Схватка с дьяволом - Страница 26

Он застонал от разрывавшей все тело боли и попытался пошевелиться. Последнее сделать ему не удалось. Ужас охватил его. Фолкэйн завопил и задергался изо всех сил. Без толку! Масса лавины крепко держала его в эмбриональном положении.

Когда он еще только начинал мерзнуть, обогрев шел не очень эффективно, тем более что окружающее вещество высасывало из него каждую калорию, дававшую и без того ненамного более высокую температуру. Обогревающие спирали истощили энергию своих батарей прежде, чем пленник лавины пришел в сознание. Он не мог двигаться, чтобы согреться.

Фолкэйн попытался использовать радио, но оно было сломано. тишина наполняла шлем, его окружала непроглядная темень, холод сковал тело. Пленник подумал: «Я беспомощен. У меня нет ни малейшей возможности спастись. Но, по крайней мере, у меня остался разум. Я могу думать, я могу предаться воспоминаниям. Я все равно свободный человек». Но ничего не приходило на ум, кроме черноты, неподвижности и холода.

Он сжал челюсти, чтобы не стучать зубами, и упрямо заставил себя не паниковать.

Так Фолкэйн и лежал с малой искоркой жизни в мозгу, когда ледяная масса вокруг него стала испаряться. Он беспомощно пополз в туннеле испарявшейся жидкости. Бета Креста рассеяла туман и впилась в его скафандр.

Пару часов спустя он сидел на своей койке, почти нянчил чашку с супом и рассматривал окружающую обстановку ясными глазами новорожденного.

— Конечно, я сейчас в порядке, — сказал он. — Дай мне поспать, и я окончательно приду в форму.

— Разве это так необходимо? — презрительно фыркнула Чи Лан. — Если бы я была так глупа, чтобы выйти на опасную местность без гравипояса, я бы поменяла голову на более новую модель.

Фолкэйн засмеялся.

— Что ж ты не предложила его мне раньше, — спросил он. — Не забывай, что с гравипоясом я смог бы взять гораздо меньше снаряжения. Что оставалось делать?

— Ну, мы с Тупоголовым полагаем, что ледник никогда не был замерзшей водой. Это в основном сухой лед — твердая углекислота с некоторой примесью других газов. Местная температура поднялась до критической точки или чуть выше, но требовалось еще тепло для испарения, эта область после наступления темноты охлаждается очень быстро. День же продолжается только несколько часов, и я подозреваю, что более летучие компоненты постоянно отнимали тепло от основной замороженной массы. Результатом было нестабильное равновесие. Чистая случайность, что оно нарушилось именно в тот момент, когда ты был снаружи. Роковое совпадение. Большая часть вещества расширилась взрывообразно и соскользнула со склона. Если бы мы только догадались замерить спектр отражения и температуру…

— Но мы об этом не подумали, — сказал Фолкэйн. — Ты не чувствуй себя слишком виноватой. Мы не можем думать обо всем. Никто не может. Мы вынуждены добывать большую часть информации методом проб и ошибок.

— Предпочтительно кого-нибудь из стоящих рядом, чтобы выручить его, когда дела пойдут совсем скверно.

— Ага. Мы должны бы быть частью регулярного исследовательского флота, но при нынешних обстоятельствах это невозможно. Вот так.

Фолкэйн хмыкнул.

— По крайней мере, у меня появилось твердое мнение относительно имени этой планеты — Сатана.

— Что это означает?

— Враг божества, источник зла в одной из наших земных религий.

— Но любая разумная личность видит, что божество само… Ах, ладно, не имеет значения. Я думала, что у людей кончились мифологические имена для планет. Наверняка вы уже какую-нибудь планету окрестили Сатаной.

— М-м, не припоминаю. Есть Люцифер, и Ариман, и Локи, и… как бы то ни было, традиционный Сатана управляет подземным миром огня и забавляется, придумывая напасти для грешных душ. Подходит, нет?

— Если он подобен другим антибогам, которых я встречала, — сказала Чи. — Он может сделать вас богатым, но в конце концов всегда обнаруживается, что сделка с ним неудачна.

Фолкэйн пожал плечами.

— Увидим. Где мы находимся в данный момент?

— Кружимся над ночной стороной, проводим замеры и съемки. Я не вижу смысла задерживаться здесь дольше. Любое наше наблюдение, любая экстраполяция позволят возрадоваться жадному сердцу Ван Рийна. Криосфера станет приемлемой сравнительно скоро, лет через десять или около того, условия станут подходящими для строительства. Между тем и опасность растет с каждым часом.

Как бы подчеркивая слова Чи, корабль накренился и его корпус зазвенел. Полет сквозь бурю продолжался минуту или две. Все это время Фолкэйн пытался рассчитать, какой силы должен быть ураган, чтобы так действовать на термоядерный, контролируемый гравитацией, защищенный силовыми полями, пилотируемый компьютером корабль, способный пересекать межзвездные просторы и бороться с вооруженным противником.

— Согласен, — сказал он. — Давай соберем столько данных, сколько сможем в следующие двадцать четыре часа и затем отправимся домой. Пускай кто-нибудь в следующий раз проводит детальные исследования. Нам понадобится вооруженный отряд, чтобы охранять эту заявку.

— Чем скорее Старый Ник узнает, что она стоит того, тем лучше. — Чи Лан дернула хвостом.

— Если противник не опередит, в следующий раз мы все будем иметь бледный вид.

— Не волнуйся, — сказал Фолкэйн. — Наши почтенные противники, должно быть, живут достаточно далеко. По крайней мере, почему они иначе до сих пор не прислали сюда своего разведчика.

— Ты уверен, что их предварительная экспедиция не побывала здесь, пока мы были в пути? — медленно спросила Чи.

— Она была бы еще здесь. Мы потратили две недели на перелет и чуть больше на работу. Нам приходится сворачиваться так рано только потому, что два существа в одном корабле могут сделать слишком мало, а не потому, что мы узнали все, что хотели узнать. Нам надо торопиться. Если они не подозревают, что мы участвуем в их игре, они по логике должны были бы планировать более неторопливое и тщательное обследование.

Фолкэйн поскреб подбородок. Щетина напомнила ему, что он просрочил введение дозы противобородного энзима.

— Конечно, — продолжил он, — их наблюдатели могли быть здесь, заметили наше приближение и побежали за родителями, которые сейчас на пути сюда и несут с собой большую палку.

Тут он повысил голос:

— Ты не обнаружил никаких кораблей, Тупоголовый?

— Нет, — ответил компьютер.

— Хорошо.

Фолкэйн удобнее устроился на своих подушках. Судно было оборудовано так, что могло улавливать квазимгновенные следы потревоженного космического пространства вокруг действующего супердвигателя почти до теоретического лимита в один световой год.

— Я вряд ли ожидал…

— Мои детекторы выключены, — объяснил Тупоголовый.

Фолкэйн сел прямо, суп пролился из его чашки на Чи Лан, она подпрыгнула от неожиданности и завопила.

— Что?! — испуганно воскликнул человек.

— Незадолго перед тем, как занять орбиту, — напомнил Тупоголовый, — вы велели мне быть внимательным к местным опасностям. Отсюда следует, что компьютерные способности не должны отвлекаться на наблюдения за приборами, направленными в межзвездное пространство.

— Иуда в реакторе, — простонал Фолкэйн. — Я не думал, что у тебя могла появиться такая инициатива. Что сделали эти кухонные инженеры на Луне, когда проверяли тебя?

Чи по-собачьи отряхнулась, разбрызгивая капли супа вокруг себя.

— Я-тьин-чай-ухх, — произнесла она непереводимую фразу. Немедленно включи детекторы!

Несколько секунд стояла тишина, лишь снаружи завывал ураган. Все, что было в кабине Фолкэйна, — картины, книги, катушки и видеоэкран, набитый элегантной одеждой полуоткрытый шкаф, немногие сувениры и любимое оружие, заваленный письмами стол, — все стало маленьким и дорогим. Человек и кинфианка прижались друг к другу. И вот машина заговорила.

— Наблюдается двадцать три источника пульсации в направлении Цирцеи.

Фолкэйн напрягся, в голове замельтешили обрывки мыслей: «Никто из известных цивилизаций не живет в этом направлении… Они, должно быть, направляются сюда. Мы не выясним их курс и дистанцию, если не отойдем от базовой линии и не возьмем угол. Подождем и посмотрим, как они себя поведут. Но кто может сомневаться в том, что это враги?»