Шутник - Страница 8

Алиса Агапова, если верить Ленкиной записной книжке, жила вместе с матерью в одном из сел в черте города. Работала в продуктовом магазине. На встречах одноклассников почти не появлялась, и как сейчас выглядит первая красавица класса, можно было только догадываться.

Ничего серьезного у них ни тогда, на Ленкином дне рождения, ни после не вышло. Бог его знает, почему. Может Влад не дотягивал до принца девических грез, а может Алиска с ее королевскими амбициями казалась ему слишком тяжелой ношей. Он попытался вспомнить лицо Агаповой, и не смог. Перед глазами мелькнула золотистая челка, влажные губы, облака, отраженные в светло-серых глазах, крошечный прыщик на щеке, покрытой нежным пушком, но в единое целое разрозненные части складываться не желали. Влад совершенно забыл свою школьную влюбленность.

Все же он немного волновался. Даже выпросил у Ленки станок и побрился, хотя, по крупному счету, его имидж от этого не сильно выиграл. Потертые синие джинсы, нестиранную толстовку и серую куртку все равно было менять не на что. Да и физиономия после встречи с кулаком одного из Севкиных гамадрилов не вызывала романтических чувств. «Сойдет и так!» — решил Влад и перестал думать о своей внешности. Было у него такое полезное свойство — легко забывать о неприятных вещах.

Часы сообщили, что до полудня осталось десять минут. Интересно, Алиса еще дома? Все-таки воскресенье. Звонить ей было некуда — по словам Ленки, телефон им таки и не провели. Наверное, выберись он пораньше, шансов застать одноклассницу дома было бы больше, но раньше выехать не удалось. Пришлось ждать Ленкину маму — оставлять Пермякову одну в пустом доме Владу не хотелось.

Салон машины наполнился кошачьими воплями. Влад поднес телефон к уху.

— То-то я думаю, пора масло в машине менять, а денег кот наплакал. Где же мой спаситель, мой финансовый ангел-хранитель — Кеша Швебельман? — пропел Влад дурашливым голосом.

— А я тут как тут! — ответила в тон ему трубка. — Принес тебе в клювике предложеньице поработать на выборах. Как ты на это смотришь?

— Все зависит от условий, дорогой. Озвучивай.

— Областная дума. Выборы через восемь месяцев. Клиент — действующий депутат. Четвертый округ. С тебя спитчи на все встречи, плюс газета раз в неделю. С меня — полтинник. Последний месяц по двойному тарифу.

— Могу посоветовать тебе за эти деньги пару хороших студентов журфака.

— Селезнев! Где ты потерял свою совесть? Шестьдесят.

— Очень хорошие ребята. Мальчик и девочка…

— Шестьдесят пять. Больше не проси.

— Девочка надежнее, зато мальчик — пишет лучше…

— Ладно. Сколько?

— Сотня, последний месяц по двойному тарифу, и моя совесть шлет тебе воздушный поцелуй, — Влад прошел с Кешей бок о бок не менее пятнадцати предвыборных кампаний и знал его как облупленного. Поэтому накручивать себе цену не боялся. Во-первых, хитрая еврейская морда все равно покажет в бюджете клиенту в полтора раза больше, во-вторых, за эти деньги хорошего редактора предвыборной газеты и автора кандидатских выступлений в одном лице ему не найти.

— Кровопийца! — изобразил Кеша глубокую обиду. — Я же к тебе как к родному, а ты… Бог с тобой, куда подъехать? Разговор есть. Не телефонный.

За полгода мирной жизни Влад успел подзабыть эту атмосферу многозначительной таинственности и «нетелефонных» разговоров. Его царапнула легкая ностальгия. Привычная стезя тянула, заманивала, и, одновременно, вызывала острое раздражение.

— Алло, вымогатель, ты где сейчас?

— Еду в Малышево. У меня там встреча на часок.

— Подкачу. Жди.

До Малышево оставалось всего ничего, железнодорожный переезд, а за ним поворот налево. Влад сунул телефон в карман куртки и глянул в зеркало заднего вида. Его обгоняла черная туша Блейзера. Огромный как космический корабль внедорожник почти поравнялся с Нивой, когда Влад разглядел за лобовым стеклом белесую физиономию с плотно сжатыми губами. Физиономия криво усмехнулась, отчего в районе солнечного сплетения противно заныло.

Чтобы разгадать маневр охранников Седого, Владу хватило пары секунд. Выдавят на обочину, подрежут, достанут из машины и превратят в котлету по-киевски. Видимо, вчера ночью Лева вел переписку не только с Леной.

Педаль газа ушла в пол, и красная Нива вырвалась вперед. Птичка в багажнике пронзительно пискнула. Против его ожиданий, громилы Седова не стали форсировать события — они пристроились в хвосте, словно чего-то ждали. Одного взгляда на дорогу хватило, чтобы понять причину их неторопливости — над железнодорожным переездом вспыхнул красный глаз светофора, шлагбаум медленно, словно ятаган судьбы, пополз вниз.

Думать было некогда. Влад надавил на газ и нырнул под полосатую перекладину. Перед глазами мелькнуло растерянное лицо тетки в униформе, застывшей с нелепо открытым ртом, и тупоносая голова железнодорожного состава в дали. В зеркале быстро уменьшалась мрачная морда черного Блейзера, оставшаяся по другую сторону переезда.

От удачного маневра, достойного, как минимум, отечественного боевика средней руки, Влад испытал прилив мальчишеского восторга. Получилось! У него получилось! Все еще пребывая в бесшабашном настроении, он затормозил перед ближайшим постом ДПС.

— Лейтенант, там на переезде черный Шевроле стоит. Номер: четыре, семь, четыре. Оружием под завязку набит. И в багажнике у них кто-то связанный, если, конечно, они его здесь, в ближайшем лесу, не выкинут.

— Понял, — озадаченно отозвался краснолицый детина в форме сотрудника ДПС.

— Ну, я поеду. Мне неприятности не нужны.

Не дожидаясь предложения «задержаться до выяснения обстоятельств» Влад рванул вперед и через полкилометра свернул на Малышево. Он искренне надеялся, что Седому не пришло в голову снабдить своих обезьян корочками майоров ФСБ, тогда у него есть в запасе не меньше часа.

Машину пришлось оставить возле невзрачного одноэтажного здания с гордой вывеской «Продукты», под которой, сладко похрюкивая, спал мужик в клетчатой рубахе. Агаповой, по всем законам подлости, дома не оказалось. Ее мать, стремительно выживающая из ума тетка средне-пенсионного возраста, процедила сквозь зубы, что «Алиска сегодня за прилавком», и захлопнула перед Владом облезлую калитку с ржавым почтовым ящиком.

Войдя в магазин, он почти сразу узнал ее. Узнал и испугался. Нет, она не растолстела, не обрюзгла, не обзавелась мешками под глазами. Она осталась почти такой же. Статной красавицей с правильными, словно вырезанными из куска молочного мрамора, чертами лица. И все же Алиса стала другой. Как становится другой тыква, когда в ней задувают свечу.

— Говорите! — бросила она Владу равнодушным тоном работника торговли.

— Говорю. Привет, Алиса, ты меня не узнала?

— Славка? — На бледных щеках полыхнул румянец, рука невольно потянулась заправить за ухо обесцвеченную прядь, выбившуюся из-под форменного колпака. Почему-то ей больше нравилась вторая половина имени Владислав, и Влад еще в школе смирился с это причудой прелестной инфанты. — Селезнев? Ты как здесь?

— По делу. Тут есть, где поболтать?

— Наташ, подмени меня, — бросила Алиса рыхлой девице в соседнем отделе. — Пойдем! — и утащила его в крохотную подсобку, заставленную упаковками бутылок пива и мешками с сахаром.

Алиса облокотилась на один из них и закурила.

— Ну? Зачем приехал?

Удивление от неожиданного появления школьного поклонника, сменилось нарастающим раздражением. Бывшая королева стеснялась. Стеснялась своей работы, убогой униформы, неухоженных ногтей и растрепанных волос. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять это.

— Слышала, что Гирин умер?

— Слышала. И?

— Ты не была на его похоронах…

— Не смогла. Ты пришел, чтобы сказать мне это?

— Нет, Алис. Я пришел, чтобы поговорить с тобой о Севке Седом.

На мгновение мраморную переносицу Агаповой прорезала глубокая морщина, она выпрямилась, резким движением затушив сигарету.

— Зачем?