Шухлик, или Путешествие к пупку Земли - Страница 2

А что может быть лучше такого простого путешествия без всяких особенных мыслей и целей?

Да вот только хочешь, не хочешь, а обязательно возникнет на пути какая-нибудь чёртова канава или подлый буерак, которые заставят задуматься, туда ли идёшь!

А задуматься всегда к счастью.

В саду было весело. Утром он зацветал, распевая песни, а к вечеру плодоносил. Живой сад по имени Шифо.

Друзья-приятели рыжего ослика – лис Тулки с лисонькой Корси и дюжиной лисят, кошка Мушука, сорока Загизгон, жаворонок Жур, кроты и слепыши из семейства мышиных – залезали на стремянки и собирали урожай. Черепаха Тошбака шустро ползала под деревьями, отыскивая упавшие яблоки, груши, гранаты и персики.

По утрам, когда отдыхают звёзды, чудесная осьмикрылая ослица Ок-Тава, созданная в душе самим Шухликом, спускалась с небес.

Словом, каждая огромная секунда жизни была наполнена счастьем.

Шухлик бесконечно удивлялся всему, что происходило вокруг.

Трава почему-то зелёная, ручей бежит, журча, к пруду. Фрукты сладкие. Птицы летают, а черепаха, муравьи и гусеницы только ползают. Зато гусеницы превращаются в порхающих над цветами бабочек. Подслеповатые кроты там и сям роют норы, а лисята подрастают как на дрожжах. Цветы пахнут, а ветер дует, и солнце восходит в одном и том же месте.

Разве не чудеса? Хочется прислушиваться, присматриваться, принюхиваться, потому что всё хоть и кажется неизменным, а меняется постоянно, день ото дня. Только бы слышать и ощущать! Только бы не привыкнуть!

Слепив из фиников с мёдом статую своего предка Луция, Шухлик поклонялся ему, как божеству, прося об одном, – не отнимать восторг и удивление перед окружающим миром. Потом этой статуей ужинала вся садовая компания, а на другой день рыжий ослик лепил новую.

В сад заходили уставшие путники. Присаживались отдохнуть у пруда. И рыжий ослик развлекал их, как мог. Устраивал, например, фейерверки, забеги на скорость и маскарады. Лисы переодевались в кротов, кошка Мушука изображала черепаху, кроты порхали над деревьями, как жаворонки, а черепаха Тошбака, хоть и старушка, разгуливала без панциря, нагишом.

Каждый день в саду был волшебен. А по вечерам деревья разгорались зеленоватым пламенем и светили до восхода солнца.

Шухлик сочинил пьесу о жизни замечательных животных, в которой играл главную роль – римского осла Луция.

Мама говорила, что постановка удалось на славу, всё очень правдиво. Именно таким был их знаменитый предок. Вот если бы сделать ещё и музыкальный спектакль вроде оперы!

Эта мысль запала в душу Шухлика. Да только он не знал, кто напишет музыку и кто споёт. Хороший слух и приятный голос были только у сада Шифо. А его обитатели не отличались певческим талантом. Лисы тявкали и повизгивали. Мушука мяукала, мурлыкала и шипела. Сорока Загизгон лишь стрекотала. Кроты и черепаха – вообще тихие шептуны. У самого ослика голос хоть и громкий, но, честно говоря, не слишком благозвучный. Из такой братии вряд ли выйдет пристойный хор. Разве что жаворонок Жур мог бы исполнить романс или короткую арию.

Как-то ранним утром черепаха Тошбака приползла к Шухлику запыхавшаяся и взволнованная.

– У нас гости, – сказала она. – Там на полянке у пруда.

Гостей оказалось трое. Один неизвестный – появился буквально из-под земли. Ещё накануне и намёка на него не было, а теперь шелестел маленькими круглыми листьями. Вырос тут за ночь и чувствовал себя, судя по всему, как дома. Под ним сидели двое других, старые знакомые, – сурок дядюшка Амаки и тушканчик Ука.

– Привет от Дивана-биби из сада Багишамал! – обрадовались они, завидев Шухлика.

– А это от учителя подарок, – указал дядюшка Амаки на третьего гостя. – Дерево… – И внезапно задумался. – Эх, позабыл в пути, как называется. То ли древо познания…

– Да нет! – воскликнул тушканчик Ука. – По-моему, древо незнания! Когда возмужает, под ним можно будет чудесно отдыхать с пустой головой!

– Не уверен, – возразил сурок, разглядывая тоненький скромный саженец, похожий на заурядную вишню. – Кажется, надо дождаться плодов. Иначе могут быть неприятности.

– Да какие ещё неприятности в нашем райском саду?! – удивилась черепаха Тошбака. – Всё есть, и всё прекрасно! Пусть себе просто так растёт, без плодов и общественных нагрузок.

Действительно, жизнь в саду Шифо шла просто так, словно на прогулке, – без волнений, тревог и переживаний. Текла на редкость благополучно, будто полноводная молочная река среди кисельных берегов под ясным небом.

Словом, и вправду – райский сад! Ведь рай, по правде говоря, довольно-таки простая штука. Это небо над головой, счастливая хорошая доля на земле и покой в душе. Ничего сложного.

Так уж устроен этот мир. Наверное, всё-таки счастливо.

Если в райском саду Шифо и случались неурядицы, то выручал джинн Малай.

Спасённый когда-то Шухликом из заточения в маленьком горшочке, он воплотился в красного осла с горбиком на спине и пиратской повязкой на левом глазу, то есть принял тогдашний облик своего освободителя.

Стоило лишь заикнуться, и Малай отвечал с готовностью: «Слушаю и повинуюсь, мой господин!»

Более того, сам напрашивался устроить что-нибудь эдакое – вроде дюжины поющих радуг в небе или душистого цветочного дождя. Правда, Шухлик редко обращался к нему с просьбами.

Но как-то мама-ослица решила, что её сынок очень исхудал, сочиняя пьесы и развлекая частых гостей – званых и незваных.

– Зачем столько усилий? – сокрушённо качала она головой. – Ты не щадишь своё здоровье! А ведь у тебя в прислуге настоящий джинн, который в основном лоботрясничает да глупостями занимается. Я понимаю, он отсидел немалый срок, – если верить на слово, пять тысяч лет. Однако пора уже и за работу браться! Для начала прикажи ему сотворить телевизор.

Пожалуй, с этого всё и началось.

Да, так всегда бывает – маленький шаг в ложном направлении, и ты уже посреди обширного болота, из которого невероятно тяжело выбираться.

Мама решила, что один телевизор хорошо, но куда лучше, если будут личные у всех обитателей сада, вплоть до слепышей из семейства мышиных. В общем, в каждой норе, в каждом гнезде появилось по телевизору. Правда, они вредничали и показывали что хотели.

Кошке Мушуке, например, – жуков, личинок и дождевых червей. Кротам – мышек, а семейству лиса Тулки – охотничьих собак. Только тушканчик Ука с удовольствием наблюдал за обычаями австралийских кенгуру.

Вскоре сад Шифо наполнился разными механизмами, облегчавшими жизнь.

Ранним утром мама-ослица запихивала в стиральную машину всё, что ей казалось грязноватым, включая кротов, Мушуку и сурка дядюшку Амаки.

Затем обходила все уголки с пылесосом, который почему-то невзлюбил тушканчика и постоянно затягивал, где бы тот ни укрывался.

Устав, мама-ослица присаживалась у пруда, и остаток дня разговаривала с пчёлами по сотовому телефону. Причём пчёлы роились вокруг маминой головы и норовили проникнуть в сам телефон, потому что совсем ничего не слышали.

Но это были только цветочки.

И месяца не прошло, как под каждым деревом стояли однорукие бандиты и автоматы. Не те, что стреляют, а другие – игральные и с газированной водой, с пирожками и с горячими сосисками, с тёртой морковкой и с яйцами всмятку.

Возникли американские горки, качели, карусель и колесо обозрения.

Потом Малай возвёл терема, вроде скромных дворцов, – для сороки Загизгон, жаворонка Жура и сурка дядюшки Амаки. А Шухлику – особенный золотой шатёр с изумрудными окнами.

Лесенки-стремянки, на которые взбирались вечерами все обитатели сада, собирая урожай, заменили лифтами. А хорошо подумав, решили, что и это ни к чему. Зачем нажимать на кнопку и терять время, трясясь в лифте, когда можно просто приказать джинну Малаю – пусть плоды будут собраны и разложены по закромам!

Казалось бы, достаточно. Можно, по крайней мере, сделать небольшой перерыв.