Сиамские кошечки - Страница 5

Знойная восточная мелодия. Барабаны заунывно бьют в танцевальном ритме. Босоногие девочки с разрисованными личиками, в древних национальных костюмах и с прическами, как фарфоровые фигурки из буддийских храмов, исполняют старинный ритуальный танец. Гибкие, нежные движения крошечных тел, кукольные личики. Каждый шаг, каждый поворот полны чувственной грации.

Гром аплодисментов, рев возбужденных мужских голосов. Вместе со своими соседями по самолету Кемаль сидит в центре перед сценой и, как и они, захлебывается от восторга. Он кричит, отбивает ритм ладонями до онемения, подпрыгивает на своем месте.

Из-за кулис вынырнул таиландец в европейском костюме — конферансье и, подняв руку, пытается успокоить перевозбудившуюся публику, состоящую из одних мужчин.

Конферансье. Господа! Успокойтесь! И приготовьтесь лицезреть нашу самую пикантную сенсацию, которую вы, я не сомневаюсь, долго не сможете забыть. Даже когда вы покинете теплый, гостеприимный Таиланд и вернетесь в вашу холодную, пронизанную ветрами Европу.

Каждый из вас, я уверен, знает, что такое сиамские кошечки. Это порода кошек, очень дорогая и распространившаяся по всему миру, обитая в самых состоятельных домах. Я даже не удивлюсь, услышав, что кое у кого из вас остались дома эти грациозные прелестные существа.

Аудитория ответила одобрительным гулом. Конферансье удовлетворенно улыбается и кивает гостям.

Конферансье. Сиам — так прежде назывался Таиланд. Мы дали миру сиамских кошечек. Но если вы думаете, что это главный предмет нашей гордости, то вы глубоко заблуждаетесь. Наше подлинное национальное сокровище, к которому обращены восхищенные взоры всего мира — Европы и Америки, Австралии и Японии, — это наши женщины, чье небесное очарование не сравнимо ни с чем на земле. Они грациознее сиамских кошечек и прелестны, как восточные богини.

Вот эти «сиамские» красотки, господа, эти таиландские девушки распахивают свои объятия вам, господа, в бесподобном танце сиамских кошечек!

Как очарованное дитя, Кемаль пожирает глазами сцену. Двумя рядами ниже его сидит Петер с раскрытым от изумления ртом под пшеничными усами.

На сцене — сиамские кошечки. Стоя на задних лапах, обтянутых переливающимися дымчатыми шкурами, пошевеливая хвостами и торчащими ушками, согласно двигаются в дремотно-ленивом танце под сладкую мяукающую музыку.

Танец представляет собой соперничество котов за любовь самочки и завершается победой самого элегантного самца. Сцена пустеет, и на ней остается лишь эта пара. Самец вьется вокруг самочки, торжествуя победу, а она коварно уклоняется от его посягательств, пока ему, наконец, не удается заключить ее в свои объятия. И тут происходит нечто никем не ожидаемое. С самки сползает и ложится на пол дымчатая шкура кошки, и перед зрителями открывается абсолютно нагая таиландская девочка, крошечная и грациозная, смущенно-беззащитная перед стонущим от восторга залом.

Исчезает, растаяв, самец. Вместо него из-за кулис к голой девочке, ослепленной лучами прожекторов, выбегает конферансье и, взяв ее за ручку, подводит к самой рампе, поближе к жадным взорам бушующей публики.

Конферансье. Позвольте представить вам, господа, восходящую звезду Востока — нашу очаровательную госпожу Сомкит!

Невидимый оркестр томно взвыл.

Конферансье закурил сигару, снял с головы черный концертный цилиндр и поставил его на пол у самой рампы. Потом вынул изо рта дымящую сигару и элегантно, как бы играючи, положил ее на край цилиндра. Затем, пританцовывая, отодвинулся в сторону, откуда широким жестом пригласил нагую девочку по имени Сомкит подойти к шляпе с горящей сигарой.

Мелкими шажками Сомкит подошла к черному цилиндру, застыла над ним, раздвинув крохотные ножки, и, изогнувшись назад «мостиком», коснулась руками пола, представив собой арку, опорой которой служили ее миниатюрные пятки и ладошки. Шляпа оказалась в самом центре под изогнутым дугой телом. Но сигара, пускающая колечки дыма, исчезла с верха черного цилиндра. Она непонятным образом очутилась между худыми бедрышками девочки, в самой глубине промежности, и оттуда продолжала пускать дымные колечки, как бывает, когда курильщик ритмично затягивается.

Девочка, оставаясь стоять на «мостике», уставила в зал торчащую из промежности сигару, в ритм музыке попыхивая ею.

Когда зал вздрогнул от грома оваций, Сомкит разогнулась над цилиндром, слегка присела и, не помогая себе руками, аккуратно положила сигару на круглый верх шляпы так, что покрытый пеплом ее кончик не касался материи, продолжая дымить. Пританцовывая, девушка отошла от черного цилиндра.

Так же, пританцовывая, к цилиндру приблизился конферансье, снял с его верха сигару, зажал ее зубами и с наслаждением затянулся, окутав дымом черный цилиндр, уже красовавшийся на его маленькой, словно отлакированной голове.

И снова зал зашелся от восторга.

Обнаженная Сомкит застыла рядом с ведущим с неподвижной улыбкой на одеревеневших губах.

Конферансье. А сейчас, господа,-пик, вершина нашего представления и вашего, ни с чем не сравнимого, удовольствия. Приготовьтесь к чуду!

При этих словах Сомкит несколькими грациозными движениями переместилась к краю рампы, снова сделала «мостик», изогнувшись аркой, упираясь в пол пятками и ладошками. Колени ее разошлись в стороны, открыв жадным мужским взорам промежность.

Конферансье, по-прежнему слегка пританцовывая и заглядывая девочке между ног, словно фокусник, извлек из-за фалды фрака большой желтый банан, изящными движениями пальцев очистил его от кожуры и коснулся его кончиком тела Сомкит под лобковыми кудряшками.

Конферансье. А теперь тот, кому из вас повезет стать моим ассистентом, получит право своей собственной рукой продвинуть этот банан в сладчайшее место на теле Сомкит. Да, да, господа! Именно туда! И пусть вас не охватывает страх, что наша прелестная кошечка пострадает от этого. Отнюдь! Ее емкость, при всей миниатюрности Сомкит, весьма вместительна. Сейчас вы в этом убедитесь! Проведем аукцион за право стать моим ассистентом. Господа, кто согласен уплатить двадцать немецких марок?

В разных концах амфитеатра взлетели вверх несколько рук.

Конферансье. Цена возрастает вдвое! Кто готов решиться на сорок марок? Вы?

Он указал на Петера поднявшего руку. Петер вскочил и кивнул.

Конферансье. Сорок марок! Раз! Сорок марок! Два!

Из глубины амфитеатра вырвался чей-то крик.

Крик. Сто марок!

Конферансье. Сто марок! Раз! Сто марок! Два!

Крик. Сто пятьдесят марок!

Конферансье. Сто пятьдесят марок! Раз! Сто пятьдесят марок! Два!

Сомкит продолжает стоять в «мостике». Голова ее запрокинута к полу и повернута лицом к публике так, что она может видеть все ряды амфитеатра, кипящие пришедшими в раж туристами. Видит она из кверху ногами.

Тучный, весь в поту, турист, вытирая платком мокрое лицо, пробирается к сцене, отдает деньги конферансье и принимает из его рук банан. Он склоняется над бедрышками Сомкит и подрагивающей от возбуждения рукой, медленно, продлевая удовольствие, проталкивает банан ей в промежность. Когда банан полностью исчез в девичьем теле, он, облизнув губы, прихлопнул ладонью между ее бедер.

Амфитеатр взревел, как конюшня, полная жеребцов.

Тучный счастливчик, потирая от удовольствия руки, направился со сцены на свое место.

Уступая ему дорогу, туристы не без зависти поглядывают на него.

Конферансье. Итак, вы видели, куда рукой вашего коллеги загнан банан. И он покоится там, внутри нежнейшего тела нашей Самкит, дожидаясь апогея, кульминации нашего аттракциона. Сейчас Сомкит движением мускулов выстрелит в зал банан, как пушечное ядро.

Кому повезет поймать его в воздухе — тот получит право бесплатно вернуть банан в то самое место, откуда он вылетит. Еще раз повторяю: бесплатно! Так что приготовьтесь, соберите всю вашу ловкость. Я начинаю отсчет! Три! Два! Один! Огонь!