Шум и ярость - Страница 60

– Ну, нет, стоять не будем, – сказал человек, ведший его. – Эта язва старикан вас укокошит. Шагайте дальше. Все у вас в порядке.

– Он меня рубанул, – сказал Джейсон. – Течет кровь?

– Шагайте, говорю, – сказал провожатый. Он увел Джейсона за вокзал, на безлюдную платформу, где стоял грузовик, где жестко топорщился травкой газон с жесткими цветами по краям и с надписью из электролампочек: "Проезжающий! Глаза на Моттсон! – причем после слова «Проезжающий» был нарисован глаз с электрическим зрачком. Здесь провожатый выпустил локоть Джейсона.

– Ну вот, – сказал он. – Двигайте отсюда и держитесь подальше от нас. Вы зачем к нему лезли? Что вам – жизнь надоела?

– Я искал там двоих, – сказал Джейсон. – Просто спросил его, где они.

– Кого именно искали?

– Девушку одну, – сказал Джейсон. – И парня. На нем красный галстук был в Джефферсоне вчера. Он из ваших. Они ограбили меня.

– А-а. Вы тот самый, значит. Так вот, здесь их нет.

– Само собой, – сказал Джейсон. Прислонился к стене, поднес руку к затылку, отнял, на ладонь посмотрел. – Я думал, кровь идет, – сказал он. – Думал, он меня резаком тем.

– Вы об рельс ударились, – сказал провожатый. – Советую не задерживаться. Их здесь нету.

– Да. Он тоже сказал нету. Я думал, врет.

– Я лгу, по-вашему.

– Нет, – сказал Джейсон. – Я знаю, здесь их нет.

– Я ему велел убираться к чертям вместе с ней. У меня тут не притон. У меня честное предприятие, и труппа вся порядочные люди.

– Да, – сказал Джейсон. – Вы не знаете, куда они направились?

– Нет. И не интересуюсь. В моей труппе таким не место. Вы ей… брат?

– Нет, – сказал Джейсон. – Это неважно. Просто хотел их видеть. Значит, он меня не ранил? То есть крови нет?

– Кровь была бы, если б я не подоспел. Вы лучше держитесь подальше. Этот кухаришка вас убьет. Что за машина там – ваша?

– Да.

– Вот и садитесь в нее и езжайте обратно в Джефферсон. Может, вы их и найдете где, но только не у меня в труппе. У меня не притон. Так, говорите, ограбили вас?

– Нет, – сказал Джейсон. – Это не суть важно. – Он пошел, сел в машину. "Что это мне нужно еще сделать? – подумал он. Вспомнил. Завел мотор и ехал медленно вдоль улицы, пока не увидел аптечную вывеску. Дверь оказалась заперта. Он постоял, держась за ручку и потупив голову, потом отвернулся. Дождался прохожего, спросил, все ли здешние аптеки сегодня закрыты, услыхал в ответ, что все. Еще спросил, в котором часу проходит северный поезд, и ему ответили – в два тридцать. Сошел на мостовую, сел опять в машину. Через некоторое время мимо прошли два паренька-негра. Он окликнул их.

– Автомобиль водить умеет кто-нибудь из вас?

– Да, сэр.

– Сколько возьмете, чтоб довезти меня сейчас до Джефферсона?

Переглянулись, зашептались.

– Заплачу доллар, – сказал Джейсон.

Пошептались.

– За доллар не с руки нам, – сказал один.

– А за сколько?

– Ты разве поедешь? – спросил один.

– Мне-то нельзя, – сказал другой. – А тебе почему бы не отвезти его? Все равно делать нечего.

– Нет, есть чего.

– А ну, какие у тебя дела? Опять пошептались, посмеиваясь.

– Два доллара дам, – сказал Джейсон. – Тому, кто повезет.

– Да мне тоже нельзя, – сказал первый.

– Ладно, – сказал Джейсон. – Ступайте.

Время шло, он сидел. Услышал, как пробило полчаса, затем показались горожане, одетые по-воскресному, по-пасхальному. Иные, проходя, бросали взгляд на человека за рулем небольшой машины, – а он сидел, и невидимая пряжа его жизни была растереблена, спутана, висела рваными махрами. Немного погодя подошел негр в спецовке.

– Это вас надо в Джефферсон? – спросил он.

– Да, – сказал Джейсон. – Сколько возьмешь с меня?

– Четыре доллара.

– Два дам.

– Меньше чем за четыре не могу. – Человек в машине сидел не шевелясь, не глядя даже на негра. Негр сказал: – Так хотите или нет?

– Ладно, – сказал Джейсон. – Садись.

Он подвинулся, негр взялся за баранку. Джейсон закрыл глаза. «До Джефферсона дотерпеть, там лекарство – сказал он себе, расслабляясь, приноравливаясь к тряске. – Там-то найдется». Они выехали из города – улицами, где люди мирно входили в свои калитки, к праздничным обедам. О лекарстве, об отдыхе думалось Джейсону. Не о доме джефферсонском, где Бен с Ластером ели холодный обед за кухонным столом. Что-то – отсутствие ль прямой и гибельной беды, угрозы в привычном, повседневном зле – позволило ему погасить в памяти реальный Джефферсон, где должна будет возобновиться его жизнь.

Когда Бен и Ластер поели, Дилси велела им идти во двор.

– Чтоб гулял с ним тихо-мирно, до четырех. Пока не вернется Ти-Пи.

– Да, мэм, – сказал Ластер. Увел Бена. Дилси пообедала, убрала в кухне. Затем подошла к лестнице, послушала, но наверху стояла тишина. Дилси вернулась, прошла через кухню, остановилась на крыльце. Бена с Ластером не было видно, но вот от погреба донеслось краткое «дзинь», она подошла к двери погреба и увидела повторение утренней сценки с пилой.

– Он точка в точку так делал, – говорил Ластер, с унылой надеждой глядя на недвижную пилу. – Только биту бы найти подходящую.

– В погребе она тебе найдется, видно, – сказала Дилси. – Веди его оттуда скорей на солнышко, пока оба не схватили воспаление легких на этом сыром полу.

Под бдительным оком Дилси они пошли через двор туда, где кучно росли у забора можжевеловые деревья. Затем Дилси ушла в хибару.

– Только без воя, – сказал Ластер. – Достаточно уже с тобой сегодня навозился. – Между деревьями привешен был гамак из бочарных клепок, скрепленных, перевитых проволокой. Ластер лег в гамак, а Бен наугад побрел дальше. Он опять начал поскуливать. – Цыц, – сказал Ластер, привставая. – А то отлуплю. – Снова улегся в гамак. Шаги Бена затихли, но помыкивание продолжалось. – Замолчишь ты или нет? – сказал Ластер. Встал, направился следом, подошел к Бену, присевшему на пятки у земляного холмика. С краев его воткнуты были две склянки синего стекла, в каких хранятся яды. Из горлышка одной торчал завялый стебель дурмана. Бен глядел на склянки и помыкивал, постанывал протяжно. Неопределенно поводив рукой вокруг себя, он нашел веточку, вставил во вторую склянку. – Ты чего развылся? – сказал Ластер. – Тебе ж не с чего. Или хочешь, чтоб была причина? Это я могу. – Присев, он вдруг выхватил склянку из земли и спрятал за спину. Мык оборвался. Бен застыл на корточках, глядя на оставшуюся ямку, набрал в легкие воздуху – но тут Ластер вернул бутылочку на место. – Тш-ш! – шикнул Ластер. – Не смей! Поори только мне. Вот он, твой пузырек. Видишь? Вот он. Да нет, здесь от тебя тишины не жди. Пошли посмотрим, как они там – мячик гоняют уже? – Потянул Бена за руку, поднял с корточек, подвел к забору, и они встали рядышком, глядя в просветы сквозь сплетенье жимолости, еще не зацветшей.

– Вот они, – сказал Ластер. – Вон там, подходят. Видишь?

Они смотрели, как четверо играющих, загнав мячи в лунку, послали их дальше от стартовой точки. Бен глядел, поскуливая и пуская слюни. Рванулся за проходящими, мотая головой, мыча. Один из игроков подозвал к себе мальчика с клюшками:

– Эй, кэдди. Подай клюшки!

– Тихо, Бенджи, – сказал Ластер, но Бен уходил вдоль забора своей косолапой рысцой, хватаясь за планки и хрипло, безнадежно голося. Игрок ударил, пошел дальше, а Бен бежал с ним вровень до оконечного угла забора и прижался там, не сводя глаз с уходящих.

– Замолчишь ты? – сказал Ластер. – Замолчишь ты? – Потряс Бена за локоть. Бен вцепился в забор, плача хрипло, упорно. – Кончишь ты шуметь? – сказал Ластер. – Или так и не кончишь? – Бен глядел через забор не отрываясь. – Ладно же, – сказал Ластер. – Орешь сам не знаешь с чего. Так сейчас тебе будет причина. – Через плечо оглянулся на дом. Затем зашептал: – Кэдди! Ну, ори же. Кэдди! Кэдди! Кэдди!

Минуту спустя, в промежутки между протяжными воплями, слышен стал зовущий голос Дилси. Ластер взял Бена за руку, и они пошли к ней через двор.