это чувствовалось. Только поставили чумы, отпустили оленей и вскипятили чай, мужчины стали собираться на охоту и рыбалку. Мои старики чаевали прямо на берегу озера. Подувал легкий ветерок. Солнце играло на ряби. Пара оленей спустилась к воде и мирно паслась на сочном разнотравье. Летом олени любят хорошую траву. Вдруг отец увидел в трехстах метрах от берега черное что-то, которое медленно подплывало к олешкам.

В бригаде у нас работал дальний родственник Арукэй Тэседо. Крутой мужик. Он освободился из зоны. Сидел десять лет за убийство. Не боялся никогда и ничего. Наверное, поэтому и сидел десять лет.

Арукэй глянул в бинокль, потом еще раз и передал Сашке. Сашка посмотрел и рот открыл от удивления. По озеру плыло что-то большое. Все тело было в воде метров шесть-семь длиной, а над водой торчала только шея в рост человека, черная и блестящая, с головой, как у совхозной лошади. Арукэй схватил карабин и пополз к берегу. Мой старик схватился за ствол карабина и не дал Арукэю стрелять. По нашим поверьям, в черта стрелять нельзя – сам умрешь. Олени забеспокоились. Сашка заорал: «А-а-р-р!» Олени рванули от берега... Голова на черной шее мотнулась, вода забурлила, плесканулась. Дело уже было в пятидесяти метрах от берега. Волны до песка дошли. И все затихло. Все успели рассмотреть мягкие рожки на голове и большие, темные, как снежное небо, глаза величиной с блюдце.

В стойбище 25 человек было вместе с детьми. У кого хочешь можешь спросить. После этого люди разобрали чумы и погнали оленей подальше от запретного места. Так решили старики. Сашка уже не упрямился. Я его ругал за то, что старших не слушал и запретное место выбрал. Я там бывал после этого два раза. Проехал мимо не останавливаясь. У нашего народа пустых запретов не бывает, и не зря Ямбуто называют Чертовым озером».

Я запомнил рассказ знаменитого оленевода. Он был не из болтливых, да и вообще тундровики, даже сочиняя сказки, никогда не врут. Например, рассказывают сказку о каком-нибудь герое, точно называют его род, где рыбачил или охотился, что поймал и сколько, где ночевал, какой был ветер, какие звезды... Сказки для них что-то вроде устного учебника по географии, биологии, зоологии и охотоведению. Вот поэтому я и решил побывать на Ямбуто и разобраться с этой легендой на месте. Слишком много точных деталей.

Для начала я постепенно опросил всех участников событий. Человек двадцать мне почти дословно повторили рассказ Николая Григорьевича. Сашка тоже сначала стеснялся, а потом покряхтел и сознался: «Дурной был. Все-таки страшно стало. В чертей не верю, а все-таки страшно. Сам все видел. Ладно. Тебя отвезу, если хочешь. Но с тобой не останусь. Приеду через неделю – заберу, если жив будешь...»

В следующее лето на Ямбуто я так и не выбрался. Одному такая экспедиция не под силу, а желающих добыть черта не находилось, но от замысла я не отказался. Хотя я человек достаточно осторожный, иногда, как будто черное пламя перед глазами, могу таких дел натворить, что сам удивляюсь собственным поступкам. У нас вся родова такая... Среди предков и воины были, и охотники, и даже разбойники.

Поздней осенью 74-го в клубе поселка Усть-Порт появился после службы в армии крепкий и отважный парень из местных ненцев, Леша Бейе, по кличке Бес. Он мне очень понравился своей смелостью. В первый же вечер на танцах сцепился с тремя здоровыми подпитыми вербованными строителями. Уложил двоих сразу же, по удару на каждого, а третий выхватил стамеску. Бес сломал ему руку, а стамеску забрал в качестве боевого трофея. Раздувать историю не стал.

Мы с ним часто охотились на оленя, и как-то само собой получилось, что начали готовиться к поездке на Ямбуто с ранней весны 1975 года.

К началу августа были готовы: фотоаппарат, бинокль, резиновая лодка, палатка, два карабина, сотня патронов, парочка сетей, минимум продуктов, веревка, формалин, три литра спирта, канистра бензина, «Шмель». Из одежды тоже ничего лишнего не брали, но оделись добротно и легко.

Решили сделать снимки, но сначала стрелять, а потом уже вести разборки более детальные с «головой совхозной лошади». Конечно, это по-варварски, но в случае удачной встречи с чертом без прямых доказательств нам никто бы не поверил. С Сашей Яптунэ договорились заранее. 4 августа 1975 года он должен был нас ждать с двумя запасными летними упряжками на фактории Хинки.

14 августа мы добрались до Ямбуто. Только разгрузились и выпили по рюмке, Сашка крикнул: «Хей-во!» и погнал оленей подальше от озера. Скрылся за горизонтом, и на нас навалилась великая тишина. Хрустел под сапогами пышный ягель. Он клубился светлой зеленью по холмам... Бормотали куропатки, и шныряли под ногами темными, точнее, коричнево-бурыми комочками лемминги. Я никогда не видел их в таком количестве.

Мы выбрали место для палатки, устроили наблюдательный пункт в разломе берегового торфяника с хорошим обзором. Выстлали эту берлогу теплыми, сухими пластинами торфа и травой, прикрыли куском брезента. Я пошел ставить сети в протоку, а Леха сразу залег на дежурство. В нашем распоряжении была ровно неделя. Договорились дежурить вахтами шесть через шесть. При обнаружении объекта желательно будить друг друга, ну а если... Тогда должен сказать свое слово карабин.

Не успел я воткнуть первую сетку и взяться за вторую, как наплава загуляли, да не просто подергиванием, а по полной схеме, выгнув тетиву дугой. Я дотронулся – толчки были упругими и сильными. Прошелся на резинке вдоль сетки. Буквально около берега «сидела» парочка чиров килограммов по восемь. Только выбросил их на берег и стал вылазить из лодки – снова сеть заходила ходуном. Залетела еще парочка чиров один к одному. Вся рыбалка заняла не больше десяти минут. Я собрал сети, кинул четыре «лаптя» в рюкзак. Больше рыбачить было незачем. Уж точно: с голодухи не пропадем. Видать, чиры уже потянулись на нерест. Рановато, но, в общем, к сроку. Осень вздохнула прохладой.

Леша выглянул из берлоги и удивленно спросил: «Что, не нашел нормального места в протоке?» Я вывалил из рюкзака рыбу... Да... Такую рыбалку где-нибудь бы поближе к поселку!