Штурмовая пехота (СИ) - Страница 48

Бой шел не за такой уж и толстой стенкой, и я легко мог представить дырявящие ее пули — вот забавно будет, если нас постреляют свои же.

— Честь частью во чреве чудовища, чьи чресла чрезмерны, — нараспев заговорил Сыч, — чьи чувства черны, чьи чары и черви чахлы, но чья честность чудесна…

Я про себя застонал — вот он выбрал момент, чтобы окончательно свихнуться!

— Тихо ты, услышат, — шикнул на индейца Ричардсон, и мы поползли дальше.

Чтобы выбираться наружу,имелась небольшая площадочка, и тут, изнутри трубы, на люке располагался нормальный запорный механизм, понятный даже представителю столь неразвитой цивилизации, как наша — что крутить и куда, дабы эта штуковина открылась.

До люка на третьем уровне пришлось одолеть, как мне показалось, добрую сотню метров. Сломались еще несколько ступенек, самых дряхлых, но прочие уцелели, и я подумал, что этим путем и правда можно зайти дрищам в тыл, который не сзади, а сверху… небольшой группой.

— Дальше то же самое, — проговорил комвзвода, когда мы остановились передохнуть. — Но проверить надо. Приказ есть приказ.

На попытку двинуться с места мускулы отозвались масштабной забастовкой в виде онемения. Но я справился с ней, и потащился следом за остальными — еще перекладина, еще одна, и еще одна, и не надо обращать внимания, что от напряжения сводит челюсти, а руки трясутся.

Только уткнувшись макушкой в подошвы Сыча, я понял, что мы остановились.

— Все как надо, назад, — велел Ричардсон через пару минут.

Вниз двигаться оказалось еще сложнее, чем вверх, хотя тут помогала гравитация. Только вот мешала усталость, навесившая на спину не один мешок с камнями, и те же самые выступы, и невозможность видеть, что под тобой — очередная ступенька или пустое место там, где она сломалась.

Единожды я сорвался и съехал на метр, ударился подбородком так, что из глаз полетели искры. Ухитрился вцепиться в боковые перекладины, и если бы не перчатки, то ободрал бы руки до костей, а так вцепился и повис, переводя дыхание.

— Иван, что с тобой? — поинтересовался Сыч.

— Жив. Норм, — отозвался я.

Когда берцы мои стукнули об пол, все вокруг было как в тумане, а пот стекал по щекам настоящими струями.

— Э, пацаны, да вы чего? — белесые брови Эрика поднялись. — Что там с вами делали?

— Испытывали нашу стойкость, — гордо сообщил Сыч, — в черноте, во чреве чудовища, чьи чресла чрезмерны.

Я вытащил из рюкзака термос и принялся жадно пить, и только опустошив его, вспомнил, что больше воды у меня нет, и что взять ее негде, пока в брюхе дредноута мы не видели источников влаги, если не считать «самовар» с исчезающим кипятком, но из того поди, набери.

— Чего нашли интересного? — спросил Эрик, от любопытства его прямо корежило.

— То, что нужно, — ответил Ричардсон. — Как подумаю, что снова туда лезть, так меня… — он передернул плечами и сморщил физиономию.

Минут десять нам понадобилось, чтобы придти в себя и немного отдышаться.

К этому времени я заметил, что все вокруг изменилось — окружавшие нас прямоугольные блоки негромко гудели, их черные стенки лоснились, а по полу с шелестом бегали крохотные создания, слишком шустрые, чтобы их разглядеть.

— Тараканы? — спросил Сыч, нагибаясь.

Рука его сделала молниеносное движение вниз, и он поднял к лицу нечто извивающееся, блестящее. Я успел разглядеть множество тонких конечностей, округлое тело, раздался щелчок, индеец разжал пальцы и уставился на текущую по ладони кровь, а существо, похожее скорее на морского ежа, хлопнулось на пол и с раздраженными шелестом укатило прочь.

— Нечего поднимать всякую дрянь, — в голосе Ричардсона было недовольство. — Пошли! Аккуратнее!

Мы двинулись в сторону лестницы, но уже через пару минут нам пришлось отступить. Из-за поворота выдвинулось и целиком закупорило коридор нечто шуршащее, колючее размером до потолка, брызжущее во все стороны мыльными струйками и тут же их стирающее множеством разнокалиберных щеток.

Робот-уборщик, но в разы больше уже виденной нами «гусеницы».

Пришлось свернуть, и двинуться параллельным коридором, тот оказался уже вылизан до блеска, так что под чернотой стен проглянула темная зелень. Когда сверху донеслись чмокающие звуки, я невольно вскинул калаш, и с удивлением посмотрел на существо о многих гибких конечностях, бегущее по потолку.

— Чувствую себя в джунглях, — заметил Ричардсон. — Кругом жизнь, и вот-вот съедят.

У меня ощущения были такие же — со всех сторон шевелится, двигается, смотрит на меня, издает какие-то звуки, подкрадывается ближе, и присматривается к затылку, чтобы сподручнее его перегрызть. Честно говоря мертвый и тихий дредноут нравился мне больше.

Но до лестницы мы дошли без приключений, а на площадке второго этажа нас встретили остальные во главе со Шредингером.

Комвзвода слушал с каменным лицом, без малейшей радости по поводу хороших новостей. Я подозревал, что его мучает боль в поврежденной руке, или усталость дошла до такой степени, что на эмоции, кроме самых уж примитивных, вроде злобы или ярости, не остается сил.

Сам бы с удовольствием упал прямо на пол и уснул часов на двенадцать.

— Хорошо, — сказал Шредингер. — Полтора часа на отдых, затем примемся за дело. Ложная атака тут, — он указал в сторону входа на второй уровень, — и по другой лестнице. Отвлечем дрищей, а ударная группа нападет через аварийку.

Обрадоваться по поводу грядущего отдыха я не успел, меня тут же назначили в дозор. Зато напрягся, поскольку в компанию мне достались Симон и Фернандо, и последнего определили старшим, да еще отправили нас в другой конец здания.

Когда мы уходили, я поймал напряженный взгляд Ингвара — этот тип вполне мог размышлять, как бы получше меня прикончить.

Пока мы лазили на разведку, ситуация несколько изменилась, наши слегка потеснили врага вверх на южной лестнице, отжали вход на второй уровень и даже немного поднялись. Поставили два дозора, один загораживал лестницу, другой наблюдал за залом, где осталось некоторое количество врагов, и вот последний мы и сменили.

В самом зале изменения тоже были, хотя и не такие явственные, как внизу — под полом гудело, громадные машины выглядели посвежевшими, словно на них обновили краску или даже отполировали какие-то детали.

— Ты, говорят, с дрищами якшаешься, коллега? — спросил Фернандо, когда мы заняли свое место, расположились у выхода с лестничной площадки.

Я недоуменно посмотрел на него — чего тебе надо, образина безволосая?

Я мог видеть мертвый лифт, и проход между рядом «десептиконов» и конвейерной лентой. И далеко-далеко, у ее окончания, около подножия серебристой колонны с аварийной лестницей внутри двигались туда-сюда фигуры, похожие на прямоходящих летучих мышей.

— Не стесняйся, тут все свои, да, — Симон улыбнулся, показав дырку на месте одного из передних зубов.

Или я ее раньше не замечал, или он просто не улыбался никогда.

— Мы должны доверятеньки друг другу, — продолжил Фернандо,рассматривая меня темными глазами без ресниц, которые делали его самого не очень-то похожим на человека. — Должны доверять всем формам разума, вне зависимости от их цвета кожи и тем более от биологического вида. Или ты боишься довериться своим дружочкам? Да ладно, не стоит!

Я отвел от него взгляд, поскольку в зоне наблюдения обозначилась какая-то движуха. Подобрался,ведь обозначилась она достаточно ближе, где-то за ближайшим «десептиконом» у правой стены.

Неужели дрищи подбираются, чтобы атаковать?

— А вот не отвечать вообще невежливо и нетолерантно, — Фернандо пощелкал языком.

Я уловил движение за спиной, и начал поворачиваться, но слишком, слишком поздно. Тяжелый удар обрушился мне на спину, пол впечатался в щеку, и я обнаружил, что лежу, вдыхая запах теплого металла и смазки, а калаш выкручивают из руки, вытаскивают из-под меня.

— Тихо, — проговорил Симон, и ствол автомата воткнулся мне в затылок. — Не дергайся. Пошевелишься — капут тебе. Подашь голос — тоже, да.