Шуттовской рай - Страница 9

– Обещаю, капитан. Никаких неприятностей... Я никогда не бываю зачинщиком.

– Не возражаете, если мы войдем вместе, капитан? Думаю, это сэкономит вам время.

Шутт не смог скрыть удивления.

– Бренди... Супермалявка. Можно и вместе, если хотите.

Женщины вошли в кабинет, ограничившись чем-то отдаленно напоминающим салют, а потом уселись у стола напротив командира. Когда-то они задирали друг друга, но после реорганизации роты, ориентированной на новые отношения, между ними возникла прочная дружба.

– Мы здесь вдвоем потому, – заявила Бренди, захватывая инициативу, – что нам кажется, вы против зачисления нас в добровольцы по одним и тем же причинам. Таким образом, нам лучше выслушать их один раз... и выиграть или проиграть.

Командир кивнул.

– Отлично. Что дальше?

– Насколько мы понимаем, – продолжала старший сержант, – вы думаете, мы не сможем действовать тайно из-за тех фотографий в журнале, на которых мы сняты вместе с Мамочкой, – что в нас узнают легионеров роты.

– Этот фактор приходится учитывать, – согласился Шутт. – А также и то, что Супермалявка выступала от нас на соревновании по фехтованию против «Красных Орлов», которое освещалось прессой.

– Но я же почти все время была в маске, – возразила Супермалявка, небрежно отмахиваясь рукой.

– Правильно, но ты была без маски на тех фотографиях... как, впрочем, и без многих других предметов одежды, насколько я помню.

– Вот об этом-то мы и хотели с вами поговорить, – поспешно вмешалась Бренди. – Скажите правду, сэр. Когда вы смотрите на такое фото обнаженной красотки, сколько времени вы разглядываете женское лицо? Вы бы узнали ее, если бы встретили на улице? Без надписи на лбу?

– Я... признаюсь, никогда не задумывался над этим, – сказал Шутт. Хотя он и старался не подать виду, но эта беседа приводила его в смущение... так же, как и вышеупомянутые фотографии, когда они появились впервые. – Если, предположим на минуту, вы сможете достаточно изменить внешность и станете неузнаваемы, чем в таком случае собираетесь заняться? Вы придумали себе какую-нибудь конкретную легенду?

Супер пожала плечами.

– С этим никаких проблем. Я иногда подрабатывала официанткой, на обедах и на коктейлях. Даже предпочла бы разносить коктейли, если будет выбор. Такие официантки ходят по всему казино, а не торчат в зале ресторана, события же, которых вы опасаетесь, вероятнее всего, произойдут у игровых столов, а не за едой. Кроме того, выпивохи щедрее на чаевые.

– А я больше склонна к работе горничной, – подхватила Бренди. – Забавно было попозировать тогда ради смеха, но не представляю, как можно ходить каждый день почти без ничего. Кроме того, неплохо иметь законный предлог входить и выходить из комнат гостей.

Обе с надеждой посмотрели на командира.

– В сущности, – медленно произнес тот, уставившись в свой блокнот, – проблема узнаваемости беспокоит меня не так уж сильно. С Супермалявкой все должно быть в порядке, но... – Он заколебался, затем пожал плечами и взглянул прямо в глаза старшему сержанту. – Я не очень-то хочу, чтобы ты была среди добровольцев, Бренди. Я рассчитывал на твою помощь, чтобы держать роту в узде во время обычных дежурств. Дело в том, что Шоколадный Гарри и Искрима уже вызвались добровольцами, и список личного состава немного обеднел, даже вместе с тобой. А без тебя... – Голос Шутта замер, и он покачал головой.

– Понимаю, могут, конечно, возникнуть проблемы, капитан. Но... – Бренди заколебалась, затем слегка нагнулась вперед. – Могу я говорить откровенно, сэр?

Шутт коротко кивнул.

– Ну, вы помните, как обвинили меня в том, что я цинична и не пытаюсь ничего предпринять? Когда прибыли к нам в роту? Так вот, впервые за... черт, не знаю даже за сколько лет, я добровольно вызвалась на какое-то задание. И теперь, когда лед тронулся, мне бы хотелось довести дело до конца. Не уверена, кому я пытаюсь это доказать, вам или себе самой, но хотелось бы сделать пробный выстрел.

Командир вытянул губы трубочкой и снова задумчиво уставился в свой блокнот, затем до него дошло, что решать, в сущности, нечего. Если выбирать между собственным удобством и поддержкой Бренди в ее небывалой инициативе, то оставалось только одно решение.

– Ладно, – произнес он, поднимая глаза и глядя прямо на женщин. – Запишем вас в кандидаты на работу в разведке. Но все же хотелось бы взглянуть на вас в гриме и париках. Скажем, завтра после обеда?

– Нет проблем, сэр... и спасибо, сэр.

Женщины поднялись, отсалютовали и, дождавшись ответного жеста, направились к выходу.

– Только еще один вопрос... Супермалявка!

Миниатюрная женщина-легионер остановилась в дверях.

– Сэр?

– Ты обсудила это с Клыканини? Не хочу лезть не в свое дело, но он очень к тебе привязан.

При упоминании о напарнике обычно столь уверенная в себе Супер дрогнула.

– Я... я знаю, сэр... Нет, не обсудила. Хотела сперва узнать, считаете ли вы меня подходящей кандидатурой... Теперь пойду и поговорю с ним. Думаю, он поймет. Возможно, он ко мне и привязан, но вас он просто обожает. Ведь это вы созываете добровольцев, и я готова биться об заклад, что он сунул бы руку в огонь по локоть, если бы вы его попросили. Ему может не понравиться, что я иду в добровольцы, но в основном потому, что сам он не может им стать. Дайте ему немного времени, и он смирится... но если даже и не смирится, то не позволит чувствам помешать ему исправно выполнять свои обязанности.

Вместо облегчения Шутт снова почувствовал неловкость при этих заверениях.

– Ладно, Супер. Полагаюсь на тебя. Просто дай мне знать, если...

– Послушайте, капитан... Извини, Супер.

Бренди просунула голову в дверь, прервав их беседу.

– В чем дело, сержант?

– Я размышляла над тем, что вы говорили насчет малочисленности командного состава для нормального несения службы. Мне пришло в голову, что можно было бы попробовать дать Усачу шанс побыть действующим сержантом.

– Усачу? – Командир нахмурился, пытаясь припомнить.

– Его перевели к нам прямо перед вашим приездом, – подсказала Бренди. – Неудивительно, что вы его не помните. Он не очень-то приметная личность. Только, кажется, раньше он служил в регулярной армии, и не простым солдатом.

– Я это запомню. Бренди. Спасибо!

– Хотите, я его к вам пришлю? Он тут, за дверью, ждет вместе с остальными добровольцами.

– Не надо. Поговорю с ним, когда подойдет его очередь.

– Я тут подумал, что вы захотите использовать меня в качестве уборщика в туалете или швейцара, сэр. Возможно, я вызову меньше подозрений, чем кто-то другой, учитывая мой возраст и все остальное.

Шутт рассматривал стоящего перед ним легионера, больше отмечая про себя детали его внешности, чем прислушиваясь к тому, что он говорил.

Этот человек был выше среднего роста, с выпуклой, словно бочонок, грудной клеткой, хотя стойка навытяжку, вероятно, преувеличивала и то и другое. Голова лысая, как бильярдный шар, а самой заметной особенностью лица были ярко-рыжие усы, торчащие, словно руль велосипеда; они и послужили основанием для легионерской клички. Шутту пришло в голову, что это украшение на лице наверняка выкрашено, поскольку, судя по записи в личном деле о возрасте этого человека, они должны были быть седыми. А так единственным намеком на преклонный возраст Усача являлась морщинистая кожа на шее... но даже это могло пройти незамеченным, если специально не присматриваться.

– Гм-м-м? – Командир мигнул, неожиданно осознав, что легионер уже закончил говорить и ждет ответа. – Прости, Усач. Я на секунду отвлекся. По правде говоря, я думал... ты уверен, что хочешь записаться в разведку? Ты... гм... кажешься гораздо более привычным к мундиру.

Это был неуклюжий гамбит, но Шутт уже начал уставать и ему стоило большого труда найти тактичный способ обойти правило, запрещающее спрашивать о жизни легионеров до их вступления в Легион. К счастью, Усач облегчил ему задачу.